— У меня безопасный автобус. Так что я оставил своих помощников внутри, а сам пришел сюда.

Накамура оглянулся на своих телохранителей, исследовавших кабинет на наличие жучков с помощью ручных сканеров.

— Безопасный автобус. Надо было вам позвонить мне. Я мог бы вам помочь, выделить кого-нибудь из собственной охраны.

Оскар был весьма польщен, услышав эту беззастенчивую ложь.

— Был бы очень рад, сэр.

— Я старомоден, — заявил Накамура. — Конгресс платит мне, и я готов всегда выполнить свой долг.

Накамура был старейшим членом Комитета по науке. Он сумел пережить поразительное число чисток, скандалов, смен сенаторов — и даже неоднократные рейды Чрезвычайного комитета.

Накамура, будучи членом партии экономических свобод, входил в Правый традиционный блок. Эксвобы набрали двенадцать процентов голосов на последних выборах, оставив позади своих младших союзников из Христианско-демократического союза и антифеминисткой Дамской партии. Оскар считал, что эксвобы глубоко заблуждаются, однако они, по крайней мере, были постоянны в своих заблуждениях. Партия экономических свобод была крупным игроком.

Накамура тронул Оскара за плечо — мягкое политическое прощупывание.

— Я жажду услышать ваш отчет о ситуации в Бунском коллаборатории. Я уверен, у вас там было дел по горло.

— Они переживают трудные времена, сэр.

— Тем более необходимо стабилизировать обстановку, особенно в период смены администрации.

— Полностью согласен, — сразу же отозвался Оскар. — Последовательность и твердая рука в администрации Лаба были бы крайне желательны. Осторожность. Никакой спешки.

Накамура машинально кивнул, потом нахмурился. На минуту Оскар испугался, что переборщил. В федеральных файлах хранились записи выступлений Нака-муры за последние двадцать лет. Оскар дал себе труд проанализировать эти речи, отсортировать и проверить частоту употребляемых словосочетаний. Накамура особенно любил термин «осторожность» и «последовательность», обычно в сочетании со словами «полезно» и «твердая рука». Вербальное подражание Накамуре было, конечно, дешевой уловкой, но, как и все дешевые трюки, оно обычно хорошо срабатывало.

Еще восемь человек появились в дверях. Двое из них, Намут и Мулнье, как и Оскар, — члены Комитета. Остальные шестеро — их помощники. Они несли пиццу, кофе, сэндвичи. Ароматы фаст-фуда тут же наполнили бетонное помещение живительными запахами человеческого жилья.

Накамура с благодарностью принял сэндвич из питы. Было заметно, что, как только появились знакомые лица, старейший член Комитета несколько расслабился.

— Намут и Мулнье молодцы. Те, кто ради простого обсуждения не поленились сюда выбраться… это хорошо.

— Скажите, сэр, у нас просто обсуждение или это действительно конференция?

Накамура разжевал и проглотил кусок сэндвича.

— Ну, на настоящей конференции должны присутствовать представители избирателей. Или по крайней мере кто-то из верхушки их администрации, например, главы администрации. И, конечно, должны быть еще комитетские открытые заседания и слушания в комитетах и подкомитетах — все с полным освещением в прессе… Однако при нынешнем положении вещей расходы по организации встреч падают на членов комитетов. Сегодняшние сенатские слушания превратились в чистую формальность. Из этого вытекает, что члены Комитета, должны сами организовывать собственные конференции. И поэтому из-за такого формального расклада мы нашли необходимым ввести процедуру обсуждения.

Накамура посмотрел на разваливающийся в руке сэндвич и прижал его пальцем.

— Мы называем наши встречи конференциям, чтобы обеспечить персональную защиту и меры безопасности. Все это здание, как вы могли наблюдать, отнюдь не безопасно.

Оскар, не успел Накамура вымолвить последнее слово, слегка подался вперед.

— Я понимаю, что мы не можем организовать настоящее формальное слушание до созыва Сената. Как новичок в вашей команде, я и не стремлюсь к этому, пока не освоюсь. Честно говоря, я надеялся на вас, я нуждаюсь в полезном и последовательном руководстве.

Накамура скушал это с благодушным кивком.

— Пока я был в Коллаборатории, я проанализировал мнения… С тех пор как с сенатором Дугалом случилось несчастье, ходит масса слухов, и они все разрастаются. Там неважная моральная обстановка.

— Неважная?

— Надо стабилизировать положение. Я думаю, если они получат какие-то заверения со стороны Вашингтона…

Накамура скользнул взглядом по другим членам Комитета. Мулнье потягивал холодный кофе, посматривая время от времени на экраны. Это не удивило Оскара. После внимательного изучения досье Мулнье и Намута, он решил, что их можно сбросить со счетов.

Накамура взял быка за рога.

— Что вы предлагаете?

— Я думаю, какое-то выражение доверия нынешнему директору. Решение о поддержке, принятое нашим Сенатским комитетом, — это может буквально влить новые силы.

Накамура отложил сэндвич в сторону.

— Ну, этого мы сделать не можем.

— Почему? Нам надо предпринять какие-то шаги. Власть директора тает на глазах. Если ничего не предпринимать, работа в Лаборатории будет парализована.

Накамура помрачнел.

— Молодой человек! Вы никогда не работали с сенатором Дугалом. А я имел с ним дело. И прямо поощрять кого-то из его лакеев, да еще в качестве первого акта сейчас, когда меняется президентская администрация… Нет, думаю, нет.

— Но вы говорили, что хотели бы добиться устойчивой ситуации.

— Я не говорил, что именно мы будем добиваться устойчивости.

— Ладно. — Оскар с притворным разочарованием махнул рукой. — Значит, мне надо пересмотреть свое мнение. Может быть, вы мне что-то посоветуете. Директор Фелзиан находится в сложном положении. Что же нам следует сделать теперь? Без поддержки Дугала его положение весьма неустойчиво. Его могут снять. Могут даже привлечь к суду.

— К суду? — Накамура округлил глаза. — Но не в Техасе же!

— Его могут судить в Луизиане, к примеру. Так много редких животных бесследно исчезло на рынке собирателей экзотики… Звери будут выглядеть весьма фотогеничными свидетелями. Губернатор Луизианы является заинтересованной стороной. Суды штата у него в кармане. Сейчас действительно не время ослаблять контроль над Федеральной лабораторией.

— Молодой человек, вы никогда не общались с губернатором Хью…

— О, я общался, сэр! Я ужинал с ним на прошлой неделе.

Накамура спал с лица.

— Вот как.

— Избежать его внимания в тех краях очень трудно. Он весьма недвусмысленно изложил мне свои намерения.

Накамура вздохнул.

— Ладно, что поделаешь. Но Хью на самом деле не осмелится.

— Почему он должен придерживаться другой линии в этом вопросе, если уже подверг осаде федеральную базу ВВС?

Бровь Накамуры задергалась, выдавая сильное волнение.

Оскар понизил голос.

— Хью всегда стоял за генетические и когнитивные разработки. Эта Лаборатория как раз то, что он хотел бы получить. Там есть нужные ему таланты, , дан-ные, образцы. Кроме того, Хью участвовал в создании этого Лаба. У него там свои люди. Так что совершенно очевидно, как он будет действовать.

— Но он также всегда стоял за то, чтобы там присутствовали федеральные власти. И, кроме того, не по нашей вине Коллабораторий оказался без поддержки. Мы правильно оцениваем значение исследований. Мы не болваны из Чрезвычайного комитета.

Оскар позволил себе долгую напряженную паузу.

Затем пожал плечами.

— Может быть, я неразумно поступаю? Я всего лишь хочу предложить небольшую акцию с нашей стороны, чтобы поддержать статус-кво. Разве смысл нашего Комитета в том, чтобы выражать недовольство существующим статус-кво?

— Нет, конечно нет. … Ну, иногда бывает. Иногда. Оскар изобразил озабоченность.

— Думаю, вы понимаете, что это мое первое задание, и я бы не хотел случайно ошибиться.

— Конечно.

— Я не слишком разбираюсь пока в этих вещах. Я всегда играю в команде.

— Конечно.