– Не успел, – объяснил я. – Кто-то меня опередил.

Дравек изумленно вытаращил глаза и раскрыл рот. Сразу стало ясно, что о ночных событиях он ничего не знает.

– Вчера вечером Кармен выходила из дома? – безразлично спросил я.

Дравек сидел все еще с разинутым ртом и напряженно соображал.

– Нет, – наконец проговорил он. – Кармен заболела. Когда я пришел, она лежала в кровати. Она вообще не выходила. Что вы хотите сказать... о Стайнере?

Я потянулся за бутылкой с водкой, наполнил рюмки и закурил трубку.

– Стайнера убили, – сказал я. – Кому-то надоели затеи Стайнера, и этот кто-то изрешетил его. Ночью, когда шел дождь.

– Боже! – потрясение воскликнул Дравек. – Вы там были?

Я покачал головой.

– Я – нет. Там была Кармен. Вот что имел в виду тот мужчина. Конечно, стреляла не она.

Лицо Дравека покраснело от гнева. Он сжал кулаки, из горла у него вырвался хриплый вздох, на шее запульсировала .жилка.

– Это не правда! Моя дочь больна. Она не выходила из дому. Когда я возвратился, она лежала в кровати.

– Вы уже говорили мне об этом, – прервал его я. – Увы, выходила. Я сам привез ее домой. Горничная знает, но считает за лучшее молчать. Кармен была в доме Стайнера, а я наблюдал со стороны. Прогремели выстрелы, и кто-то убежал. Я не видел убийцу. А Кармен была слишком пьяной, чтобы заметить его. Вот почему она больна.

Дравек пытался остановить взгляд на моем лице, и глаза его были сумасшедшие и пустые, словно в них погас свет. Он сжимал руками подлокотники кресла. Большие суставы на его пальцах напряглись и побелели.

– А мне она не сказала, – прошептал Дравек. – Мне она ничего не сказала... Хотя я делал для нее все. – В его голосе звучало беспомощное отчаяние.

Он чуть шевельнулся в кресле и проговорил:

– Я достану эти деньги. Десять тысяч... Может, этот тип говорит правду...

Потом он обмяк. Его большая лохматая голова склонилась на стол, плечи содрогнулись от рыданий. Я поднялся, обошел вокруг стола и молча похлопал Дравека по плечу. Он поднял мокрое от слез лицо и схватил мою руку.

– Черт возьми, вы неплохой парень! – сказал Дравек, всхлипывая.

– Вы еще не все знаете.

Я высвободил пальцы, подал ему рюмку, помог поднести ее ко рту. Потом забрал пустую рюмку, поставил ее на стол и снова сел.

– Вы должны взять себя в руки, – решительно сказал я. – Полиция о Стайнере еще ничего не знает. Я привез вашу дочь домой и держал язык за зубами. Я хотел, чтобы вас с Кармен оставили в покое. Но это ставит меня в сложное положение. Вы должны кое-что предпринять.

Дравек тяжело и медленно кивнул головой.

– Хорошо, я сделаю, как вы скажете. Все, что скажете.

– Достаньте те деньги, – продолжал я. – Пусть лежат наготове – на тот случай, если они позвонят. Я что-нибудь придумаю, и вам, может, удастся их сохранить. Но хитрить некогда... Достаньте деньги, держите себя в руках и не болтайте. Остальное доверьте мне. Вы к этому готовы?

– Да, – сказал Дравек. – Черт возьми, а вы и в самом деле неплохой парень!

– Не говорите об этом с Кармен, – добавил я. – Чем меньше она вспомнит, тем лучше. Это фото... – Я показал на карточку на столе. – Оно свидетельствует о том, что Стайнер работал не один. Мы должны разыскать того человека, и как можно быстрее – даже если это будет стоить десять тысяч долларов.

Дравек неторопливо поднялся.

– Пустое. Это всего лишь деньги. Я немедленно их достану. А потом поеду домой. Поступайте, как сочтете нужным. Л я сделаю, как вы сказали...

Дравек снова схватил мою руку, пожал ее и медленно вышел из конторы. Я услыхал его тяжелые шаги, гулко отдававшиеся в коридоре. Потом быстро выпил рюмку водки и вытер с лица пот.

Я медленно ехал на «крайслере» вверх по Ла-Верн-террас к дому Стайнера.

Теперь, при дневном свете, я внимательно разглядывал крутой спуск с холма и деревянную лестницу, по которой убежал убийца. Улица внизу была не шире переулка. На нее выходили окнами два дома, но они стояли не очень близко к дому Стайнера. Вряд ли при шуме дождя кто-то из соседей слышал выстрелы.

В свете предвечернего солнца дом Стайнера производил мирное впечатление. Некрашеная гонтовая крыша была еще влажной от дождя. Деревья на той стороне улицы зеленели молодыми листьями. Машин на дороге не было.

Кто-то прошел за самшитовыми кустами, которые скрывали от улицы входную дверь.

Кармен Дравек в пальто из бело-зеленой шотландки и без шляпки вышла из прогалины в живой изгороди, замерла от неожиданности и испуганно посмотрела на меяя, – вероятно, не слыхала шума машины. Потом она быстро спряталась за кустами. Я проехал дальше и остановился перед незаселенным домом.

Выйдя из машины, я направился к коттеджу Стайнера. Теперь я уже понимал, какое опасное дело меня ждет.

Я прошел сквозь живую изгородь и увидел перед открытой дверью Кармен.

Она стояла и молча смотрела на меня. Потом медленно поднесла руку ко рту и прикусила зубами на редкость грубый большой палец, который казался на руке чужим. Под глазами у нее были темно-фиолетовые круги, Не говоря ни слова, я толкнул ее назад в дом и прикрыл за собой дверь.

Мы стояли, разглядывая друг друга. Девушка медленно опустила руку и попыталась усмехнуться.

Я сказал как можно ласковее:

– Не волнуйся. Я не враг. Сядь в кресло возле стола. Я друг твоего отца. Не паникуй.

Кармен подошла к столу и села на желтую подушку в черном кресле Стайнера.

При дневном свете комната имела запущенный, неприветливый вид. Все еще пахло эфиром.

Кармен облизала губы кончиком беловатого языка. Теперь ее черные глаза казались скорее застывшими, чем испуганными. Я покрутил пальцами сигарету, подвинул книги и сел на край стола. Потом неторопливо закурил и спросил:

– Что ты тут делаешь?

Девушка молча царапала ногтем свое пальто. Тогда я спросил снова:

– Что ты помнишь о вчерашнем вечере?

На этот раз Кармен ответила.

– Что помню? Вчера вечером я болела и была дома. – Говорила она осторожно, хриплым голосом.

– А перед тем? – настаивал я. – Перед тем, как я привез тебя домой. Что тут вчера случилось?

Лицо ее медленно залила краска, глаза расширились от удивления.

– Вы... вы тот самый? – выдохнула девушка и снова принялась грызть свой на редкость грубый большой палец.

– Да, тот самый. Что ты можешь припомнить?

– Вы из полиции? – спросила Кармен.

– Нет, я уже сказал: я друг твоего отца.

– Так вы не из полиции?

– Нет.

Наконец до нее дошло. Она вздохнула.

– Что... что вам надо?

– Кто убил его?

Ее плечи под клетчатым пальто вздрогнули, однако выражение лица не изменилось.

– Кто... кто еще знает? – испуганно спросила она.

– О Стайнере? Не имею представления. Ни полиции, ни кого-либо другого тут, кажется, не было. Может, Марти?

Мой вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

– Марти! – внезапно пронзительно вскрикнула Кармен.

Какое-то мгновение мы оба молчали, Я курил сигарету, а она грызла палец.

– Не хитри, – сказал я. – Его убили Марти?

У нее аж челюсть отвисла.

– Да.

– Почему он это сделал?

– Я... я не знаю, – растерянно промолвила девушка.

– Ты часто виделась с Марти последнее время? Она сжала руки в кулаки.

– Только один или два раза.

– Знаешь, где он живет?

– Да! – резко бросила мне в лицо Кармен.

– Что с тобой? Я думал, Марти тебе нравится.

– Я его ненавижу! – почти крикнула она.

– И поэтому ты хотела бы втянуть его в беду, – сказал я.

Кармен пропустила мои слова мимо ушей. Мне пришлось объяснить их.

– Я имею в виду, ты хочешь сообщить полиции, что это сделал Марти?

В ее глазах вдруг появился испуг.

– После того, как я уничтожу снимок, где ты голая, – спокойно добавил я.

Девушка захихикала.

Я почувствовал к ней отвращение. Если бы она закричала, побледнела или забилась в истерике, я воспринял бы как вполне естественную реакцию. Но Кармен только хихикала.