— Немного.

Непринужденного разговора коллег не выходило. Марк сторонился меня, даже старался не смотреть в мою сторону. Темнее менее вел он себя подчеркнуто вежливо и даже галантно. Неловкость? Смущение? Нехарактерно для такого парня, совсем не тот тип.

Я наблюдала, как под тонкой туникой двигаются мышцы. Определенно не тот тип.

— Ладно. Может, расскажете что-то про Общество? — обращаться к Марку на «вы» было неудобно, но предложение перейти на «ты» почему-то казалось мне сейчас едва ли не фамильярностью. А ведь он старше меня едва ли на пару лет…

— А что тут рассказывать, — Марк потеребил волосы на затылке, — Тут э-э-э-… мы работаем. К нам приносят вещи, мы их чиним. Или сами выезжаем, тут ведь как придется…

— И много вещей?

— Да как когда.

— Сложная работа, наверно, — посочувствовала я.

Но Марк не собирался жаловаться на жизнь и тему не подхватил.

— Обычная. Ладно, я думаю показывать вам весь дом не стоит. Старая развалина не содержит ничего интересного. Если вы, конечно, не любитель археологии и всяческих не окончательно вымерших животных.

— Тут есть мыши? — полумрак сразу стал грозным, давящим, мне даже показалось, что я увидела шмыгнувшую вдоль стены тень. Желание схватить Марка за плечо возникло весьма невовремя. Он лишь беспечно махнул рукой.

— На самом деле уже нет. Когда-то раньше были, старик совсем не следил за домом. Но я вывел.

— Похвально, — пробормотала я, все еще озираясь.

— Да ничего сложного. Просто натравил на них Буца. Ох и грохота было!.. — Марк улыбнулся, точно припоминая что-то веселое, — Конечно, немного безрассудно, но… В общем, с тех пор мышей тут нет. Буц произвел на них неизгладимое впечатление.

Он улыбался как мальчишка, рассказывающий о какой-то проделке, за которую ему же и влетело — и с гордостью и в то же время смущенно. На его улыбку смотреть было приятно — какая-то совершенно искренняя выходила улыбка, славная.

«Так вот как он девушек очаровывает, — подумала я, пытаясь не улыбнуться в ответ, — Учтем это, господин крысобой».

— А сколько еще человек работает на господина Ласкариса? — поинтересовалась я.

— Всего трое. Я и еще двое, Кир и Ясон. Но они оба не очень общительны. Я вас познакомлю.

— А в кабинете…

— А, то был Кир. Так что вы уже почти знакомы, еще лучше.

Ничего себе «почти знакомы»! Я вспомнила презрительный высокомерный взгляд и брошенное мимоходом «Чао». Куда уж ближе… Впрочем, чего ныть, не на него же мне работать, в конце концов! А общий язык можно найти хоть со шкафом. К тому же наконец появилась какая-то ясность — Кир все-таки мужское имя, а значит, третий встреченный мной сослуживец все-таки претендует на принадлежность к сильному полу. Или все-таки?.. Боже, определенно не это я представляла, когда выходила из трактуса получасом ранее!

— Обычно он тут, — Марк толкнул дверь, та неохотно приоткрылась, — И скорее всего валяет дурака как обычно.

— Тебя не поваляешь, — тут же раздалось из-за двери, — Мозгов не нажил, зато брюхо неподъемное отрастил! Пусть тебя бегемот валяет!

Голос был знакомый.

— Тут, — улыбнулся Марк, вроде бы ничуть не обидевшись, — Заходите.

Пожалуй, это знакомство можно было бы без ущерба отложить до лучших времен, но отступать было поздно — Марк галантно открыл передо мной дверь. Пришлось зайти.

Если кабинет Ласкариса местами напоминал свалку или позабытый зал музея, то здесь, кажется, размещался центр энтропии старого особняка. У Христофора были хотя бы шкафы… Тут же все валялось так, точно недавно в комнате торжествовало грозное землетрясение — вповалку, хаотично, разбросанное по всем углам. Здесь не оказалось ни оружия, ни загадочных механизмов, судя по всему интересы здешнего обитателя — или все же обитательницы?.. — лежали в другой сфере. Книг было много, почти все новые, с блестящими корешками. Некоторые стояли стопками по углам, другие валялись открытыми на полу. Прямо у двери лежала «Амстердамская теория схизматического поля», заложенная вместо закладки обглоданной куриной костью. Рядом с ней — «Белый доминиканец» Густава Майринка, чья обложка почему-то была обожжена, словно побывала в камине. Незанятое книгами место было плотно уставлено чародейским инструментарием или, по крайней мере, многие из увиденных здесь предметов наводили на мысль о чарах. Закопченные черные кубки с ножками такой причудливой формы, что затруднительно бы было взять такой в руку. Сложное шарообразное устройство из множества мелких проволочек, соединенных красными и черными нитями, похожее на металлическое переливающееся облако. Каменные кубы с гранями, испещренными крошечными золотыми и багровыми символами, среди которых не было ни одного знакомого. Какой-то диковинного устройства маятник, совмещенный ты ли с весами, то ли с хронометром. Разноцветные спирали из какого-то гибкого металла. Тетраэдры, вылепленные, казалось, из белого воска, с неясными отверстиями на углах.

Как ни странно, после того, как все это чародейское оборудование затащили внутрь, в комнате осталось еще немного места. И это место с хозяйской щедростью было отдано еде или тому, что от нее осталось после хозяйского же аппетита. Повсюду валялись картонные коробки из-под кефтедес, пиццы, мясных лепешек, запеканок и еще Бог знает, чего. Кир явно не тяготился пристрастием к одной лишь ромейской кухне — рядом мирно соседствовали стифадо, словенский капустный пирог, жаренные улитки, печенка по-албански и патату. Пустые тарелки были завалены птичьими и рыбьими костями, корками хлеба и огрызками овощей. Количество еды потрясало — здесь будто только что отшумел пир на двадцать персон.

— Я забыл предупредить, — сказал Марк, — Тут ужасный бардак. Кир — тот еще свин, увы. И, боюсь, это уже навсегда.

Кир был здесь же — возлежал на старой кровати, почти сливаясь с обстановкой своего логова. В руках у него была книга и бутерброд с копченой колбасой. Бутерброд он задумчиво пережевывал, временами перелистывая страницу лоснящимся жирным пальцем. Взгляд у него был немного отсутствующий, но узнаваемый — точно та же серая брезгливая презрительность, которой меня наградили и в первый раз. Возникало такое ощущение, что общество любых одушевленных предметов, не связанных с чарами и едой, вызывает у него едва ли не отвращение.

Кир, как ни странно, ничего не ответил, лишь метнул в Марка такой взгляд, что мне машинально захотелось отстраниться — точно серая молния над головой прогудела. Марк только усмехнулся, видимо за срок сосуществования с Киром он нарастил на себе толстенную ментальную броню. Мне б такую… Под взглядом Кира я чувствовала себя неуютно. Меня изучали откровенно безразлично, с пренебрежением.

— Это Таис, — сказал Марк, представляя меня, — она…

— Просто замечательно, — сказал Кир, уже не глядя на меня, перевернув страницу, — Это все?

— Ты не желаешь познакомиться?

— Не-а.

— Иногда он похож на свинью во всех отношениях, — с чувством сказал Марк, — не сердитесь на него, Таис.

— Ничего, — видимо, кривая у меня вышла улыбка, Марк сочувственно кивнул.

— Вы герань любите? — вдруг спросил Кир, не отрываясь от книги.

— Что? — вырвалось у меня.

Кир не стал повторять вопроса, лишь досадливо поморщился, не отвлекаясь от чтения.

— Ну, наверно люблю. То есть да, люблю. А… что?

— Ничего.

Повисшая пауза была весьма глупой и неудобной, так как Марк молчал, я не могла сообразить, как отреагировать на хамское поведение и откровенно идиотский вопрос, а Киру и подавно не было дела до обстановки.

— Мне кажется, ты мог бы соизволить и познакомиться, — сказал Марк, теперь уже не дурачась, по-серьезному, — Тебе придется видеть Таис регулярно, кстати говоря.

— Я знаю, — отозвался беспечно Кир, перелистнув еще одну страницу, — Но не собираюсь переживать по этому поводу. В конце концов она всего лишь устроилась на работу, а не вышла за меня замуж.

Мы с Марком переглянулись. Надеюсь, мое лицо, выражая сильное удивление, выглядит не так идиотски, как его.