— А ты не бойся! Ты способная. Вот скажи мне, если у беременной женщины первый ребёнок страдает эпилепсией, каков риск рождения второго ребёнка с таким же заболеванием?

Саша задумалась всего на несколько секунд:

— А отец у деток один, Юрий Петрович?

— Допустим, отцы разные.

— А у этой женщины в роду есть кто-то с такой же болезнью?

— До первого ребёнка — никто не жаловался.

Александра кивнула сама себе и бесстрашно сказала:

— Тогда я думаю, что риски у второго ребёнка популяционные, то есть вероятность рождения ребёнка с эпилепсией не выше, чем и у всех.

— Умница! А говоришь «боюсь». Риск всё же немножечко выше, но ты права — он популяционный. Ну, иди, иди, не смею задерживать. Читай. А если сильно боишься, у меня в институте знакомые есть — устроим тебя обязательно!

— Что вы, Юрий Петрович! Я сама хочу!

Завотделением улыбнулся. «Молодость!», подумал он и махнул ей рукой, мол, иди, а я к бумагам вернусь.

***

Сашка домывала полы в плохо освещаемом коридоре больницы. Первый день весны, её день рождения! Сегодня рабочий коллектив поздравлял букетом и тортом. В обед пили чай, после которого всё же пришлось всем вернуться к своим обязанностям. Александра не боялась и не стыдилась своей работы, вымывала руками, на совесть. Ещё четыре дня и эта смена, которую отрабатывала за другую санитарку, что попросила подметить её в связи с болезнью, будет закончена. Потом неделя своей смены и можно уехать маму проведать. На целых две недели — свою законную и ту, что потом за неё отработают.

Подхватив ведро грязной уже воды, направилась к санузлу — вымыть тряпки, сложить свой инвентарь и домой. Её силуэт мерцал в свете мигающих ламп и вид идущей по пустому полутёмному коридору девушки навевал идущему сзади Ангелу иллюзию мистичности. Но тут он словно спиной почувствовал движение позади себя и, резко обернувшись, заметил остатки тени, спрятавшейся в нише другого конца коридора. Эту тень он узнал, — чутьём своим узнал. Снова обернулся к Саше, и холод пробежал по спине. Он расправил крылья и догнал девушку. Теперь нужно быть вдвое внимательней!

Хотел было вернуться к нише, но побоялся Сашу оставить. Помнил, как в прошлый раз без него бы не выжила. «Но как же мне узнать, кто это? И что ей от Александры нужно? Почему снова пришла?»

Между тем, Саша уже обула сапожки и застегнула своё коричневое зимнее пальто с воротником из плюшевого искусственного меха. Перекинув через плечо свою любимую сумочку, побежала на остановку, чтобы успеть на знакомый трамвай. Для основной массы людей рабочий день закончился ещё несколько часов назад, и девушка зашла в почти пустой вагон. Мест на выбор — любое, кроме пяти, уже занятых пожилой парой, мужчиной, спящим после дружеской попойки и опёршим голову о стекло, и двумя женщинами, сидящими в самом конце вагона на разных сторонах. Саша прокопмоссировала билетик и немного дальше прошла от двери. Села на двойное место, старалась не закрывать глаза, чтобы не заснуть от ритмичного движения по рельсам. Ангел занял место рядом с ней. Его не покидали мысли о вновь появившейся тени. Теперь он понял, что это не совпадение. Здесь, в трамвае, он её не ощущал, но предчувствие нехорошего уже поселилось внутри.

Трамвай проехал одну остановку и остановился, чтобы впустить в железный вагон новых пассажиров. Их было трое: два парня и женщина. На молодых людей Ангел внимания не обратил, зато женщина сразу бросилась в глаза. Немолодая, с глубокими носогубными морщинами на печальном лице и светлыми глазами, которые сразу словили его взгляд. Волосы блеклого тёмно-русого цвета собраны в длинную косу, из которой выбиваются только несколько прядей вокруг лица. Одета она также была нетипично для тех, кто уже ехал в этом вагоне. На ней была длинная крестьянская юбка непонятного цвета, под стать юбке рубашка, поверх которой накинут пуховый серый платок. На ногах — старые затёртые туфли, совсем не по погоде. Всё также, не отводя глаз от лица Ангела, женщина подошла ближе и присела вполоборота к нему и девушке.

— Мария? — спросил он.

Женщина улыбнулась.

— Рада тебя увидеть. — ответила она. — И Сашеньку нашу тоже.

— Почему ты пришла?

— Тебе помочь и ей. Тебе самому теперь сложно будет. Думаю, что я пригожусь.

— Это из-за тени? — снова спросил он.

— Какой тени? — и он рассказал. Александра всё это время смотрела в окошко, уйдя в свои мысли. Когда Ангел закончил рассказ, Мария открыла было рот, но тут трамвай снова остановился, впуская пассажиров. Теперь их вошло гораздо больше, и странной паре Ангела и неживой уже женщины пришлось уступить сидячие места живым людям.

— Дома договорим. — произнесла Мария и ещё несколько остановок они проехали не проронив ни слова.

Свет в её комнате горел, — это Танечка, подруга и соседка по комнате, ждёт Сашу, не ложится. Пока Александра раздевалась, соседка успела сообщить, что получила сегодня посылку из деревни от родственников, а там колбаса домашняя и сало, и огурчиков мать передала...

— Будешь? — спросила Таня. — Там я картошку варила и закутала для тебя, ещё тёплая. С сальцом — ох какая вкуснятина будет!

— Спасибо, не откажусь. — и не скажешь по Александре, что целый день работала. Уже улыбка на лице от доброты подруги.

Обе девушки уселись за стол, Таня решила второй раз отужинать, чтобы составить подруге компанию. Она быстренько нарезала огурчиков и, пока Александра наслаждалась едой, сообщила все свежие новости общаги.

Мария в это время стояла напротив Александры и любовалась ею, словно забыв, зачем вообще сюда пришла. Она не отрывала от девушки глаз и только улыбалась. Ангелу, стоявшему лицом к комнате возле окна, казалось, что она будто сравнивает двух Саш: ту, которую знала ещё девчушкой маленькой, и эту, уже совсем взрослую. Он не испытывал раздражения, но, тем не менее, поведение Марии, что уж говорить о её появлении, настораживало и заставляло задаваться вопросом: уж если где-то и кто-то посчитал, что ему самому не обойтись, что же это может быть такое?

— Мария, — окликнул он её, — давай вернёмся к нашему разговору.

Но та и вовсе не отреагировала, не иначе, как и все обычные люди, перестала видеть его и слышать. Всё также смотрела на свою Сашеньку и улыбалась. Он понял, — трогать её сейчас бесполезно — пусть уж налюбуется, и отвернулся к окну, вглядываясь в черноту ночи за стеклом. Неужели рассчитывал увидеть в ночи ответы на свои вопросы или шевеление знакомой тени?

— Шурка, я по секрету сейчас тебе скажу: Машка-то с первого этажа — залетела! — Таня, приглушив голос, заканчивала пересказывать подборку общагских сплетен.

— Как? Нет, не верю! — Саша даже на миг перестала жевать. — Она хорошая девушка, скромная. Да и Пётр, жених её, тоже, вроде, ответственный, хороший.

— Хороший-то он хороший, да вот не дотерпели они со скромницей! — совсем немного злорадно усмехнулась Таня. Она вовсе никому не желала зла и не была настроена негативно ни по отношению к обсуждаемой Маше, ни к её Петру, просто ей было приятно, что, во-первых, есть теперь интересная тема для секретных разговоров, а во-вторых, что это не ей сейчас нужно срочно что-то придумывать, чтобы из общежития не выгнали в связи с интересным положением.

Ангел слушал в пол уха, точнее, не слушал совсем, ушёл куда-то в себя, а может, и в темноту за стеклом, потому даже вздрогнул, когда услышал возле самого уха:

— Это дети.

Обернулся и глянул на Марию, подошедшую совсем вплотную к нему.

— Что? Какие дети?

— Я не знаю какие, не знаю кто они. Но то, что ты называешь тенью — дети. Их трое: две девочки и мальчик.

Он удивился. На лице отразилось непонимание и растерянность, а также эмоции, выражавшие недовольство собой.

— Не расстраивайся, — попыталась успокоить его неживая, — ты не видишь их, потому что они не хотят быть увиденными.

— Откуда ты знаешь?

Мария отвернулась от него и вновь уставилась на Сашу, которая взяла грязную посуду и направилась из комнаты на общую кухню, чтобы вымыть её за собой. По привычке Ангел дёрнулся, чтоб направиться следом, но Мария положила свою руку сверху на его, тем самым удержав.