– Почему, Шейла? – спросила Касси и добавила: – Знаешь, давай сделаем здесь небольшую паузу, просто дадим крупным планом лицо человека. Так будет лучше, правда?

Сюжет был посвящен непростым взаимоотношениям так называемых «коричневых» – уличных полицейских в коричневой форме – и «нарушителей», задержанных только за то, что они припарковали свою машину в неположенном месте. Замысел сюжета состоял в том, чтобы показать, как часто рядовой налогоплательщик попадает в ситуацию, когда к нему подходит грозный полицейский, требует документы, штрафует, и даже если не отводит в полицейский участок, то все равно хорошенько обхамливает. И все это только за то, что бедняга не сообразил, где ему надо припарковаться.

– Почему бы нам не сделать здесь субтитр? – предложила Касси, когда они подробно обсудили то, каким будет лицо у человека, который остановился, чтобы перекусить, а, вернувшись, обнаружил, что его машина взята на буксир. – Субтитр мог бы быть, например, таким: «За что вы меня так мучаете?» или «Господи, ну почему я не послушался жену и не переехал жить в Денвер?»

– Да, это будет здорово, – согласилась Шейла, заново прокручивая пленку. – А потом мы можем показать, как машину везет кран… и под этим тоже можно дать какой-нибудь субтитр. Здорово! Я в восторге, Касси, а я редко прихожу в восторг. Именно поэтому мне и кажется: может, твои родители тебя удочерили, а ты просто ничего об этом не знаешь?

Еще вчера, отсмотрев подготовленный Шейлой материал, Касси сразу поняла, что все это какая-то мура и единственное, что может спасти дело, – всякие смешные подписи под кадрами. Кроме того, ей очень нравилось сочинять закадровые тексты для Мануэля. Нужно было только, чтобы тексты по размеру и содержанию соответствовали кадрам. Она уже хорошо наловчилась обращаться с монтажным столом фирмы «Стейнбек» и часами сидела за ним, гоняя пленку вперед и назад, делая паузы и увеличивая скорость. Она уже выучила эти девять с половиной минут наизусть. Работа была не просто легкой, она была интересной.

– Ты просто очень милая, поэтому нам с тобой легко работать.

– Боюсь, ты ошибаешься, Касси, – усмехнувшись ответила Шейла. – Со мной, наоборот, очень тяжело. Как, кстати говоря, было с твоей Мирандой.

– Вы не особенно с ней ладили? – не сдержавшись, спросила Касси. Хотя она уже довольно близко познакомилась со всеми своими сослуживцами, но еще ни разу в ее присутствии никто так не отзывался о Миранде. Каждый считал своим долгом произнести несколько слов соболезнования, но не более того. «Наверное, – вначале решила Касси, – они боятся причинить мне боль, вспоминая о Миранде». Но потом поняла, что это не совсем так: да, они не хотели причинять ей боль, но причина была другая – ничего хорошего они вспомнить о Миранде не могли. Шейла была первой, кто за целую неделю не упомянул ее имя.

– Да, если можно так выразиться, мы не очень ладили, – ответила Шейла. – Ладно, а что у нас будет с музыкой? Может, дадим сопровождение на пианино, как в немом кино? Этакий регтайм?

– Великолепно! – согласилась Касси, вновь прокручивая пленку. – Но давай вернемся к разговору о Миранде. Скажи, почему никто здесь ее не вспоминает? Я даже никаких сплетен о ней не слышу, а уж тем более теплых слов – ничегошеньки! Я пошла вчера посмотреть на ее рабочий кабинет, а он абсолютно пуст. Такое впечатление, что…

– Что мы ее оттуда выжили… – продолжила за нее Шейла. – Знаешь, Касси, если честно, то так оно приблизительно и было. А теперь – я выдаю тебе наш секрет – мы чувствуем себя из-за этого виноватыми. Мы плохо к ней относились и мечтали от нее избавиться. Но, конечно же, никто не желал ей смерти.

– А что у вас было не так? Ведь за последние три года у «Неприятных новостей» все время был очень высокий рейтинг!

– Видишь ли, Касси, мне трудно с тобой об этом говорить, ведь Миранда была твоей сестрой, и ты ее любила. Но поверь мне, Миранда была сущим дьяволом. Она только с виду казалась такой милой и приветливой. Когда я готовила ей материал, единственное, что ее волновало, так это как она сама будет в нем смотреться. Ее не волновали ни проблемы того человека, у которого мы брали интервью, ни правда ли это то, что он говорит. Пожалуй, она способна была бы даже окончательно разрушить его жизнь, если бы ей это было выгодно.

– По-моему, ты уж слишком, Шейла…

– Я говорю то, что думаю. Ты меня просила, крошка, – я тебе ответила. А вообще у нас весьма хамская профессия, не годится для женщины. Может Миранда тоже вначале была милой и доброй, не знаю. Но когда я ее впервые увидела, она уже стала грубой и резкой. И постоянно подчеркивала, что она отнюдь не рядовой сотрудник телевидения: у нее был личный парикмахер, собственный косметолог, хорошая портниха, а с недавнего времени появился даже этот чертов телохранитель.

– Телохранитель? – переспросила Касси. Она не очень-то удивилась, услышав, что Миранду не особенно любили на работе. Но ненависть – дело совсем другое, это уже тебе не профессиональная зависть! – Разве ей кто-то угрожал?

– Ну, наверное. Нам ведь всем угрожают. Под нами я имею в виду репортеров, дикторов и вообще телевизионщиков. Не думаю, чтобы это было что-то более серьезное, нежели очередное преследование какого-нибудь придурка. Я думаю, она просто узнала о том, что личный охранник есть у Барбары Вальтерс, и решила, что ей, как знаменитости, он тоже необходим.

Они вновь просмотрели уже смонтированную пленку, обменялись мнениями по поводу закадрового текста и субтитров, а Касси все думала, пытаясь представить себе, какой же была ее сестра здесь, на телевидении. Как и многое другое на телевидении, новости давно уже стали бизнесом, каждый рейтинг популярности приносил очень большие дивиденды. Ведущие теленовостей и всевозможных шоу, таких, как «Шестьдесят минут» и «Неприятные новости», были гораздо больше, чем просто журналисты. Они стали совладельцами программ, в которых работали. Как и у кинозвезд, у них были собственные высокооплачиваемые агенты и мультимиллионные контракты. Они торговали своим именем, получали деньги за то, что их интервью и фотографии печатались в многочисленных газетах.

– Я чувствую, что между тобой и Мирандой было что-то такое, о чем ты умолчала, – сказала Касси Шейле, когда рабочий день закончился и они, собрав свои бумаги, собрались уходить. Касси казалось, что неоконченный разговор, словно груз, давит ей на плечи.

– Угу, – промычала Шейла и затушила сигарету. Она давно и безуспешно пыталась бросить курить, и теперь взяла себе за правило выкуривать каждую сигарету до половины. Пепельница представляла собой кладбище этих самых недокуренных сигарет. – Но мне бы не хотелось об этом особенно распространяться.

– О'кей, – ответила Касси, удивленная такой реакцией Шейлы. За несколько дней совместной работы с этим приветливым и талантливым продюсером Касси успела к ней расположиться настолько, что они почти что подружились. Шейла, единственная из всей команды «Неприятных новостей», честно высказала ей свое мнение о Миранде. Пусть даже и в довольно резкой форме. Почему же теперь она вдруг уклонилась от разговора? Ответ на этот вопрос она получила утром в ту пятницу, когда просматривала смонтированный ими материал. Их похвалили все – от мистера Макферсона и Мануэля Кортензо до помрежа. И они с Шейлой решили отметить такое важное событие за ленчем, как вдруг около лифта их поймала дежурная с восемнадцатого этажа. Она чуть ли не бегом мчалась за ними:

– Касси! У меня для вас сообщение! – Девушка перевела дух и произнесла уже более спокойно: – Вам звонил мистер Магнус. Сам. Лично.

– Да? – Касси изобразила удивление. Но, поскольку девушка ничего не объяснила, Касси спросила: – Он передал мне что-нибудь?

– О, да! Конечно! Он звонил, чтобы поздравить вас с первой успешной работой. Так прямо и сказал.

– Что случилось, Шейла? – спросила Касси, Они сидели за столиком в ресторане «Хуверс», куда ходили обедать все телевизионщики. Шейла, которая все утро тарахтела без умолку, пока они обсуждали свои творческие планы на будущее, вдруг притихла и с того момента, как они вышли из лифта, не произнесла ни слова.