Приходилось только мечтать об экспедиции, которая проверила бы все или большинство из существующих гипотез без всякой предвзятости, да еще и попыталась бы сохранить для последующих исследователей исчезающие следы всемирной катастрофы. Еще несколько лет – и последние катастрофные деревья в эпицентре догниют, если не сгорят в очередном пожаре. Тайна века началась в начале века и в конце его исчезнет, точнее – станет недосягаемой для разгадки. Если только…
Наша экспедиция не то что не первая, она далеко даже не в первом десятке. Отсчет экспедиций ведется не с довоенных Куликовских, а с 1959 года, с первой Комплексной самодеятельной экспедиции (КСЭ) под руководством Геннадия Федоровича ПЛЕХАНОВА и Николая Владимировича ВАСИЛЬЕВА. Соответственно, наша, теперь уже под руководством бывалого "тунгуса" Виталия Александровича РОМЕЙКО, должна носить скромный номер КСЭ-38. По самым скромным подсчетам, если помнить, что в лучшие годы в этот район тайги за сезон захаживало свыше полутора сотен человек, то получается, что до нас там уже побывало около десяти тысяч человек. Ехать в такую даль и надеяться узнать что-то новое – все равно, что рассчитывать в ХХ веке найти кошель с золотом, оброненный на Красной площади еще Иваном ГРОЗНЫМ. Но изредка, говорят, стоит покопаться и в мусорном ведре рядом с киоском, продающим мгновенные лотереи, бывает, что люди не замечают своего выигрыша, и в корзину счастливый билет летит наравне с обычным. Психологи подтвердят – иногда на человека находит такое затмение.
И все-таки что можно найти в месте, где до тебя с большим усердием не за страх, а за совесть искали тысячи людей? Можно, при выполнении хотя бы одного из трех условий: Во-первых, если люди ранее искали с помощью несовершенных технических средств (в качестве примера можно напомнить, что в США примерно с начала 90-х годов после массового появления электронных металлоискателей даже проводятся соревнования по поиску золотых изделий на …многолюдных песчаных пляжах – и победители находят за полчаса по несколько золотых сережек и цепочек, потерянных много лет назад неизвестно кем). Во-вторых, если люди ранее искали совсем не то, что следовало искать (кстати, свыше половины всех современных открытий в биологии делается ныне в музеях и запасниках, иногда для этого достаточно сдуть пыль с уже давно описанного в учебниках экспоната и попросту посмотреть на него с другой стороны). В-третьих, если район поиска достаточно велик по размерам и в меру труднодоступен (вспомните, сколько десятков лет лежал на дне Атлантики знаменитый "Титаник", прежде чем до него добрались первые исследователи). Вот только при соблюдении хотя бы одного из этих условий, стоит переискивать переисканное. Сибирь же не намного ближе к цивилизации, чем океанское дно – это факт. С новейшими приборами тоже не очень большая проблема – главное договориться с институтами (а радиометры, например, которые в 1960-е годы можно было найти только в научных и военных учреждениях, ныне можно купить на любом радиорынке). Весь вопрос – что искать?
Разумеется, собственные гипотезы были практически у всех участников предстоящей экспедиции, а тот, кто не придумал собственную – наверняка, уже присмотрел чужую, наиболее привлекательную. Может быть, отправляться с таким багажом на исследования и неплохо с точки зрения популяризаторов, но – предвзятость категорически противопоказана экспериментаторам и экспедиционным, и лабораторным. Раз не реально запретить думать только об одной гипотезе, то для чистоты эксперимента нужно иметь ввиду сразу все или многие гипотезы. Потому-то через средства массовой информации [см.- "МН" за 1995-1996] и был брошен призыв к авторам самостоятельных гипотез, пусть и самых невероятных, откликнуться. Просто так игнорировать, как это уже делалось многие десятилетия, авторов гипотез нельзя. Многие из них имеют достаточную известность и авторитет (Виталий ФРОЛОВ, Александр НЕВСКИЙ и др…), но по понятным причинам большинство из них сами никогда не смогут проверить свои мысли на месте хотя бы потому, что дело это достаточно дорогое и хлопотное. Да и "тунгусников", не вылезающих из тайги и где-то не долюбливающих теоретиков, тоже можно понять – поскольку они наяву видят, что большинство пропагандируемых в прессе гипотез на месте легко опровергается. Но может быть и эти гипотезы можно подтвердить?
Надо прекратить распри, помочь теоретикам, попытаться добыть факты в пользу их гипотезы, либо – в противном случае…поставить их перед необходимостью пересмотреть или модеренизировать свой сценарий Тунгусского взрыва. Авторов честно предупредили – заниматься проверкой только его технического задания не будем, но максимально непредвзято сделаем все возможное. Еще до того, чтобы обратиться с открытым призывом (а вдруг авторы гипотез не захотят связываться, рисковать своим любимым детищем?), решено было учитывать гипотезы по крайней мере десятка исследователей. И все-таки – они откликнулись и прислали подробные техзадания, иногда с чертежами и схемами, с четкой последовательностью действий, всего 18 человек из Москвы, Московской области, Петербурга, Новосибирска, Томска, Волжского. Наиболее полные и в тоже время доступные задания были у Евгения Валентиновича ДМИТРИЕВА, Бориса Федоровича БИДЮКОВА, Анатолия Федоровича ЧЕРНЯЕВА, Геннадия Степановича БЕЛИМОВА и др…
Осталось, как поется в песне, заправить в планшеты космические карты, и отправляться в путь… Впрочем, пришлось и еще раз выступать с открытым обращением к тем, кто не равнодушен к Тунгусской тайне (или к тем, кто туда едет). В начале июля 1996 года над всей Россией нависла 35-градусная жара, ехать только в поезде 3 суток в раскаленных вагонах – смерти подобно! Поэтому перед отправлением за несколько суток обзвонил всех знакомых на всем пути следования состава, попросил поднести к поезду по 1-2 пластмассовых баллона с замороженным в морозильнике льдом. Уверяю вас, наслаждение стоило всех хлопот! Если вы когда-нибудь поедете жарким летом в поезде с вечнозакрытыми окнами и вам на станции подарят несколько литров ледяной воды – вспомните наш совет…
Несколько лет обсуждений, совещаний и "круглых столов". Несколько месяцев подготовки к экспедиции. Несколько десятков междугородних звонков. Несколько часов проводов. Трое суток поездом "Москва-Владивосток" N 140. Несколько нужных встреч по пути следования на вокзалах Ярославля, Тюмени, Омска, Новосибирска. Полчаса на троллейбусе от железнодорожного вокзала в Красноярске до автовокзала. Час на автобусе до аэропорта "Черемшанка". Полчаса усиленной проверки в отстойнике аэропорта, после чего члены экспедиции расстались с ножами, баллончиками и ракетницами – всего того, что призвано служить уравниванию шансов при встрече в тайге человека без ружья с медведем. Полтора часа полета на стареньком Як-40 (это прогресс – на Ан-2 тот-же путь с пересадкой проделывался за полдня)…
Под крылом самолета о чем-то поет бескрайнее море тайги… Кажется, эту фразу не я придумал. Поет-ревет, конечно, правый двигатель, тот что прямо над ухом, а тайга молча (я не экстрасенс, мысленные стоны флоры не ощущаю) горит. Бескрайнее море под нами все в пожарах. За весь полет я насчитал 14 крупных лесных пожаров, бесцветно-безрадостные шлейфы дыма от которых тянутся на десятки километров. Пока мы сверху – мы для огня недосягаемы.
Самолет лишь слегка трясется в потоках горячего воздуха, когда влетает в очередной дымный шлейф. Сверху пожары небезобидны только потому, что действуют психологически, давят своей мощью на тех, кто не вечно живет в небесах. Правда, мощь тайги еще больше, в миллионолетней борьбе с огнем она никогда не проиграет эту битву или, говоря научным языком, этот процесс саморегуляции. По радио передают – по всей Сибири сухая погода, жара, в Красноярском крае – пожароопасная обстановка. Веселенькое дело! Саморегуляция – вещь конечно нужная (для Природы в целом), но каждый отдельный человек в этом процессе уравнивается в правах с муравьем, который на свой страх и риск возводит свой храм из пожароопасных веточек…