В о р о х л о в. Никто туда тебя и не гонит.

А р д а н о в. Однако, господа, не будем терять золотое время. Столы приготовлены, займемся делом.

В о р о х л о в а. Ох, уж мне-то бы и не следовало. Уж больно я плохо играю.

П о л и н а. Да что вы, Глафира Петровна, да вы чудесно играете. Да вы прямо профессор (Все уходят. Полина берет под руку Клеопатру и задерживает ее). Клеопатра Федотовна, шери. Как вам нравится Андрей Николаевич? Нет вы скажите правду, правду. (Илюшечка встает и на цыпочках отходит вглубь комнаты).

К л е о п а т р а (с гримасой) Жидковат.

П о л и н а (С негодованием) Какой вздор. Он именно великолепно сложен. Именно великолепно. Стройный, ловкий. Я положительно вас не понимаю.

К л е о п а т р а. Вы так говорите, потому что никогда не видели действительно красивых мужчин. Вот если бы вы видели моего Ивана Андреевича, то есть его спину, вы бы не то запели.

П о л и н а. (С любопытством) А что бы я запела?

К л е о п а т р а. Да уж не знаю, что. Это ваше дело. Вот уж хоть мне и муж, но я должна сказать правду - божественная красота. Представьте себе Апполона Бельведерского. Видали?

П о л и н а. Видала.

К л е о п а т р а. Ну так вот. Спина у Ивана Андреевича, вылитый Апполон Бельведерский, только гораздо интеллигентнее.

П о л и н а. Да что вы, ну кто бы подумал? Ах, шери, как все это интересно.

К л е о п а т р а. А вы носитесь с вашим Андреем Николаичем. Что он очень в вас влюблен? Я ведь никому не скажу.

П о л и н а. Безумно влюблен. Он у нас уже три раза обедал. Настоящее безумие.

К л е о п а т р а. А что же он говорит?

П о л и н а. Ах, массу говорит. Массу. И знаете, как он умен. Ах до чего он умен. Это настоящий философский ум. Муж недавно говорит, что он любит деревню, а Андрей Николаич ему в ответ: зачем вам ехать в деревню, когда у вас в доме такой большой сад?

К л е о п а т р а. Ну, воля ваша, ничего в этих словах мудреного нет. Это и каждый может сказать.

П о л и н а. Ах, финисе. Ничего подобного я ни от кого не слыхала.

К л е о п а т р а. Просто вы в него втюрились, вот вам и кажется?

П о л и н а. Я втюрилась? Что за выражение. Это вы воображаете, что у вашего мужа бельведерская спина и что все должны...

А р д а н о в а. (Вбегая) Полина Григорьевна, Клеопатра Федотовна, вас ждут. Идите скорее (Полина и Клеопатра уходят вместе с ней)

Д о л г о в. (Входит, держа под руку Ворохлова). А я хотел вас попросить, милейший Илья Иванович, не можете ли вы мне ссудить немножко денег.

В о р о х л о в. С удовольствием, с удовольствием. Вам сколько: пятерочку? десяточку?

Д о л г о в. Нет, мне не пятерочку, мне рублей восемьсот. Не надолго.

В о р о х л о в. Восемьсо-от. Нет, вы уж на меня не пеняйте. Не могу-с. Это я никак не могу-с. И раньше не мог и потом никогда не смогу. Уж не осудите,

Д о л г о в. (Смеется) Я ведь это знал? Ха-ха-ха. Я ведь знал, что вы так скажете. Я нарочно и спросил. Не сердитесь, я пошутил.

В о р о х л о в. (Смотрит на него лукаво, но без улыбки) Ничего ничего, я ведь знал, что шутите, я ведь это тоже шутя отказал-то. (Долгов громко смеется. Оба уходят).

А р д а н о в а. (Входя) Илья Ильич, где вы? Где же вы?

И л ю ш е ч к а. Я здесь, Лизавета Николаевна. Я здесь.

А р д а н о в а. Вам скучно, Илюшечка. Да что с вами поделаешь. В карты вы не играете, разговоров не разговариваете, за дамами не ухаживаете. Ну, садитесь сюда. Скажите, вам нравится Полина? (Садится на диван.)

И л ю ш е ч к а. Нет, Полина Григорьевна мне не нравится. Конечно, она очень милая. Только мне не нравится.

А р д а н о в а. (Улыбаясь, напевает). Танцуй Робинзон. Мы тебя прославили, на ноги поставили... Илюшечка, что это за дурацкая песенка. Привязалась ко мне, не дает мне покоя вот уже второй день. Надоела и такая неотвязчивая.

И л ю ш е ч к а. А я вам новую книжку стихов принес. Только ведь сегодня нельзя будет читать?

А р д а н о в а. Не знаю, может быть позже. Русские стихи?

И л ю ш е ч к а. Да, русские. Я больше люблю русские. А вы?

А р д а н о в а. Скажите, Илюшечка, какого вы мнения об Долгове.

И л ю ш е ч к а. Я не знаю.

А р д а н о в а. Не знаете? (Задумчиво) Вот и я тоже не знаю. (Думает) Илюшечка, о чем вы сейчас подумали?

И л ю ш е ч к а. Я все обдумываю один план. Я ведь ужасно стихи люблю. Так вот если, не дай Бог, папенька умрет и если Бог даст оставит мне состояние, так я непременно начну журнал издавать. Приглашу самых, самых лучших поэтов. Господи, как хорошо будет. Как славно.

А р д а н о в а. (Улыбаясь) Смешной вы мальчик. Скажите, Илюшечка, ведь вы не будете пьянствовать? Правда не будете?

И л ю ш е ч к а. Нет, Елизавета Алексеевна, никогда не буду. У меня, Лизавета Алексеевна, когда я маленький был, гувернер был, француз, мосье Бажу. Так он страшно пил и чтоб я маменьке не выдал потихоньку меня наливкой угощал. Ведь если 6 у меня склонность была, я бы привык, а вот видите меня не тянет. Так я принесу книжку, у меня в передней?

А р д а н о в а. Ну, хорошо. (Илюшечка уходит. Лизавета Алексевна смотрится, напевая в зеркало. Входит Долгов)

Д о л г о в. Вы одна?

А р д а н о в а. (Несколько испуганно). Да.

Д о л г о в. Я хотел бы вам сказать... Елизавета Алексеевна, помните недели две тому назад, вы как-то сказали, что любите красный мак. И вот... Словом те цветы, которые вы получаете каждое утро... это я их вам посылал. Вот все, что я хотел сказать.

А р д а н о в а. (Растерянно). Мне кажется... что я это знала.

Д о л г о в. (Смотрит ей пристально в глаза) Мне кажется, Лизавета Алексеевна, что мы очень, очень многое знаем друг о друге. (Выпрямившись) Теперь я пойду.

А р д а н о в а. (Встрепенувшись) Подождите, подождите. (Протягивает к нему руки) Я должна вам сказать... (Входит Арданов)

А р д а н о в. Ах, вы здесь Андрей Николаевич. Идемте же. (Долгов идет к двери. Арданов остается).

А р д а н о в. Представь себе, Лиза, Ворохлов непременно тащит меня отсюда в клуб. Да и Иван Андреич тоже собирается. Придется пойти, хотя я и дал тебе слово. Но ты сама понимаешь, как-то неловко отказываться. Играть я, конечно, не буду, я только так...