— Пока не заговорит, — сказал де Креспедес, расстегивая китель и снимая портупею с саблей.

Негр взмахнул штыком и ударил со всех сил. Штык с хрустом прорубил кость, и солдат еле вытащил лезвие из твердой древесины.

Де Креспедес сбросил китель и портупею на скамью и подошел к женщине. Он склонился над ней, что-то бормоча себе под нос. Потом взял под мышки и потащил в соседнюю комнату. Он швырнул ее на кровать, повернулся и ногой захлопнул дверь. Он заметил, что в комнате очень жарко, несмотря на то, что ставни закрыты от солнца.

Женщина лежала на боку, поджав ноги к подбородку. Ее глаза были закрыты, а губы шептали молитву. Де Креспедес опустил свою тушу на постель. Он схватил ее за колени и повернул на спину. Затем он с силой надавил на ее колени и сорвал с женщины всю одежду. Он не торопился. Когда она, сопротивляясь, толкнула его в грудь своими слабыми руками, он нанес удар кулаком по ее груди — так молотком заколачивают гвоздь.

Потом, зная, что напрягшееся тело не даст ему наслаждения, и обладая большим опытом, он принялся ее ломать. Он взял обеими руками ее за плечи, и его пальцы погрузились в нежное тело. Ее глаза открылись, и она закричала. Он растянулся на ней, давя своим туловищем, и еще сильнее давя своими жирными толстыми пальцами. Вскоре жестокая боль превратила женщину в плачущий, всхлипывающий кусок податливой глины. Когда он взял ее, она лежала спокойно, его плечи стали мокрыми от ее слез.

Позже один из солдат принес ведро воды, чтобы окатить Лопеза. Что бы они ни проделывали над ним, так и не удалось заставить его говорить, поэтому они потеряли терпение и убили его.

Когда де Креспедес вышел к солдатам, он увидел, что они стоят, неловко переминаясь, и ожидают его. Он посмотрел на Лопеза и потыкал его сапогом. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и зевнул.

— Ну что, заговорил? — спросил он без интереса. Он думал о длинном пути обратно к казармам.

Когда они сказали, что у них ничего не вышло, он пожал плечами и надел свой китель. Он чувствовал, что чертовски устал. Он не спеша надел портупею с саблей на свое толстое брюхо и надвинул фуражку. Затем он обернулся и взглянул на Лопеза.

— А может, он и не знал ничего о винтовках, — сказал он вполголоса. — С этим делом и раньше было много ошибок. — Он снова пожал плечами и пошел к двери.

Солдаты подобрали ружья и двинулись за ним. Выйдя из хижины, он приостановился.

— А женщина-то, — буркнул он раздраженно. — Я и забыл про женщину. — Он посмотрел на одного из солдат: — Займись-ка ею. Воспользуйся штыком.

Пока они стояли в ожидании под палящим солнцем, он думал с печалью, что было бы гораздо лучше, если бы она его любила. Мало удовольствия от плачущей женщины. И все же он чувствовал себя приободрившимся. Женщины были ему необходимы.

Когда солдат вышел, они дали ему время обтереть штык и побрели по неровной земле к казармам.