Я считаю, это очень печально, что ты долгое время не желала ничего чувствовать. На самом деле, печально, что мужчины подобные мне не могут быть с женщинами, но намного печальнее слышать, что женщина просто не хочет чувствовать это. Паршиво, что мужчины могут так обидеть женщину, что потом ей требуется так много времени, чтобы вылечить простой синяк или порез».

Я начала плакать. Горячими слезами радости, словно я думала, что кто-то очень дорогой для меня был мертвым, и мне только что сообщили, что он жив и здоров. Не сдерживая слез, я заполнила комнату своими рыданиями, примитивными всхлипами и стонами. Я плакала, как дитя, без какого-либо достоинства, и, когда мое зрение прояснилось, я продолжила читать.

«Ты умная женщина, но я должен сказать, что, написав, то письмо, ты довольно глупо поступила. Это, возможно, самая лучшая вещь, которую я получал, но теперь я должен вернуть его тебе. Так будет безопасней для тебя.

Я еще раз перечитала это место. И еще раз. Я перевернула следующую страницу его письма, и под ним оказалось мое собственное письмо. Вот почему его письмо казалось таким толстым. Я снова начала плакать, затем смеяться. Истерия в ее самом разгаре, словно я сунула себе в вену полный шприц с наркотиком и надавила на поршень.

Он отдал нож! Он хороший, он хороший, он хороший!

Я легкомысленно хихикнула, побежала на кухню, налила себе бокал вина. Я не стала переодеваться или наносить макияж, но брызнула немного духов и ринулась назад к дивану, падая в подушки. Мои ночные свидания вернулись! Насколько безумно это бы ни было. Мой любовник вернулся, хотя и абстрактный, но наш роман был реальным. Я схватила листы и сделала большой глоток сладкого вина.

«Я миллион раз перечитал твое письмо на этой неделе. Я пытался запомнить его до того, как вернуть тебе, и, думаю, я довольно не плохо, справился с этим. Я переписал несколько мест, которые не хочу забывать, но ничего такого, что могло бы доставить тебе неприятности. Никогда больше не передавай мне письмо так. Лично и без конверта. Никто не проверил меня по пути, и они не проверяют камеры чаще, чем раз в несколько месяцев, но во время проверки они читаю все, и любое письмо не из почтового отделения или без визитной печати и подписи персонала означает, что оно пришло изнутри, а это контрабанда и слишком много зацепок. Мне совсем не безопасно писать все это, но я подумал, если они найдут это письмо, то найдут и твое, и тогда я тоже раскрою себя, показав, что мы оба сошли с ума. Как бы там ни было, если ты хочешь написать мне, отправь его почтой под фальшивым именем и адресо»..

— Ну, конечно. — Ударила я себя по лбу.

«Нет таких правил, которые запрещали бы мне получать грязные любовные письма от женщины с воли. Черт, большинство парней здесь держаться только благодаря этому. Надеюсь, ты не прекратишь писать. Просто делай это умней. Напечатай. Отправь по почте.

Надеюсь, я не кажусь злым. Просто я напуган. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Хватит об этом».

Действительно.

«Ты сказала, что беспокоишься из-за того, что используешь меня, чтобы снова почувствовать себя сексуальной. Никогда даже не думай об этом. Я не могу передать словами, как мне приятно, что я делаю это для тебя. Я знаю, что скорей всего никогда не увижу тебя нигде, кроме этого места, или на самом деле буду с тобой, но просто понимание того, что я делаю это для тебя - самая удивительная вещь, которую я когда-либо испытывал.

Если бы мы были вместе, я бы показал тебе все приятные вещи, которые может сделать мужчина для женщины. Я бы попытался исправить то, что другой мужчина сделал тебе. Все, чего бы ты пожелала и даже больше. Я делал бы тебе так хорошо и ни разу бы, ни о чем не попросил, пока не довел бы тебя до края. Я бы заработал все, чтобы ты посчитала достойным меня, и это такое изумительное чувство, знать, что ты мокрая из-за меня. Мне нравится, что ты думаешь обо мне, когда прикасаешься к себе. Не думаю, что кто-то, когда-то говорил мне что-то такое, от чего я чувствовал себя так хорошо. Думаю, даже не имеет смысла говорить тебе, что я делаю то же самое. Иногда, когда я прикасаюсь к себе - все, что мне требуется сделать, это представить, как ты произносишь мое имя. Только мое имя на твоих губах, пока я целую тебя между ног или прикасаюсь к тебе, или трахаю тебя, все, что бы ты ни захотела. Мне даже не нужно представлять, чем мы занимаемся. Только твой голос.

Надеюсь, это нормально, что я сказал «трахаю». Я сказал так только потому, что ты сказала так в своем письме. Я бы мог сказать вместо этого «заниматься любовью», но я знаю, что, вероятно, ты не любишь меня. Мы едва знаем друг друга. Плюс ко всему то, кем я являюсь. Надо полагать, я не занимаюсь любовью. Пожалуй, я трахаюсь. Хотя, ради тебя я бы попытался, если бы ты попросила. Тебе нужно будет рассказать мне насколько это иначе. Мне просто кажется, что мужчины другого типа сделали бы так. Еще я не знаю, как завязывать галстук. Скорей всего, мне многому придется научиться, если я когда-нибудь захочу быть с такой женщиной, как ты.

Ты сказала, что хочешь знать, какой я во время секса. Обычно, в своих мыслях, после того, как я довожу тебя до оргазма, я становлюсь более грубым. Я никогда не причиняю тебе боль, даже тогда, когда ты просишь меня. Но я так сильно хочу тебя, что мне нужно ускорять темп. Я покажу тебе своим телом, как отчаянно я хочу кончить. В тебя. Думаю, это то, что ты увидишь. Все, что ты заставляешь меня чувствовать.

Я надеюсь, возможно, я узнаю больше о том, чего ты хочешь в другом письме, отправленном по почте, как я уже сказал. Если ты попытаешься дать мне письмо в руки, а я не возьму его, надеюсь, ты поймешь почему. И если я поранил твои чувства, то прошу прощения.

До следующей недели, дорогая. Я подумал, что ты снова появишься в зеленом. Ты так прекрасно выглядишь в зеленом. Даже, несмотря на то, что у тебя голубые глаза, они становятся как океаны, когда ты надеваешь зеленое. А я ни разу не был у океана.

Всегда твой, Эрик».

Я вздохнула протяжно и громко, откинув голову на подушки. Я сделала глоток вина и чуть не подавилась им, вспомнив, что у меня есть еще целое непрочитанное письмо от него, то, что я так боялась открыть на прошлой неделе. Я порылась в своем белье и вернулась с ним к дивану. Хоть мое сердце тяжело билось, но уже не так, как прежде. Я снова расцвела, раскрыв широко лепестки, и жаждала впитать все, что он хотел сказать мне. Я закинула ноги на столик и развернула страницы.

«Дорогая», — писал он. Он рассказал мне о вещах, которые хотел сделать со мной, о местах, в которые хотел увести меня, если бы мог. Кое-что обо мне, что отвлекало его мысли от повседневности, и возбуждало его тело в свободные минуты. И я снова подумала, что он все-таки грабитель из-за того, как он продолжал похищать мое сердце.

С этого момента наш бумажный флирт начался со всей серьезностью. А наши встречи — соприкосновение колен, безумные взгляды и бормотание кодовых слов — стали моими основными моментами недели. Это и мой неуклонный прогресс по созданию приличной библиотеки в Казинсе. Я убедила начальника тюрьмы предоставить мне классную комнату, которая за все время моей работы пустовала. Пока здесь было всего с десяток различных книжных полок, каталоговая система находилась в зачаточном состоянии, но росла с каждой неделей. Так же, как и мое сердце, казалось, росло с каждым подаренным письмом Эрика.

«Дорогая», — писал он.

«В эту субботу был мой день рождения. Мне исполнилось 32, если тебе интересно. Сколько тебе лет? Я столько всего хочу узнать о тебе. Расскажи мне о своих родных местах. Все, что угодно, что отличается от места, в котором я застрял.