– Не хотелось бы.

Она зевнула:

– Я уже засыпаю. Не возражаешь, если я немного посплю?

– Будь моей гостьей.

– Спасибо. Можешь спеть мне колыбельную.

– Я знаю только песню из мюзикла "Оклахома".

– Ладно, я и так засну...

Бен прислушивался к ее дыханию. Через несколько минут она уже спала.

– Кристина?

Она не шевелилась. Он тронул ее за плечо.

– Кристина? Кристина, проснись. Кажется, за дверью кто-то есть.

– Что? Где?

Через несколько секунд она пришла в себя:

– Мы в кладовке?

– К сожалению.

– Я что, спала?

– Да. Всю ночь.

– О Господи. Надеюсь, я не храпела?

Бен улыбнулся. Он не хотел ее огорчать.

– Ты просто чудо.

Она попыталась привести себя в порядок. Сбросила туфли.

– Ноги точно бревна.

– Мои тоже затекли.

– Ты спал?

– Так, немного вздремнул. Тихо! Шаги...

Затаив дыхание, они прислушались к стуку каблуков в коридоре. Шаги приближались. Затем послышался женский голос:

Что, черт... Клифф, ты можешь подойти?

Еще шаги – на сей раз мягкие, приглушенные. "Наверное, кроссовки", – догадался Бен.

– Марджори, в чем дело?

– Посмотри на копировальную машину. Как она могла здесь оказаться?

– Будь я проклят!

– Помоги поставить ее на место. А то мистер Рейнольдс очень рассердится.

Бен прислушивался к тому, что происходило за дверью кладовки.

– Посмотри, она задела за дверную ручку, – сказала Марджори.

Потом послышалось пыхтение, скрип колес.

– Сейчас она на месте? – спросил Клифф.

– Почти. Спасибо. Теперь иди сортировать почту. Мистер Рейнольдс будет недоволен, если к его приходу почту не приведут в порядок.

Наконец Марджори с Клиффом вышли из комнаты. Бен осторожно приоткрыл дверь, – путь был свободен. Они выбрались из кладовки и потянулись, захрустев суставами.

– Совсем ног не чувствую, – прошептала Кристина.

– Я тоже.

– Ой, как колет, точно иголками... Но как же отсюда выбраться? Ведь Марджори, вероятно, сидит у входной двери. А я без подушки...

Бен увидел в углу комнаты телефон.

– У меня идея, – сказал он, взглянув на добавочные номера.

Он связался с телефонисткой.

– Алло, оператор, вы не могли бы мне помочь? Никак не дозвонюсь в город.

Прикрыв рукой трубку, он прошептал на ухо Кристине:

– Чтобы Марджори не догадалась, что звонят из внутреннего офиса.

Услышав гудок, Бен набрал номер.

– Алло? – раздался в трубке голос Марджори.

Бен говорил в нос; чтобы она его не узнала:

– Леди, у нас тут пакет для вас.

– Это вы оставили перед дверью тележку с ящиками?

– Э... да. Все верно. А в чем дело? Что-то не так?

– Во всех ящиках вместо документов чистая бумага.

– Неужели? Чего только люди не придумают. Послушайте, леди, мы их просто доставили, и все. А пакет свой заберите.

– Пришлите его наверх.

– Не могу. Вы должны спуститься вниз и расписаться.

– Послушайте, мистер, я на восьмом месяце беременности.

И бегать по этажам...

– Прошу прощения, леди. Порядок есть порядок.

– Хорошо. Спущусь через несколько минут. Если не рожу по дороге...

Минуту спустя они на цыпочках вышли из комнаты. Заглянув в кабинет Рейнольдса, Бен положил оригиналы документов на место, туда, откуда взял. Они уже завернули за угол и подходили к лестнице, когда из лифта вышел Квин Рейнольдс.

– Мистер Кинкейд! – изумился он.

Бен не сомневался, что он выглядит довольно странно. Он провел ладонью по своим взъерошенным волосам и небритому подбородку.

– Решил вот... отрастить бороду, – пробормотал он.

– Вижу. – Рейнольдс бросил подозрительный взгляд на Кристину, потом снова повернулся к Бену: – Мне казалось, я вам ясно сказал, что нам с вами больше не о чем говорить.

– Я приходил не к вам.

Бен заметил, что взгляд Рейнольдса остановился на документах, которые он прижимал к груди. Но, похоже, Рейнольдс не понял, что это за бумаги.

– Мы заходили к моему брокеру в другом конце здания.

– Вот как? – удивился Рейнольдс. – Мне кажется, вам еще рановато проверять свои вклады. Видимо, ваше финансовое положение заметно улучшилось?

– Совершенно верно, вы угадали.

– Что ж, желаю удачи...

Бен отступил в сторону, давая ему пройти. Как только Рейнольдс скрылся за поворотом, они ринулись к двери, ведущей на лестницу. Бен закрыл за собой дверь в тот самый момент, когда увидел выходившую из лифта Марджори. Вид у нее был чрезвычайно недовольный.

– Все в порядке! – прошептал Бен, утирая со лба пот. – Если, конечно, Рейнольдс ничего не заподозрил...

– Боюсь, что заподозрил, – сказала Кристина, спускаясь вниз по лестнице.

– Ну и черт с ним, с Рейнольдсом!

Направляясь в свой офис, Бен чувствовал себя так, словно заново родился. Просто удивительно, как порой преображают человека душ и бритье. Особенно после бессонной ночи, проведенной в кладовке.

По дороге он купил последний выпуск газеты "Уорлд". Естественно, что на первой полосе помещалась статья, посвященная так называемой "принцессе наркотиков". Ну как присяжным заседателям сохранить объективность после ежедневного чтения подобных статей?

Переступив порог, Бен уставился на пол.

– Джонс, что это такое? – спросил он, указывая на пластиковые коробочки из-под маргарина, наполненные чем-то серым.

– Это кормушки Барбары.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, кто такая Барбара и почему мы ее должны кормить.

– Барбара – курица, которую вы только что так напугали.

– Так я думал...

– А кормим мы ее потому, что она голодная. И потому, что вы велели ею заняться.

Бен зашел с другой стороны:

– Послушай, почему ты зовешь ее Барбара?

– Потому что ее так зовут!

– Этим именем называют людей, Джонс, а не кур.

– Это что, такой закон? А как бы вы ее назвали? Крошка Форгорн-Легхорн?

– Джонс, я просил тебя избавиться от кур, а не брать их на воспитание. Я полагал, ты соорудишь для них курятник.

– Я его построил, но им там ужасно не понравилось. Да и кому бы понравилось смотреть на мир через сетку. Вам, например, понравилось бы так жить?

Бен понял, что спорить бесполезно.

– Тебе удалось оттянуть заседание суда?

– Нет. Передо мной – стена. Клерки Дерика требуют скорейшего рассмотрения дела.

– Это же насмешка... Скорейшее рассмотрение дела возможно лишь в интересах обвиняемого...

Тут он заметил на столе Джонса, рядом с телевизором и приемником, какой-то незнакомый предмет.

– Что это за штука?

– Я взял ее напрокат у Барриса. Плачу за пользование по минутам. Кстати, она у меня с тех пор, как я начал на вас работать.

Джонс включил телевизор и нажал кнопку "Игра". Раздалось пощелкивание, треск, – прибор заработал.

– Не самое лучшее оборудование, – заметил Джонс.

И тут экран озарился вспышкой, а затем на нем появилось искаженное яростью лицо Бена – он тряс за отвороты пиджака репортера-блондина.

– Господи! – выдохнул Бен.

– Я знал, что вам будет интересно посмотреть, – ухмыльнулся Джонс.

Бен не отрывал взгляда от экрана.

– Господи, я же похож на маньяка. Да за такое можно с треском вылететь из ассоциации юристов.

– Не думаю. – Джонс положил на стол толстую пачку перетянутых резинкой писем и телефонограмм. – Вот, прислали вам после того, как по телевизору показали этот клип. Все эти люди вас поддерживают, они считают, что вы справедливо проучили того репортеришку.

– Неужели все это мне? – изумился Бен.

– Да. Прочтите сами – они все вас очень любят. Это – письма от адвокатов, это – от членов клуба юристов. Два письма от судей.

– Джонс, ты шутишь!

– Придется смириться, босс. Вы – национальный герой.

Новая легенда.

– Невозможно, не верится...