- Не ходить же голой! - пожала она плечами. - Ну, чего ты встал, идем, сам же просил. Разбудим папу, он тебе поможет. Берегись!

Она резко дернула его за руку, упала. Аршак повалился на нее. Деревянный столб-гриб с большой фанерной нашлепкой рухнул на место, где они только что стояли.

- Все сгнило, - удрученно сказала девочка.

Аршак перевел дух, поднялся, стряхнул с себя песок.

- Спасибо тебе, сказал он, - ты меня спасла.

Она ничего не ответила. Татуированной ящерицей извиваясь по песку, она подобралась к рухнувшему столбу. Край гриба уперся в большой камень и образовал что-то вроде навеса.

Девочка заползла под навес.

- Иди сюда, - гулко срезонировала фанера.

Аршак полез плечами, огляделся по сторонам и полез к ней.

Она плескалась в воде у самого берега, а он валялся на песке. Все было совсем не так, как в прошлом году после вечеринки у одноклассника. Тогда у него почти ничего не получалось, а когда получалось, чувствовал себя дурак-дураком, а мысль "и это все?" мучала его несколько дней. Потом он благополучно забыл свою растерянность и в похвальбе, естественно, выглядел богатырем.

А сейчас он чувствовал себя если и не богатырем, то парнем что надо. Ему захотелось, чтобы приключения еще не кончались. Но теперь уже он будет ее спасать. Они долго будут идти пляжем, а потом вдруг возникнет лес или горы...

- Догоняй, - крикнула она и побежала вдоль кромки берега.

Аршак вскочил, схватил кроссовки и помчался за ней. А когда почти догнал ее, она резко остановилась и ткнула рукой вперед.

- А вот и папа!

На песке стоял топчан, а на нем кто-то лежал, накрытый рогожей.

- Иди к нему, - шепнула девочка, - он со сна добрый.

Аршак натянул кроссовки и побрел к топчану. Ему было немного досадно - сейчас отец девочки выведет его, ну, куда надо, и он ее больше не увидит. Хотя, может, она пойдет с ними? Мало ли какие приключения их ждут!

Лицо спящего было закрыто. Аршак постоял немного, затем обернулся назад, спросить, удобно ли будить. Но на всем пляже никого! Пусто. Татуированная девочка сгинула, словно ее вовсе не было.

"Куда же она спряталась?" - удивился Аршак, но в этот момент спящий зашевелился, выпростал руку и стянул с лица дерюгу.

- Рад тебя видеть, мой пронырливый друг, - сказал Кошкодав-Ракоед.

Аршак попятился и сел на песок.

"Все, - решил Аршак. - В гробу я видел эти чудеса и тайны." Он медленно поднялся и пошел. С каждым шагом ему все больше и больше хотелось оглянуться, но он был уверен - стоит бросить взгляд назад, как злодей сорвется с места и длинными прыжками понесется за ним. Он не мог сказать, откуда такая уверенность, он знал только одно - даже если сейчас Кошкодав-Ракоед снова ухватится за него холодными пальцами, то церемониться он, Аршак, с ним не будет, сковывающее непонимание прошло, и совершенно наплевать, где он и что с ним вытворяют. Он плюнет в мутные глаза Кошкодава, а потом врежет коленом куда надо, на этот раз мерзавец не увернется. В конце концов даром, что ли он ходил целый год в секцию борьбы? Ну, а там ребята друг другу много хитрых приемов показывали, к борьбе не имеющих отношения.

Через сотню шагов боевая злость в нем так взыграла, что Аршаку даже захотелось, чтобы преследователь догнал его. И желание стало таким острым, что он остановился, плюнул на песок и оглянулся.

Но Кошкодав-Ракоед и не думал нестись за ним длинными прыжками. Не шел он и мелкими шажками. Он вообще не двигался, а лежа махал рукой оторопевшему Аршаку. Потом снова натянул на себя дерюгу.

Аршак растерялся и обрадовался одновременно. Если его оставили в покое, то самое время выбираться отсюда. Откуда?

Он еще раз посмотрел на топчан, одиноко украшавший пляж, и пошел по склону вверх, иногда цепляясь за кусты, когда ноги скользили по траве.

Он узнал город. Старые дома, палисадники, мощеная брусчаткой мостовая, резные деревянные ворота... Хорошо было идти по улице своего сна, и все было как во сне, пусто, тихо и уютно. За углом узкого трехэтажного дома - по одному окошку на каждом этаже - Аршаку открылась маленькая площадь, а за площадью из-за домов невеселой серой громадой вырастал замок.

Аршак нырнул влево, кривой переулок вывел его к рынку.

Прилавки ломились от фруктов и овощей, такого изобилия он еще не видел даже у себя в Ереване. А вот мясной ряд: туши, обернутые в марлю, свисали рядами, и тут же мясницкие топоры, воткнутые в толстые, обитые железными обручами колоды. Сбоку распахнули широкие двери магазинчики, а в центре базарной площади прямо на пыльном грунте возвышались горы арбузов, дынь и всего-всего-всего...

Людей не было. Это пугало Аршака, несколько раз он судорожно оглядывался, пытался заглянуть в окна. Никого!

Только на рынке Аршак понял, как он голоден. Взяв с прилавка огромную желто-красную грушу и внутренне готовый к истошному крику "Держи вора!", он впился зубами в сочную мякоть.

Потом он бодро прошелся по фруктовому ряду и перепробовал все. А когда, сыто отдуваясь, размышлял над аккуратной горкой фиников - есть или не есть, над прилавком вдруг поднялась голова и спросила:

- Не наелся еще?

Аршак вскрикнул и отскочил. Но это был не Кошкодав-Ракоед. Вылезший из-под прилавка человек был без усов и вообще лыс до блеска, не худ и выглядел добродушно. Глаза, правда, у него тоже с тухлинкой, но мало ли какие у кого глаза.

- Как ты сюда попал, бедный мальчик? - участливо спросил лысый.

Аршак шмыгнул носом и поведал незнакомцу о некоторых своих злоключениях в подвалах и на берегу.

- Ай-ай-ай, - незнакомец погладил Аршака по голове. - Как тебя прокрутило! Так ты говоришь - Кошкодав-Ракоед? Так ты его прозвал? Лысый рассмеялся.

- Ага. Меня Аршак зовут. А вас как, извините, называть? - спрсил Аршак.

Лысый задумался. Подвигал куцыми бровями, пожевал губу.

- Ты хороший мальчик, но никогда, ни при каких обстоятельствах и никого здесь не спрашивай о таких вещах. Потом я тебе все объясню. Да и что такое имя - дым и тлен! Назови себя так - одно, этак - другое. А в итоге все равно тебя могильный червь точит, как бы ни назвал себя ты или как бы ни прозвали тебя люди.

Аршак пропустил мимо ушей эту сентенцию.

- Скажите, куда я попал, что это за место?

- А почему ты должен был куда-то попасть? - удивился Лысый. - Ты далеко направлялся?

- Ну... Это же не Москва?

- Кто тебе сказал?

- А вот же - море! - растерялся Аршак.

- Море, - согласился Аршак. - Плохо знаешь географию своей страны. Ты ничего не слыхал про Московское море?

- Так это не море, а водохранилище, - догадался Аршак.

- Море тоже водохранилище, - резонно заметил Лысый. Только загажено круче.

Аршак ему поверил. Его не смущало обилие фруктов и овощей, он никогда еще не бывал на тоскливых московских рынках, и опрятные старые домики, уместные разве что в Прибалтике, тоже не смущали - мало ли на какую окраину могло занести.

- Тут девочка татуированная бегала... - начал было он, но собеседник развеял остатки сомнения.

- Э, милый, - безнадежно махнул рукой Лысый, - ты еще в пешеходной зоне не был, там и не такое увидишь! Молодежь у нас особенная, ох, особенная! Однако, - он посмотрел на тень, - карнавал скоро.

- Карнавал?

- Ну, называй как хочешь: карнавал, праздник страны, города, улицы, квартиры, туалета... Праздник всегда праздник, кто бы его не выдумал, где бы ты при этом не находился и чтобы ни имел с собой. Вот, приблизительно, так.

Все постепенно утрамбовывалось на свои места. Аршак начал снова обретать утраченную было реальность окружающего мира, а когда открыл рот, чтобы спросить, как дойти до ближайшей станции метро, Лысый окончательно выбрался из-за фруктового прилавка - и мальчик запнулся.