— Скажем так, довольно прилично.

— Ясное дело, коммерческая тайна. Выпытывать не буду. Мы вот как с вами решим: сделаю вам предложение, экскурсию по своей фирме устрою, а там сами решите, где больше устраивает. Скажем, через недельку пойдет?

Наталья кивнула. У нее снова начала кружиться голова.

Никита с тревогой произнес:

— Что-то вы опять побледнели. Нехорошо? Полежать вам надо. Давайте, домой отвезу.

В машине они с Никитой почти не разговаривали. Она откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. По-прежнему чувствовала себя неважно.

— Укачивает? — заботливо спросил он через некоторое время.

— Да нет, наоборот, чуть полегче, — отозвалась она. — Краски, что ли нанюхалась, но она вроде ничем не пахла.

— Вредные испарения не всегда имеют запах, — сказал Никита. — Ничего, подремлите, а я вас до дома мигом доставлю.

Наталью вдруг посетила иллюзия, будто она перенеслась на три года назад и за рулем рядом с ней совсем не Никита, а Павел, с которым ничего не случилось, жизнь их течет по-прежнему, и они с Пашей вместе куда-то едут. Она часто вот так задремывала на переднем сидении, когда они возвращались с дачи! Дети летом жили там с Па-шиной теткой, а она с мужем приезжала на ночь после работы да на выходные… На Наталью снизошли покой и счастье, каких она давно уже не испытывала! А потом резкая, как удар кнута, мысль: перестань себя обманывать, Паши нет и уже никогда не будет! И к горлу вновь подкатила тошнота.

— А мы уже приехали! — весело воскликнул Никита. — Полегчало немного?

Она с усилием улыбнулась:

— Да, знаете, как-то волнами. То получше, то похуже.

— О-о, опять побледнели. Давайте-ка я вас доведу до квартиры.

— Не надо. До инвалида мне далеко. Сама дойду, не волнуйтесь. Спасибо, что подвезли.

Он все же довел ее до подъезда и, когда она распахнула дверь, сказал:

— Наташа, обязательно подумайте над моим предложением. А я через недельку позвоню. Лады?

Сил объяснять ему сейчас, насколько бесперспективен его замысел, у Натальи не было, и она лишь согласно кивнула.

— Тогда, надеюсь, до встречи.

Чуть наклонившись, он легонько коснулся губами ее щеки.

— До свидания, — пробормотала Наталья и двинулась к лифту.

Едва она отомкнула дверь своей квартиры, створки второго лифта раскрылись и из него выскочила Елизавета. Влетев следом за матерью в квартиру, дочь встала перед ней и гневно на нее уставилась.

— Мама, ты же сказала, что едешь к папе на кладбище, а сама с каким-то мужиком, значит, шлялась, и еще у подъезда целовалась?

Наталья была совершенно потрясена силой Лизкиного возмущения.

Из своей комнаты выглянул Иван:

— С кем Тут наша мать целовалась? С каким мужиком?

— Лизка, с ума сошла! Выбирала бы выражения! — наконец прорезался дар речи у Натальи. — Я была на кладбище, ограду, кстати, покрасила, и встретила там папиного друга Никиту Сыромятникова,

— Ой, дядя Никита! — воскликнул Иван. — Помню! Отличный мужик. Мы с ним и с папой на рыбалку ездили!

— Ну вот, он меня и подвез домой.

— А целовались зачем? — все еще с подозрением косилась на нее дочь.

— Господи! — устало выдохнула Наталья. — Поцеловал в щеку на прощание человек!

— Знаем мы эти прощания! — многозначительно фыркнула Елизавета.

Ванька наградил ее подзатыльником,

— За что? — взвыла она.

— За дело, — спокойно проговорил Иван. — Мала еще так с матерью разговаривать.

— А ты мне не отец, чтобы указывать.

Наталья поняла: еще немного и они всерьез подерутся, и строго прикрикнула:

— А ну, хватит. Ты, Ванька, руки не распускай, Женщин бить не полагается.

— Какая она еще женщина.

— Значит, я, по-твоему, мужчина? — вновь пошла в атаку Елизавета.

Ванька презрительно усмехнулся.

— Ты еще зародыш. Пол не просматривается.

— Ива-ан, — угрожающе протянула Наталья.

— А, сами разбирайтесь, у меня экзамен на носу. Я тебе, мама, только хотел помочь. Кстати; что же ты дядю Никиту домой не пригласила?

— С вами пригласишь приличного человека; Он бы вошел, а Лизка ему показательное выступление бы устроила.

— Ну, мам, ты вообще, — надулась Елизавета. — Совсем ребенком меня считаешь. Будто не знаю, когда можно, когда нельзя. Я бы потом сказала. Нужно же мне выяснить, серьезные у тебя намерения или просто так?

— Дочка, попридержи язык, — начала закипать Наталья. — Мне и без твоих глупостей нехорошо. То ли краской надышалась, то ли солнце напекло.

— С этого бы и начинала, — смутилась Елизавета. — Иди ложись, а я чай приготовлю и тебя позову.

— Не надо чаю, — отмахнулась Наталья. — Мороженого наелась.

— На кладбище? — вытаращилась на нее дочь.

— По дороге.

— А-а-а, — недоверчиво протянула Елизавета, однако что-либо добавлять на сей раз поостереглась.

— Ма, когда в следующий раз его встретишь, обязательно позови в гости, — сказал Иван и исчез за дверью.

— Да вряд ли я его встречу, — прокричала она и направилась в душ.

Постояв под прохладной струей, Наталья стала чувствовать себя лучше. Физически. Аморально — нет. Уж очень ее обескуражило поведение Лизы. Вон как сразу приревновала к постороннему мужчине! Увидела, как он ее в щеку поцеловал, и целую историю себе придумала. Будто она, Наталья, ее обманывает и ходит на тайные свидания с любовником.

Как же Лизке не хватает отца! До какой степени боится, что его место займет другой мужчина! В ее, Натальином, сердце и в их доме. Хорошо, что у нее на самом деле никого нет. Впрочем, она пока себе такого даже представить не может. Но в жизни ведь всякое случается. И вот, выходит, появись у нее кто-то, для Лизки это стало бы настоящей трагедией. И возраст у нее сложный, переходный. А характером чуть ли не с рождения отличалась тяжелым. Паша еще удивлялся: в кого она уродилась такая? Как на свет появилась, мигом себя показала. На личике такое вечно упрямое выражение было…

Ну, Лизка-то понятно. Характер, возраст, любовь к отцу… А вот, появись у нее и впрямь кто-нибудь, как бы прореагировали Иван и Ангелина? Ванька подобное один раз проходил. Правда, было ему только четыре года, когда Павел появился, но они быстро общий язык нашли, а потом Ванька даже гордился, что у него, как у остальных, собственный папка есть. Ну а сейчас он фактически взрослый. Вероятно, в случае чего понял бы, что матери одной трудно. Хотя душа даже хороших людей — потемки. Тоже вдруг может начать ревновать. Хотя он, скорее, сейчас в стадии отрывания себя от дома. Жаждет вкусить самостоятельной жизни. Не так давно объявил, что со следующего курса пойдет устраиваться на работу, и даже полунамеком добавил: если получится, снимут с ребятами в складчину квартиру. Наталья пока решила не возражать, Так, шутя, бросила: «Сперва заработай достаточно, и чтобы при этом учеба не пострадала, тогда и поговорим. А пока мне мужчина в твоем лице в доме требуется. Нашему женскому царству без тебя никак. Мне кажется, папа хотел бы, чтобы ты пока не бросал нас».

Но Ангелина-то совсем маленькая. Как бы она приняла нового мужчину в доме? Еще несколько лет, и отец для нее окончательно превратится в фигуру из семейного предания. Но пока она Павла еще как-то помнит.

И все же Наталья была почти уверена: Ангелина с такой силой, как Лиза, ревновать не станет. Хотя, может, она и ошибается. Ведь всю любовь сейчас Ангелина получает только от мамы. И если ей покажется, что кто-то намерен отнять хоть малую часть этой любви, занять хоть частицу ее места в сердце Натальи, может последовать взрыв.

Наталья облегченно вздохнула. Как хорошо, что у нее нет времени на мужчин! Да и познакомиться-то с ними особо негде. И вообще маловероятно, что кого-нибудь увлечет немолодая одинокая мама с тремя детьми. Словом, ребятам ревновать ее не придется. Но, с другой стороны, как подумаешь, что всю оставшуюся жизнь (а она может оказаться еще достаточно: долгой — по нынешним временам, лет тридцать еще как минимум: согласно статистике, женщины живут в среднем семьдесят два года) проведешь в одиночестве, такая тоска тогда охватывает! Ни тебя никто больше любить не будет, ни ты. И навсегда, до конца дней — пустая холодная постель!