Стоя на песчаном берегу потока, движется Ким правой рукой на ягодицы Карла…

– Не дергаться. Не нервничать.

В левое ухо гудки призрачного поезда мальчик потирает у себя в паху на эстакаде и у берегов водоемов… эти звериные зубки… Ким стоит там бесстрастно как летнее небо.

Ким сидит на желтом стульчаке, его член пульсирует, пропитываясь масляно-желтым солнечным светом, который сочится сквозь обледенелые ветви, сверкая и искрясь в них. Небо бледно-голубое, и снег на земле покрыт толстой коркой наста… При свете луны он жует тающую во рту белую мятную жевательную резинку. Когда лучи луны попадают на нее, она сверкает и искрится, а затем вязкая зеленая сердцевина соскальзывает с губ и падает ему на плечо, и тогда мальчик с огромными безучастными голубыми глазами слизывает каплю с кожи… Ранним утром розовые бутоны на его подносе, словно жерла пушек пробивающих алые отверстия прямо в его сердце. Мальчик с гениталиями цвета розовых лепестков пробивает его сердце насквозь. Мальчик с гениталиями цвета розовых лепестков на пустом пляже делает рукой непристойный жест.

Карл и Ким подпрыгивают, фыркают и резвятся, Ким взлетает в воздух и разводит руками в сторону ягодицы…

– Я облачко! Пощекочите мне брюшко!

И он медленно опускается на пол, и Карл трахает его стоя на четвереньках разит козлом Ким вьется чувствует как растут рога раскалывая череп он визжит и стонет кровь хлынула носом…

– Сейчас тебе что-то покажу. Карл выхватывает из кобуры свой 45-й калибр и протягивает Киму бандану.

– Завяжи мне глаза.

Он становится лицом к мишеням, которые представляют собой шесть картонных ящиков, в центре каждого из которых нарисован круг. Он делает незаметное движение, слегка прищелкнув языком, пистолет прыгает к нему в руку, шесть выстрелов один за одним ложатся в круги.

– А теперь ты попробуй.

Ким пытается мысленно запомнить положение мишеней. Карл, стоя у него за спиной, медленно подсказывает Киму направление, положив ему руки на бедра и поворачивая. Один выстрел попадает прямо в цель, другие два поражают коробки вне нарисованных кругов.

– Если противников больше, чем один, ты должен отчетливо представлять, где находится каждый из них. Практикуйся нагишом, практикуйся ночью. – Он поднимает с земли одежду: – А теперь мне пора.

– А мне можно с тобой?

– Не сейчас. Позже.

Он идет по железнодорожной насыпи к густым зарослям на фоне заката, туда, где сходятся рельсы. Отойдя на некоторое расстояние, он поворачивается, машет рукой и улыбается, а затем сливается с деревьями и небом.

Ким ненароком заскакивает к Кесу, чтобы купить свежие яйца, молоко и марихуану, и сталкивается там с мальчиком-индейцем по кличке Рыжий Пес, который время от времени помогает Кесу. Рыжий Пес примерно одного с Кимом возраста или немного постарше, очень высокий и стройный, с волосами цвета воронова крыла и гладкой красно-коричневой кожей; один глаз у него светло-серый, другой – карий. Киму Рыжий Пес очень нравится, но тот соблюдает дружескую дистанцию.

Ким начинает захаживать в салун по вечерам перед ужином, чтобы пропустить стаканчик-другой. Салун по большей части пустует. Кес приторговывает с людьми с той стороны Густых Зарослей, обменивая продукты на золото и некоторые сорта трав и древесины. Но тамошний народец, маленькие человечки с ушками трубочкой, пьют только молоко и, завершив дела, поспешно отправляются восвояси.

Однажды вечером Ким стоит за стойкой и разглядывает Рыжего Пса, наклонившегося, чтобы поднять бочонок с пивом. Ким возбуждается, от него волнами начинает распространяться похотливый запах – так, наверное, могло бы пахнуть под водой, – и тут он ловит на себе чужой и враждебный взгляд. Человек с кружкой пива сидит в углу, странно, как это Ким не заметил его раньше… что-то вроде дымовой завесы… Как только человек замечает, что Ким его засек, он кашляет, прикрывает лицо носовым платком, кладет деньги на стол и выскальзывает за двери. Ким провожает человека взглядом, пока тот не оказывается на другом берегу реки.

Субботний вечер, и, возможно, кто-нибудь с другого берега забредет в салун к дядюшке Кесу – беды искать. Долго-то искать не придется… короткоствольный полуавтоматический 44-го калибра будет в самый раз, решает Ким, а в кобуре на сапоге про запас 22-й пусть полежит. Правда, чтобы выхватить его, придется согнуться половчее. Ким репетирует перед большим зеркалом.

Как только Ким проходит сквозь вращающиеся двери, он понимает – сейчас начнется. Два человека за стойкой рядом с входом. Один – высокий и худой с мертвым, кислым, деревянным лицом, второй – тоже высокий, но жирный, с обвислыми губами и свинцово-серыми глазами. Они вскакивают, перекрывая дорогу к двери. Вислогубый ухмыляется, показывая отвратительные желтые зубы.

– Слушай, что-то мне пойло в глотку не лезет, когда я оказываюсь с голубцом в одной комнате. А тебе, Клем?

– Та же самая история, Кэш.

Видно, судя по всему, им бы хотелось поглумиться еще маленько, но Киму этого вовсе не хочется.

– Джентльмены, я не имею ни малейшего желания с вами ссориться… позвольте мне предложить вам по стаканчику.

В то время как Ким произносит эту фразу, рука его непринужденно и ловко скользит сперва к поясу, а затем обратно, словно он хочет вручить Клему свою визитную карточку, а затем он стреляет противнику в живот. Клем складывается пополам, вставная челюсть вылетает у него изо рта, щелкая в воздухе зубами. 45-й калибр Клема, который тот едва успел вытащить из кобуры, палит в пол, проделывая в нем дыру. Ким поворачивается на каблуках, крепко сжимая револьвер в обеих руках, и стреляет Кэшу в ямочку на шее. Пуля вырывает тяжелый шматок окровавленной кости и размазывает его по стене. Револьвер Кэша с лязганьем падает обратно в кобуру. Клем крутится на месте, пытаясь взвести курок кольта негнущимися пальцами. Не дожидаясь результата, Ким всаживает ему пулю прямо в лоб. Оба засранца замертво падают на пол.

Тщательные тренировки принесли свои плоды. Глядя на два распластанных на полу тела, из которых вытекают кровь и мозги, Ким чувствует себя просто превосходно – непобедимым. Два врага никогда не потревожат его вновь. Два паршивых сукина сына растворяются в воздухе и пороховой гари.

Ким вспоминает свои первые подростковые эксперименты с биологическим оружием. Оружием была оспа, городок иеговистов за рекой – мишенью. Их отвратительный молельный дом испортил ему великолепные закаты; его позолоченный шпиль напоминал Киму нежелательную эрекцию, и он поклялся, что придет день, когда этот шпиль будет повержен.

Это проще простого. Жители города были противниками вакцинирования… они не позволяли никому «портить Христову кровь». На рубеже столетий возникло немало подобных культов, но их приверженцы довольно быстро вымирали, рано или поздно с неизбежностью заражаясь оспой.

Так что, можно сказать, Ким просто поторопил руку судьбы, раздав иеговистам бесплатные иллюстрированные Библии, пропитанные культурой вируса оспы. Выжившие покинули город. Ким купил землю и опробовал на молельном доме свой самодельный огнемет. Схему он отыскал в журнале для мальчиков… там это устройство называлось «уничтожителем сорняков». Что ж, плевелы, как известно, и есть сорняки…

Паровоз свистит… тук-тук-тук… Ким покачивается на сиденье поезда…

ДОДЖ-СИТИ

От рисунка, выполненного черной, зеленой, коричневой тушью, исходит мрачная, потаенная угроза – такая же, как от «Вида Толедо» работы Эль Греко… прозрачные кони и всадники, призрачные вывески и здания, мертвые улицы – старые киношные декорации.

КИТАЙСКИЙ РЕСТОРАН ЙЕНГА ЛИ Ким проходит в ресторан и, ступая на цыпочках, осматривает кабинки с одной стороны зала. Жирный краснолицый и черноусый коммивояжер, салфетка заткнута за воротник, удивленно, испуганно и ненавидяще глядит на него из-за миски с чоп-сви16, словно