Перевод с украинского автора

Роман

Ветер не стихал, волны на мелководном лимане, короткие и частые, набегали и бились о лодку Юрася. Как бывает на юге, быстро потемнело, низкие тучи почернели и почти слились с черной водой. Хлынул дождь.

Юрась Комышан никак не мог пристать на своей «казанке» к берегу. Волны то подхватывали лодку, то отбрасывали ее назад.

Улучив момент, Юрась прыгнул в воду и успел подтолкнуть лодку, которую волна снова пыталась утащить в лиман. Он барахтался в прибое, пока его не подхватила новая волна и не вынесла к берегу. Забежав вперед, парень вытащил лодку на песок и быстро захлестнул цепь вокруг вкопанной стальной рейки.

Но волны все равно мотали лодку, которая повернулась и стала биться бортом о берег. Юрась отцепил «казанку» от рейки и, проваливаясь каблуками в мокрую гальку и спотыкаясь, медленно поволок лодку дальше, куда не доставали волны.

Брезентовая роба с капюшоном намокла, стала тяжелой и холодной, резиновые сапоги, полные воды, скользили по камешкам. Наконец Юрась повалился на землю и, тяжело переводя дух, привязал лодку за вкопанный под бугром столбик.

«Казанка» была спасена. Буря не унималась и бушевала еще сильней. Со склона, под которым находились причал и кладовая рыбколхоза, а также пост рыбинспекции и прижалось несколько мазанок, уже бежали ручьи, которые несли в залив размытую глину и всякий мусор.

Стало совсем темно. Сквозь дождь не пробивался свет фонаря. Юрась стащил с ног тяжелые рыбацкие сапоги, вылил из них воду, снова натянул, с трудом поднялся и с алюминиевым, веслом и удочками в руках, еле угадывая в коротких вспышках молнии след извилистой тропинки, начал лезть наверх.

Глиняный обрыв над заливом размяк. Можно было добраться и в обход по мощеной дороге, что вела мимо кладовой рыбколхоза в центр Лиманского, к его величественному мемориалу погибшим воинам, к конторе совхоза «Прибрежный» и к уютной двухэтажной гостинице. Именно сюда, к улочке, на которой жил Юрась Комышан, вились крутые козьи стежки. Ими пользовались все, кто спешил с верхней части села к заливу или от него, и жившие летом в гостинице приезжие, которые не могли побороть соблазна искупаться в голубом лимане. Это в хорошую погоду. Однако во время дождей глинистые склоны становились очень опасными. Но Юрасю ли было бояться родных тропок, на которых он вырос и на которые сызмала взбирался в любую погоду!

Сейчас он мечтал — поскорей оказаться в хате и сбросить с себя тяжелую мокрую одежду. Поскальзываясь, Юрась хотя и медленно, но упрямо карабкался дальше. Несколько раз пришлось становиться на четвереньки, чтобы удержаться на крутом склоне.

Подбираясь к краю обрыва, над которым в белых вспышках молний на мгновение появлялись и тут же вновь проваливались в темноту очертания гостиницы, Юрась вдруг уловил среди шума воды что-то похожее на стон.

Поперек тропки лежал человек.

— Кто здесь? — крикнул парень.

— Помогите!

Женщина беспомощно цеплялась за землю и мокрые кустики травы, сползала прямо на Юрася.

«Какой черт ее занес сюда!» — ругнулся он про себя.

— Помогите! — повторила женщина и ухватилась за Юрася.

Молния осветила ее испуганное лицо, облепленное мокрыми спутанными волосами. Несмотря на жалкий вид женщины, Юрась успел заметить, что она была недурна собой.

Он стал помогать ей подняться на ноги.

— Не могу! — жалобно вскрикнула она. — Наверное, сломала ногу. — Женщина наваливалась на него так, что Юрась чуть не упал. — Я не могу, не могу! — закричала она, словно это он, Юрась, был виновен в ее беде. И вдруг расплакалась.

«Только этого не хватало!» — подумал Комышан, свирепея от мысли, что придется тащить ее на себе.

Он велел ей ухватиться за ремень и отталкиваться здоровой ногой. Хотя Юрась Комышан был крепкого роду, только-только из армии, но через минуту понял, что таким образом не сможет вытащить больную наверх по скользкому склону.

Тогда он воткнул в размокшую землю весло, положил около него удочки и, присев, подхватил незнакомку на спину.

Она обхватила его за шею, прижалась лицом к щеке. Юрась чувствовал ее дыхание, длинные мокрые волосы упрямо лезли ему в глаза.

Было тяжело, но среди всей гаммы чувств четко обозначилось одно: ее теплое дыхание было приятно — это мешало и раздражало.

Наконец они выбрались на ровное. Осторожно опустив женщину на землю, Юрась, отдышавшись, недовольно спросил:

— Какого черта вы потащились под кручу?

— Как вы разговариваете со мной?! — в свою очередь возмутилась незнакомка. — Кто вам дал право?!

У измученного Юрася на языке вертелось еще много чертыханий, но он сдержался. Только буркнул:

— Какая разница!

— Гуляла и не заметила, как надвинулась туча, — переведя дыхание, уже спокойнее сказала она. — Думала, успею добраться до гостиницы, а тут полил дождь, стало скользко, и я упала…

— Что с ногой?

— Боюсь, перелом. Ужасно болит.

Рассеянный свет из окон гостиницы пробивался сквозь пелену дождя, и Юрась лучше рассмотрел женщину: стройная, хрупкая, в коротком платьице.

«Не местная, дачница, наверное», — подумал Юрась.

Они сидели на мокрой земле под дождем, который хлестал их и от которого сами стали скользкими и холодными.

— Как вас зовут?

— Не допрашивайте, — сердито отозвалась женщина, — а помогите…

— Ну хорошо, тогда попрыгаем к вашей гостинице.

Он помог ей приподняться. Когда, вскрикивая, она ухватилась за него, Юрась поднял ее на руки. Широко ступая и ощупывая ногами землю, он двигался со своей ношей к гостинице.

— Так, так, — подбадривая словно бы незнакомку, а на самом деле самого себя, говорил Юрась. — Еще шаг, еще!.. Уже недалеко…

Хозяйка гостиницы, худощавая и моложавая Даниловна, со следами былой красоты на лице, увидев, как Юрась, переступив порог, внес женщину в прихожую и усадил ее на лавку возле стены, испуганно всплеснула руками.

Пострадавшая невольным жестом поправила спутанные волосы, с которых так же, как с платья, стекала на пол вода. Боль снова исказила ее лицо. Но что-то неожиданно прекрасное было в его овале и затуманенных болью диковатых, словно бы желтых глазах, и злость у Юрася прошла.

Даниловна бросилась к телефону, чтобы позвонить в больницу.

— Спасибо вам, большое спасибо, — ласково сказала женщина Юрасю и просто, без всякой жеманности добавила: — Меня зовут Лиза. А вас?

— Юрась.

«Ах ты, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это», — вспомнились ему слова старой солдатской песенки — мотив прицепился и уже не оставлял его.

— Моя нога, моя бедная нога!.. — снова расстоналась Лиза. — Что же я буду делать, как я теперь?!

Даниловна вернулась не одна. Со второго этажа спустился немолодой, крепкого сложения, немного полноватый мужчина. Дмитрий Иванович Коваль был уже на пенсии и, воспользовавшись приглашением бывшего коллеги, приехал на несколько дней отдохнуть в Лиманском.

— «Скорая помощь» сломалась, — снова всплеснула руками Даниловна. — Что делать?!

— Прежде всего рентген, — посоветовал Коваль. — Отвезти на любой машине. Позвоните в совхоз, там что-нибудь найдется… А пока холодный компресс…

Даниловна снова побежала к телефону. Коваль вернулся в свой номер. Юрась стоял в прихожей посреди лужи, которая натекла с его робы, не зная куда себя деть.

Ливень не утихал. Время от времени гремел гром, и когда неподалеку вспыхивала молния, сразу становилось светлей.