Сведения о р. Дунае очень медленно становились достоянием греческой географии. Если Гесиод[39] называет лишь устье р. Истра, то Эсхил (fr. 183) указывает и его истоки в Рипейских горах. Геродот ищет их в Пиренеях (II, 33: "у города Пирены"). Он называет также некоторые из его притоков, но они с трудом поддаются отождествлению на современной карте, О течении Дуная и о его берегах еще и в III-II столетиях до н. э. было известно весьма мало. Именно поэтому в греческой науке, начиная уже с Аристотеля[40] и вплоть до Гиппарха,[41] господствовала теория бифуркации Дуная. Помимо тех оснований, о которых уже говорилось выше, для поддержания этой теории служили смутные данные о подземной связи Адриатического и Черного морей,[42] в особенности же данные ономатологические. Так, вперипле Пс. Скилака (§ 21) сообщается о племени истриев (на Истринском полуострове) и о р. Истр, впадающей в Адриатическое море: "эта же река впадает и в Понт". Теорией этой, имевшей хождение в самой серьезной науке, воспользовалась немедленно же мифографическая и эпическая литература.

Несколько более отвлеченно (и поэтому более приемлемо для эпоса) выразил свой вариант бифуркации Дуная Тимагег, автор сочинения "О гаванях", живший в IV столетии до н. э. По его мнению, р. Истр, вытекая из Кельтских гор, протекает через Кельтское озеро и разделяется вслед за тем на два рукава, из которых один впадает в Кельтское, а другой в Черное море.[43] Близкую Тимагетовой точку зрения содержит схолий к Аполлонию Родосскому (IV, 284), в соответствии с которым р. Истр, вытекая из Гиперборейских гор, дойдя до местности между Скифией и Фракией, разделяется надвое, при этом один рукав впадает в Эвксинское, а другой в Тирренское море.

Весьма вероятно, что последняя из изложенных схем бифуркации Дуная, с двумя его устьями - в Черном и Тирренском морях, принадлежит Тимею, сочинение которого, несомненно, было использовано Каллимахом. известным александрийским поэтом III столетия до н. э., в его "Причинах". Каллимах ведет аргонавтов, подобно Геродору и Софоклу, обратным путем через Пропонтиду, а погоню за ними направляет также и по Истру. Об этом свидетельствует упоминание им о колхах в Истрии, равно как и указание схолия к Аполлонию Родосскому (IV, 498) на то, что, по Каллимаху, часть колхов, заплывшая в Адриатику, не нашла аргонавтов; нашла же их та часть, которая прибыла через Боспор в Коркиру. Естественней всего поэтому предположить, что также и у Тимея аргонавты, возвращающиеся, как мы помним, по Танаису, подверглись преследованию со стороны колхов, направившихся через Боспор Фракийский и по Истру.

Каллимах был первым из поэтов, последовавших за Тимеем и Тимагетом в использовании Истра для плавания аргонавтов. Каллимах пользуется Тимеем весьма широко и при локализации отдельных эпизодов и при описании самого пути, За счет Тимея, должно быть, отнесено упоминание Каллимахом о переселении иллирийцев (гиллеев) с о. Коркиры на материк к Акрокеравнским горам (сев. - зап. отроги Эпирского хребта, fr. 53) и отождествление их с колхами, а также и упоминание об Апсиртидских (или Либурнидских, в заливе Кварнеро) островах.

Трудно сказать, в какой степени воспользовался Каллимах существовавшими в эллинистическую эпоху представлениями о связи бассейна р. Родана (Роны) с Эриданом (По) и в свою очередь со впадающим в Северный океан Эриданом - Рейном. Судя по тому, что ее использует зависящий от Каллимаха Аполлоний Родосский, следует полагать, что, плавание по Рейну-Эридану наличествовало уже у Каллимаха, который навряд ли отказался бы от этого столь важного в художественно-мифологическом отношении штриха, позволяющего связать дунайский маршрут аргонавтов с океаном, т. е., как мы знаем, со стержневым элементом всей мифической географии Аргонавтики.

Аполлоний Родосский - ученый-поэт, современник, выученик и соперник Каллимаха, использовал в своей Аргонавтике большой историко-мифологический, географический и этнографический материал. Однако и он не мог сообщить почти никаких подробностей о дунайском пути, по которому посылал аргонавтов, после того как они изучили этот маршрут по карте, якобы оставленной в Колхиде египтянами.[44] Соответственно схолию,[45] Аполлоний Родосский в своем выборе возвратного маршрута аргонавтов следует Тимагету. Однако данное им описание течения р. Дуная основано "не только на представлениях Тимагета и Тимея. Аполлоний, очевидно, пользовался обоими названными авторами, но не следовал им в точности.

В описании плавания по Истру Аполлоний называет некоторые племена и местности, отсутствующие у других известных нам авторов. Если устье реки с его многорукавной дельтой описано скорей всего по Эратосфену, а Ангурские горы, отождествляемые с высотами Железных ворот, могут быть сопоставлены с именем названной Геродотом р. Ангрос (IV, 19), то Лаврийские поля и живущие на них синды могут быть отождествлены лишь предположительно с областью страбоновых синдонов (VII, 3, 17), части племени бастарнов, которые в свою очередь, быть может, соответствуют известным Гекатею Милетскому синдонеям (fr. 117). Упоминаемым Аполлонием сигиннам соответствуют, вероятно, страбоновы сигинны, локализуемые им, однако, близ Кавказа (XI, 11, 8). Из других источников неизвестно вовсе имя гравкениев - племени, помещаемого Аполлонием по нижнему течению р. Истра (IV, 321).

Хотя и несомненно, что в качестве западного дунайского устья должна была фигурировать р. Сава, но это не явствует из текста Аполлония с очевидностью. Истр, по его представлениям, вытекающий из Рипейских гор, разделяется на два рукава между Скифией и Фракией. Бифуркацию эту поэт производит у некиих Кавлиакских скал, с точностью не локализующихся на современной карте (предположительно, какие-либо небольшие возвышенности в районе Белграда). В отличие от Тимагета и Тимея[46] аргонавты, по Аполлонию, попадают не в Тирренское, а в Адриатическое море, для чего поэт воспользовался, вероятно, наличием Малого Истра, упомянутого, как мы знаем, уже Пс. Скилаком.

Двумя столетиями позже авторы римского времени, располагавшие значительно большими подробностями как в отношении течения р. Истра, так и в отношении гидрографии Паннонии и Истрии - такие, как Диодор (IV, 56), Страбон (II, 5, 30) и Плиний (NH, III, 127), опровергавшие бифуркационную теорию, но не отрицавшие истинности мифической традиции, ведшей аргонавтов по Дунаю в Адриатику, начертали тот реальный перевалочный путь к Дунаю, которым пользовались греческие и римские торговцы и который, несомненно, имел ввиду также и Аполлоний Родосский или, точнее, его географические источники. Путь этот, по описанию Плиния, шел по р. Саве до Эмоны (Любляны), где в нее впадает речка, названная по проплывшим здесь аргонавтам Наупортос (современный Лайбах).

Поднявшись по Наупорту, аргонавты должны были волоком перетащить Арго в речку, которой Плиний не знает имени,[47] впадающую в Адриатическое море у Тергееты (Триеста) и долженствовавшую соответствовать Малому Истру других источников.

Несколько другой путь указывают Помпеи Трог (у Юстина) и ПомпонийМела (II, 57), а также некоторые более поздние авторы, касавшиеся этих вопросов (Писандр, Зосим и др.). Он проходил с перевалом от Савы на речку Фригидус (Άχυλις) - современную Виппах, из которой необходимо было попасть в речку Сонтиус (современную Изонцо), впадающую в Адриатическое море близ Аквилеи (именно эту последнюю Пайс считает идентичной Малому Истру Пс. Скилака, Пс. Скимна и эмендированного им Страбона.[48] В эпоху Аполлония Родосского нельзя было требовать подобной осведомленности, основанной на отчетах об операциях римских войск, действовавших в Истрии в 70-е годы II столетия до н. э.