Как и подобает духовному лицу.

– А разве тебе нужно духовное лицо? – обиделся Лайам. – Тогда хотя бы изредка приходи на мессу. Я с тобой говорил, как с братом.

Несколько минут Брайан рассеянно смотрел на Лайама, а потом перевел взгляд на Мэйпл-стрит и в первый раз по-настоящему серьезно задумался о его словах.

Как минимум половину этих чистеньких домиков с аккуратными лужайками и заботливо насаженными цветочными клумбами населяли семьи военных. Супруги строили свою жизнь в соответствии с требованиями службы: ехали туда, куда им предписывали, часто даже не имея уверенности, что вернутся назад.

И все же… Брайан прислушался к лаю собаки и восторженному смеху ребенка, которые доносил до него легкий ветерок. Ведь как-то приспособились все эти семьи к кочевой жизни.

Пять лет назад он решил, что не вправе обрекать Тину на жизнь, подчиненную жестким военным правилам. Он сказал себе, что она не заслуживает жизни, при которой необходимо без конца паковать вещи и, покидая насиженное место, ехать по приказу через всю страну, а иногда даже на самый край света. Он не мог оставлять ее в одиночестве на долгие месяцы, уезжая на учения.

И он отпустил ее.

Для ее же блага.

С тех пор он чувствовал в сердце постоянную пустоту.

Теперь, когда Тина вернулась, ощущение пустоты не прошло, наоборот, оно стало еще более пронзительным. Словно бритва, режущая душу на части, разрывающая его сердце. А теперь Тина захотела ребенка.

От него, и ни от кого другого.

Неужели Лайам прав: он и впрямь кретин?

Прошло два дня, а Брайан все раздумывал.

И лучше ему от этого не становилось.

Пока ему удавалось избегать Тины, но так не могло длиться вечно. Его бывшая жена не из тех женщин, которыми можно пренебрегать. Брайан вспомнил звук ее шагов вчера вечером на ступенях лестницы. Она требовала, чтобы он ей открыл, хотела поговорить с ним.

Но он, разумеется, и не подумал. Крикнул, чтобы она уходила, и через какое-то время она ушла.

Но Брайан отдавал себе отчет в том, что затишье долго не продлится.

Он притормозил на подъездной дорожке и быстро огляделся по сторонам. Что же такое происходит в мире, если пилот истребителя морского авианосца бегает от женщины?

Начинало смеркаться, легкий ветерок нес с океана прохладу. Откуда-то долетал запах шашлыка и радостный визг играющих в бейсбол детей.

Все как обычно.

Героиня его ночных грез отворила застекленную дверь и вышла на крыльцо. За ней выскочили две собачонки, которые тотчас с лаем сбежали по лестнице и бросились через весь двор прямо к Брайану, собираясь, по-видимому, съесть его.

Глаза Тины сверкали, на лице читалась решимость. Она твердым шагом направлялась прямо к Брайану. По всему было видно, что терпение ее лопнуло. У Брайана мелькнула мысль, а не завести ли мотор и не уехать ли отсюда подобру-поздорову.

Но это уже смахивало на отступление, и он, подавив в себе малодушие, вышел из машины.

Кто-то из детей пропустил подачу, и бейсбольный мяч пролетел мимо Брайана, приземлившись в саду. Ириска на ходу изменила курс и припустила за ним, как могучий лев за газелью. Ее маленькие лапки так и мелькали, а уши развевались на ветру.

Она уже почти догнала мяч, когда метко брошенный камень попал ей в заднюю лапу. Собачка, завизжав, упала.

– Эй! – Взбешенная Тина направилась к лежащей на земле собачке.

Напуганный мальчишка-хулиган попятился, но Брайан преградил ему дорогу, отрезав путь к отступлению. Услышав жалобные стоны собаки, он пришел в ярость. Он никогда не дружил с проклятыми кусачими тварями, но и не собирался стоять и смотреть, как животное увечат.

Несколькими большими шагами Брайан нагнал паренька и схватил за плечи. Мальчишка, которому на вид было не больше десяти, испугался до слез.

– Ты что! – прикрикнул на него Брайан.

– Это мой мяч, – сказал мальчик, кидая испуганный взгляд на собаку.

– Да ты в собаку, которая весит каких-то три фунта, бросил здоровенный булыжник! – рычал Брайан, напустив на себя строгий вид, способный напугать кого угодно.

– Я не хотел ее ранить…

Краем глаза Брайан заметил, что приятель мальчика покинул поле боя, решив убраться от греха подальше. А виновник в его цепких руках трясся как осиновый лист. Брайан повел его в сад.

– Ну и что скажет твоя мама, узнав, что ты швыряешься камнями в животных?

– Не надо! – захныкал ребенок. – Не говорите ей, пожалуйста. Простите меня. Ну, мистер, ну пожалуйста, не говорите маме.

В мольбах мальчишки слышалось неподдельное отчаяние, которое не могло не тронуть Брайана. Когда ему с братьями было по десять лет, ничего из сделанного ими не оставалось втайне от родителей.

– Хорошо, не скажу. Но ты пойдешь справишься о собаке. Проверишь, все ли с ней в порядке, а уж потом извинишься перед ее хозяйкой. И только тогда получишь свой мяч.

Мальчик с облегчением вздохнул, вытер нос рукой и выразительно шмыгнул. Он брел, понурив голову и настороженно косился в сторону Брайана. Наконец он перевел взгляд на Тину.

– Я не хотел поранить ее, – обратился он к молодой женщине.

– Тогда не надо было кидать камень, – холодно отрезала она.

– Простите. – Мальчик опустился на одно колено рядом с собакой и осторожно ее погладил.

Подняв на Тину глаза, он пообещал:

– Я больше не буду, даю слово.

Тина посмотрела на Брайана. Тот улыбнулся, кивая. Он понял, что ребенок уже достаточно напуган, чтобы сдержать свое обещание. Да и вообще, какой ребенок хоть раз в жизни не кидал камней в неподходящий момент?

– Ну ладно, – смилостивилась Тина, увидев, как Ириска лизнула мальчика в руку. – Если Персик тебя прощает, я тоже.

– Спасибо, – поблагодарил мальчуган, забирая свой мяч и поднимаясь с травы. – Я правда прошу прощения.

– Хорошо, – ответил Брайан, кивнув в сторону улицы. – Иди.

Ребенок бросился бежать со всех ног, как будто второго шанса унести отсюда ноги ему могло и не представиться. Брайан наблюдал за тем, как мальчуган несется домой. На минуту он задумался: интересно, а каково это, иметь своего ребенка?

Он вспомнил ночь с Тиной, когда они, может быть, зачали ребенка, и в первый раз эта возможность показалась ему реальной. Он представил лицо своего ребенка, который был одновременно похож и на него, и на Тину. Внезапно у Брайана внутри поднялась какая-то теплая волна.

Ребенок.

Мысль о том, что он скоро может стать отцом, не ужаснула его, как пару дней назад.

– Ой, – воскликнула Тина, – до чего ж мне хотелось его выдрать!

– Он раскаялся, – напомнил Брайан, опускаясь на траву. – Как собака?

– Все в порядке, – ответила Тина. – Камень был не очень большой, слава богу.

Булочка, робко приблизившись к Брайану, прислонилась к нему. Тот машинально погладил ее кремовую кудрявую шерсть. Ириска выскользнула из нежных рук Тины и тоже засеменила к Брайану.

Поставив передние лапки ему на колено, она присела рядом и с обожанием заглянула ему в глаза.

Брайан смотрел на собак, которые в течение долгих лет отравляли ему существование, и глазам своим не верил. Ни одна из них не пыталась вцепиться ему в шею.

– По-моему, они влюблены, – с усмешкой заметила Тина.

Брайан резко перевел на нее взгляд.

– Что?

– Ты стал их героем.

Брайан, глядя на собак, нахмурился.

– Странно это.

– Предпочитаешь, чтобы они рычали на тебя?

– Тогда по крайней мере ясно, чего от них ожидать.

– А это важно? – спросила Тина.

Брайан снова посмотрел на нее.

– Не люблю сюрпризов.

– Брайан…

– Тина, я не хочу снова заводить разговор об этом, – перебил ее он.

– Снова? – удивилась Тина. – Мы еще об этом не разговаривали.

Брайан попытался не обращать внимания на подобревших собак, сосредоточившись на женщине, которая находилась перед ним. Он уже заметил вспыхивающие у нее в глазах искорки негодования и приготовился к бою.