Накануне 1-й мировой войны общая численность рабочих в России достигла свыше 15 млн. человек, в том числе около 4 млн. фабрично-заводских и железнодорожных рабочих. Из них 56,6% работало на промышленных гигантах (число рабочих от 500 человек), остальные были распределены по крупным предприятиям (100 человек рабочих) и лишь незначительная часть трудилась на мелких производствах.

Таким образом, говорить о переходе к капиталистическим отношениям и частной инициативе в полном смысле этих понятий не приходится. В России, выражаясь современными терминами, была принята и осуществлена программа форсированной индустриализации, позволившая за 50 лет вплотную приблизиться к уровню развитых стран мира, во многом ликвидировав отставание, сложившееся в предыдущие десятилетия.

Весьма показательно в этом отношении развитие сельского хозяйства в период после отмены крепостного права. Ближе к концу XIX века здесь все ярче проявляется региональная специализация, очень хорошо знакомая нам по гораздо более поздним временам советского планирования и административно-командной системы. Так, в Черноземье увеличиваются посевы зерновых экспортных культур - пшеницы и ячменя; юго-западные и в меньшей мере южно-чернозёмные губернии специализируются на технических культурах - свекле, картофеле. 19 губерний Нечернозёмной полосы сосредоточены на выращивании льна. В Туркестане и Закавказье основной культурой становится хлопок для растущей легкой промышленности.

На животноводстве специализируются западные, северные и центральные губернии, молочное скотоводство сконцентрировано в прибалтийских, западных, северных и центральных губерниях.

При этом в сельском хозяйстве ярко проявились все те же перекосы развития, что и в промышленности. К началу XX века был достигнут серьезный рост урожайности: только в 1909 году валовой сбор хлебов составил 4,72 млрд. пудов (на 1 млрд. больше, чем в 1908). Укрепилась материально-техническая база сельского хозяйства, стоимость парка сельскохозяйственных машин и орудий, используемых на полях, за 1906-13 годы возросла с 163 млн. рублей до 408 млн. рублей. Однако и техника, и прогрессивные методы ведения хозяйства использовалась практически исключительно в крупных помещичьих хозяйствах. Весьма незначительное развитие получило массовое крестьянство - общины и частные дворы. Урожайность, например, ржи за период с 1900 по 1915 годы на помещичьих полях выросла с 63 до 70 пудов с десятины. А на крестьянских - с 53 до 59 пудов.

Ближе к 1913 году из 5 млрд. пудов урожая хлеба на помещичьи хозяйства приходилось 600 млн. пудов, или 12% от общего сбора. Однако они, вместе с зажиточными хозяйствами, давали до 75% всего товарного (идущего на рынок) хлеба - товарность их хозяйств, т.е. доля урожая, идущая на продажу, была 47%. Бедняки и середняки имели низкую товарность - 14,7%. Большую часть выращенного урожая они потребляли сами. Зажиточных (кулацких) хозяйств насчитывалось к этому периоду 15 процентов, середняков – 20, бедняцких – 65.[Абзац отличается от интернет-версии, в которой была допущена путаница с товарностью хозяйств и товарным хлебом. Спасибо внимательным читателям, указавшим на ошибку. Статданные для абзаца - БСЭ, статья "Сельское хозяйство".]

Таким образом, куда больше половины всего хлеба, поступавшего на рынок, производилась в крупных хозяйствах, а не крестьянскими дворами.

Современные пропагандисты в значительной мере правы, утверждая, что советская власть уничтожила "крепкого хозяина" в деревне. Они лишь забывают добавить, что это был, как правило, крупный помещик-феодал.

Прогресс общественных и экономических отношений во второй половине XIX – начале XX века, тем не менее, очевиден. Не имеет смысла отрицать промышленный рост, рост урожайности, выход России в пятерку промышленно-развитых стран мира. Население страны в период с 1897 по 1913 возросло на треть – с 125,6 млн. человек до 169,4 млн. человек.

Росла грамотность. Вслед за открытыми с реформой 1861 года земскими школами появились воскресные школы, в 90-е годы открылись вечерние курсы для рабочих. Лишь в системе Министерства народного просвещения число общеобразовательных средних учебных заведений к 1896 достигло 998, из них 614 мужских и 284 женских. Общее же количество учебных заведений в империи на 1914-15 годы составляло 127 тысяч [4]. К моменту отмены крепостного права число грамотных в России приближалось к 7%. Уже к 1897 оно возросло до 21%.

Еще более впечатляющую динамику демонстрирует европейская часть России – здесь на 1897 год приходилось 30 процентов грамотного населения, в 1907 году этот показатель составил 35, а к 1917 году возрос до 43 процентов [5].

«Россия, которую мы потеряли» действительно существовала. В этом нетрудно убедиться, ознакомившись уже с данными Большой советской энциклопедии, послужившей основным источником для первой главы. Сегодня, с развитием сети Интернет, она тем более доступна массовому читателю. Советская историография по понятным причинам не заостряла внимания на экономическом развитии царской России второй половины XIX – начала XX века, но и не вымарывала данные из учебников и литературы. Каждый, кто интересовался историей своей страны, мог получить эти сведения, не выходя из дома или в ближайшей библиотеке.

Другой вопрос, как воспринимать эти цифры. Правы авторы фильма, «Чем больше узнаешь эту незнакомую страну, тем крепче влюбляешься в нее. Это происходит невольно…» Происходит, ведь для того и создаются такие работы. Достаточно изъять из общей картины несколько «незначительных» фактов, и из научной она превращается в праздничный лубок с румяными гимназистками, хрустом французской булки и счастливыми крестьянскими песнями на летнем сенокосе.

Вот только не ясно из этой картины (и в этом снова правы авторы фильма), что же случилось со счастливой Россией? В каком помутнении рассудка гимназистки, бросив учебу, взялись за бомбы, а разрумянившиеся крестьянки с сенокоса прекратили петь и зарезали барина? Как дошла страна до социального взрыва в 1905 и 1917-м? Почему с отменой крепостного права шел лавинообразный рост крестьянских бунтов? То ли массовое помешательство охватило страну, то ли осуществили свой заговор тайные силы, «убили Россию».

Просто параллельно существовала другая Россия. История как наука их не разделяет, но раз уж появилась в массовом сознании «Россия, которую мы потеряли», взглянем подробнее и на ее оборотную сторону.

По данным Всероссийской переписи 1897 года общая численность населения Российской империи (без Финляндии) составляла 125,6 млн. человек. Крупная буржуазия, помещики, высшие чины и пр. составляли около 3 млн. человек. Зажиточные мелкие хозяева - до 23,1 млн. Остальные - беднейшие крестьяне и пролетарии [6].

Отмена крепостного права ознаменовалась для крестьянства существенным сокращением их земельных наделов. Подписанные в 1861 году Александром II «Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» гласили:

«Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют за установленные повинности в постоянное пользование крестьян усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей пред правительством и помещиком, то количество полевой земли и других угодий, которое определяется на основаниях, указанных в местных положениях».

При этом:

«Наделение крестьян землею и другими угодьями, а равно следующие за сим повинности в пользу помещика определяются преимущественно по добровольному между помещиками и крестьянами соглашению с соблюдением лишь следующих условий:

1) чтобы надел, предоставляемый крестьянам в постоянное пользование для обеспечения их быта и исправного отправления ими государственных повинностей, не был менее того размера, который определен с этою целию в местных положениях…» [7]

Естественно, в местных положениях указывался минимально возможный размер крестьянского надела. Во всех без исключения случаях он был меньше (а часто значительно меньше) той земли, которая ранее была доступна крестьянам для собственного хозяйства. При этом очевидно, что помещики, и без того воспринявшие крестьянскую реформу 1861 года без энтузиазма, не горели желанием раздать крестьянам земли больше, чем требовали от них «Положения».