Семья вождя с нетерпением ждала меня. Боамбо нервно курил трубку. Старая Дугао сидела молча рядом, а Зинга и Амбо, расположившись у огня, говорили о чем-то с тревогой вполголоса. Увидев меня, все радостно повскакали со своих мест.

— Я же вам говорила, что Андо вернется цел и невредим! — воскликнула старая Дугао, с торжеством взглянув на мужа и детей. — Я же знала, что крокодил не вылезет из воды. О, крокодилы хитрые, очень хитрые! Они издалека чувствуют опасность!

— Крокодил мертв! — сказал я и показал моим друзьям окровавленный нож. — Вот, смотрите. Это его кровь.

— Ты его убил? — спросил Боамбо, смотря на меня широко открытыми глазами.

— Смотри, — повторил я и протянул ему нож.

— Ты убил его этим ножом?

— Да, этим самым ножом.

— Не может быть!

— Ты не веришь? Тогда идем. Надо вытащить крокодила на берег. Он очень большой и тяжелый, пусть придет больше народу.

Мы привязали крокодила за его длинную морду и вытащили на берег. Все брюхо у него было распорото, и кишки волочились по песку.

К вечеру громко забил бурум. Все собрались на площадке, зажгли огромный костер и началось веселье. В больших горшках варили мясо крокодила. После того, как я убил опасного хищника, туземцы поняли, что он не священный и решили его съесть. Только Арики не участвовал в трапезе. Он напился (на этот раз с досады) и лежал у себя в хижине мертвецки пьян...

Мы сидели со Смитом перед моей хижиной и говорили об Арики. В последнее время главный жрец еще больше пьянствовал. Каждый день он требовал «коньячку и папиросок, коньячку и папиросок»... Однажды Смит не пожелал ему дать, и тогда главный жрец пригрозил, что бросит его в большую воду. Смит тут же дал ему целую бутылку коньяку.

— А вы почему дали коньяку тем бандитам, которые хотели поджечь мою хижину? — спросил я.

— Как было не дать? — вздохнул Смит. — Их привел главный жрец. Они ворвались в мою хижину и все бы разграбили, не дай я им по бутылке коньяку. Если бы я знал, что они задумали, не дал бы ни капли, даже если бы они мне угрожали смертью. Но Арики ничего мне не сказал. Он скрыл от меня задуманное преступление, уверяю вас.

Я воздержался говорить что бы то ни было об Арики. Я подозревал, что Смит проводит свою политику при помощи коньяка и хочет использовать главного жреца в каких-то темных целях. Поэтому я был осторожен.

Неожиданно на тропинке в селение показался капитан. Он подошел к нам, молча сел на нары и задымил своей голландской трубочкой. Как всегда воротник его рубашки был расстегнут, и он вытирал носовым платком обильно выступавший на шее пот. Но на этот раз на его шее висело огромное ожерелье из раковин, какие носят туземцы. Смит сразу умолк и уставился на ожерелье.

— В чем дело, Стерн? — спросил он. — Зачем вы нацепили эти побрякушки?

Капитан выпустил густую струю табачного дыма, которая закружилась над его головой, как маленькое голубое облачко, и торжественно изрек:

— Эти побрякушки стоят самое меньшее фунтов сто, сэр...

— Сто фунтов стерлингов! — воскликнул Смит и, рассмеявшись, добавил: — Ваше ожерелье не стоит и десяти шиллингов, уверяю вас.

— Вы так думаете? Ну что ж! Взгляните на этот шарик. — Капитан пододвинулся к Смиту. — Рассмотрите его хорошенько и хоть раз признайте, что прав я, а не вы.

Смит наклонился к капитану, взял двумя пальцами желтый блестящий кружочек, который был нанизан на ожерелье вперемешку с ракушками, и начал его рассматривать со всех сторон. Он преломлял лучи солнца и ослепительно блестел. Пальцы плантатора задрожали.

— Вы правы, Стерн! Тысячу раз правы! Это жемчуг! Настоящий, первоклассный жемчуг!

— Да, настоящий, — кивнул головой капитан.

— И ваше ожерелье не из простых раковин, а из жемчужных!

— Вы угадали.

— Кто вам его дал?

— Туземец.

— Как его зовут? — нетерпеливо допрашивал Смит.

— Не знаю.

— Где живет?

— И этого не знаю.

— Это ни на что не похоже! — возмутился Смит. Глаза у него горели, как у человека, потерявшего огромное богатство, которое он уже держал в руках. — Вы хотя бы его спросили, где он взял этот жемчуг.

Стерн иронически усмехнулся:

— Я-то его спросил, но он не знает английского языка.

— И он вам его дал даром?

— Почти. Я дал ему сигару, и он остался очень доволен.

— Такую жемчужину за одну сигару! — Глаза Смита снова загорелись. — У этого дикаря есть еще жемчуг?

— Нету. Была только одна жемчужина и теперь она моя.

— Так, так... — задумчиво бормотал Смит. — Похоже на то что тут где-то у острова есть жемчужные раковины. А там, где есть жемчужные раковины, есть и жемчуг. Я прав, Стерн?

— Совершенно правы, сэр.

— А вы понимаете, что это значит?

— Очень хорошо понимаю, — опять усмехнулся капитан, лукаво подмигнув. — Но ведь и вам известно, что жемчуг не растет на деревьях?

— Кому вы это говорите, Стерн? Разве вам не известно, что я потомок капитана Paгa?

— Капитана Paгa? — спросил я с удивлением. — Мне кажется, что я что-то читал о капитане с таким именем. Насколько помню, он был торговцем жемчугом...

— Да! — гордо подтвердил Смит. — Капитан Paг — мой прадед. О нем путешественники много писали в конце прошлого столетия и не удивительно, что вы встретили его имя в книгах. Каждый год он обходил на своей шхуне острова Паумото в Тихом океане и вывозил оттуда десятки тысяч килограммов жемчужных раковин.

— Которые получал от бедных туземцев за несколько килограммов стеклянных бус, — прервал его я. — А когда туземцы не хотели отдавать ему жемчуг за бесценок, он их просто грабил. Так пишут о нем путешественники середины прошлого века, знавшие его.

— Пусть пишут, — пробормотал Смит. — Это не так важно. Гораздо важнее то, что мой прадед был предприимчивым англичанином, человеком широкого размаха. Не напрасно называли его королем жемчуга.

— А может быть, и его правнуку суждено быть королем жемчуга? — съязвил капитан.

Смит закурил сигару и, пустив две тонкие струйки дыма через нос, сказал:

— Вы шутите, Стерн, а дело очень серьезное. Ваше ожерелье доказывает, что тут существует жемчуг. Нужно проверить в заливе. Он любит тихие теплые воды. Нет нужды говорить вам, какое богатство представляет жемчуг, не так ли? Из раковин получается перламутр — это и дети знают. Но, собственно, жемчуг, сэр! Сейчас он со дня на день дорожает, потому что во время войны уменьшилась его добыча. Жемчужина величиной с орех стоит фунтов сто, а существуют и крупнее, как эта на вашей шее, Стерн. Такие жемчужины вылавливались у северо-западных берегов острова Цейлона, в Индийском океане. Крупные жемчужины найдены также в Персидском заливе, возле Бахрейнских островов, и в Красном море, и у берегов Японии и Австралии, а также у Жемчужных островов, вблизи Панамского перешейка. В прошлом столетии много предприимчивых людей, вроде моего прадеда, зарабатывали на жемчуге огромные деньги, несмотря на то, что тогда жемчуг был очень дешев. Кроме того, в прошлом веке, добывание жемчуга было труднее, чем теперь. До того, как появились водолазы, туземцы ныряли на морское дно, на глубину десяти-двенадцати метров, собирали жемчужные раковины в мешочки или корзинки и выплывали с ними на поверхность, потом снова ныряли. Это очень трудно, и все же каждый год суда увозили из теплых морей десятки тысяч килограммов драгоценного груза. С течением времени количество жемчужных раковин уменьшилось, а у некоторых островов они совсем исчезли. Тогда попробовали разводить их искусственным способом в большом бассейне, но жемчужины из таких раковин выходили мелкие и высоко не расценивались. В конце прошлого века и особенно в начале настоящего, после изобретения скафандров, количество жемчужных раковин еще больше уменьшилось и, чтобы они совсем не исчезли, английское правительство несколько раз запрещало добывание их в английских колониях на десять-пятнадцать лет. Но и эта мера не помогла. Сейчас жемчужные раковины — большая редкость, и потому жемчуг вздорожал. Представьте себе, что будет, если у берегов острова Тамбукту есть много жемчужных раковин. Мы станем миллионерами, сэр!..