— Таис, — сказала я, — Мы познакомились вчера, господин Христофор.

— Да! Точно! Именно вчера.

— О, понимаю, — Марк хмыкнул, — Хотя я с трудом представляю, где пути Христофора могли пересечься с вашими.

«На прислугу не похож, — подумала я машинально, — Слишком легко себя держит.»

— В библиотеке, — Христофор выпрямился в кресле, глаза сверкнули, — В Его Императорского Величества библиотеке. И нечего так смотреть на старика.

— В библиотеке? Понятно, — Марк задумчиво склонил голову, — Конечно, в посещении библиотеки нет ничего предосудительного. Ведь так, госпожа Таис?

— Разумеется, — удивительно, отчего я не покраснела. Хотя бы из приличия мне следовало покраснеть.

— Однако я слышал, что знания губительны для неподготовленного человека. И многие знания приносят скорбь… Как вам вчера показалось, Христофор не злоупотребил ли плодами мудрости человеческой?

— Маркус! — Христофор гневно расправил плечи. Но чувствовалось, что он еще слишком смущен неожиданной встречей чтоб дать своему сотруднику отповедь. Поэтому он беспокойно заерзал на стуле.

— Признаться, под конец знания стали его немного гнести, — призналась я, — Когда принесли четвертый заказанный том, господин Христофор был очень утомлен и даже опрокинул… шкаф. И пытался причинить увечья библиотекарю.

— Отвратительное место, — пробормотал Христофор в сторону, — И еще очень много зелени. Нельзя пройти так чтоб не наступить в кадку с геранью!..

— Кажется, вы приятно провели вечер, — заметил Марк, с трудом скрывая улыбку.

Сейчас он выглядел весьма мило — как добродушный проказливый пес, с хитрецой поглядывающий из-под мохнатых белокурых бровей.

— Да, конечно. Господин Ласкарис рассказывал о своем богатом военном прошлом, о Галлиполли, о Египте, о Камчатке, — на этом месте надо было остановиться, но я выдавила, — А потом предложил мне работу.

В комнате повисла тишина, точно на кабинет вдруг набросили тончайшую кисейную занавесь.

— Работу? — Марк удивился, — Ого. А вы?..

— Я юрист.

Марк молча уставился на Христофора. Тот опять сердито заерзал.

— Будто ты не знаешь, что нам давно нужен грамотный делопроизводитель!

— Нам?..

— Да — нам! От ваших бумаг у меня ум за разум заходит, — Христофор ловко налил себе еще стакан вина, — Вы с Киром меня в гроб загоните своими протоколами. Шлепаете как Бог на душу положит… «Допрос сушилки в полевых условиях оказался нерезультативен, не считая выломанной рамы и разбитых стекол» — это чья работа?

Марк нахмурился.

— Я же не говорю, что…

Но старик разошелся и не дал себя перебить.

— Или «Несмотря на все приложенные нами усилия по спасению имущества владелец лишился сознания и отказывался в него возвращаться вплоть до приезда милициантов»… Блестяще!

— Это Кир! — запротестовал Марк, — Ты же знаешь его идиотские шутки.

Христофор шлепнул ладонью по столу так, что с чернильницы упала крышечка.

— Нам нужен юрист. Толковый человек, соображающий по всем этим эклогам, кодексам и актам.

— Или юристка, — тихо сказал Марк, — Из библиотеки.

Он демонстративно глядел в сторону и, судя по тому, как плотно сжались его губы, был недоволен. Боится за свое место? Или, может… Ревнует?

Я перевела взгляд на Христофора.

Нет уж, между этими двумя определенно не было серьезной связи. Марк — и этот хитрый кабинетный пьянчуга…

— А это уже буду решать я, — вдруг неожиданно твердо сказал Христофор. Он переменился — смотрел уверенно и спокойно, чуть наклонив голову, хмельное беспокойство в нем исчезло, как и маслянистый блеск глаз. Если бы передо мной не стояла опустошенная почти полностью бутылка, я бы сказала, что он абсолютно трезв.

— Воля ваша, — покорно сказал Марк, не поднимая глаз. Определенно ввязывать в спор он не собирался.

— Хорошо, — Христофор подобрел и рассеянно пробормотал, — Absentem laedit, qui cum ebrio litigat…[4] Итак. Госпожа Таис, Христофор Ласкарис от своих слов никогда не отказывался и не собирается начинать на старости лет. Скажем честно, наше знакомство было весьма… э-э-э…

— Спонтанным, — подсказала я.

— Да. Именно так, — он прочистил горло, — Но вы определенно вовремя попались мне. К обоюдному счастью или же нет — покажет время. Как я понял, у вас еще нет опыта работы?

Врать мне не хотелось. Да и врядли во лжи была нужда.

— Нет, — сказала я просто, — Два месяца назад я закончила университет.

— Здесь?..

— Да, Халдейский Императорский. Магистр цивильного права.

— Отлично. Просто отлично, — Христофор с удовольствием посмотрел на меня и я вдруг подумала, что не так уж он и стар. К тому же его взгляд не был похож на взгляд работодателя. Ощущая его на себе, я порадовалась, что сегодня на мне строгая туника и длинный хитон. Некстати вспомнилось, как вчера Христофор пытался зажать меня в углу, что-то пьяно бормоча. Руки у него были крепкие и сильные, но он едва стоял на ногах. И я едва удержалась от того чтоб не отвесить ему пощечину и не треснуть головой о барную стойку. Подчинись я порыву, кто знает, состоялось ли бы сегодня мое первое собеседование. Пьяные мужчины — как большие мрачные псы. Они производят тяжелое впечатление, но только для того, кто не умеет себя с ними держать. Дерни неосторожно за ухо — и перед лицом возникнет полная зубов пасть. Большие и суровые псы не умеют быть джентльменами. Погладь, прикоснись ладонью где нужно — и он уже лежит у твоих ног, раскинув лапы, пачкая слезами тунику и срывая галстук.

Я вывела Христофора Ласкариса, который уже постепенно терял представление о том, где находится, на улицу, остановила для него извозчика и попрощалась. Он был послушен и молчалив.

— Значит, от меня требуется вести делопроизводство Общества?

— Да, что-то такое, — уклончиво ответил Христофор, — Делопроизводство, составление актов по выполненным работам, ответы на корреспонденцию, составление претензий… Уверен, такая талантливая девушка, как вы, справится с этим наилучшим образом.

— Однако, — смущенная улыбка далась мне довольно легко, — я никогда не занималась зачарованными вещами. Вы не думаете, что это будет сбивать меня с толку? Я имею в виду — на первых порах?

Христофор прищурился. У глаз его оказалось странное свойство — они умели смотреть хищно.

— У вас в сережке, если не ошибаюсь, жемчужина? — неожиданно спросил он.

— А? Да, — я рефлекторно потрогала серьгу.

— Она зачарованная.

— Да вроде бы… — я абсолютно не помнила, кто мне ее подарил, — Это так заметно?

— Конечно. Настоящий жемчуг не может отливать таким цветом. Ювелирные чары весьма распространены. Но вас же это не смущает? В этом городе тысячи, десятки тысяч зачарованных вещей, но совсем не обязательно разбираться в их устройстве чтоб их использовать. Ведь так?

Я не успела ответить. Дверь в кабинет бесшумно открылась и вошел человек. Я собиралась было поздороваться, но осеклась, едва его увидев. Конечно, после того, как меня поприветствовал Буцефал, я готова была к неожиданным встречам внутри этого дома, но тут позорно спасовала.

Человек был невысок — это было абсолютно очевидно. Субтилен, даже худощав, это я тоже видела совершенно отчетливо. Но что я совершенно не смогла определить, так это его половую принадлежность. Сперва мне показалось, что это мужчина — движения вошедшего были резкими, по-мужски четкими, да и стрижка чересчур коротковата для женщины даже по меркам демократичного Трапезунда. Однако лицо с равным успехом могло принадлежать как мужчине, так женщине. Мне приходилось видеть женственных мужчин, как и мужеподобных женщин, но тут было что-то особенное, какая-то дикая, сбивающая с толку смесь мужского и женского начал, заключенная в тонких чертах лица, в манере держать голову, в походке. Когда человек нахмурился, увидев меня, я подумала, что он, несомненно, мужчина — слишком уж резко обозначилась на гладком лбу вертикальная складка. Когда он досадливо дернул головой, я решила, что это, конечно же, женщина. Манера одеваться странного пришельца тоже не добавляла ясности — вместо туники или хитона он был облачен в узкие джинсы и свободно висящую майку, под которой имелось что-то, что можно было бы принять за грудь. Впрочем, с той же легкостью можно было и не принять. Никаких украшений, никакой бижутерии, никакой косметики.