– В этом случае лучше остаться одному с самого начала, не так ли?

– Нет. Быть одиноким – не самое лучшее в жизни.

– Но Вы не должны беспокоиться о других.

– Беспокойство – не чрезмерная цена за небольшое количество счастья.

– Разве Вы не можете быть счастливы в одиночестве? – недоверчиво спросил Гарри.

– Нет. Не по-настоящему. Это, скорее… скучно. Ты не можешь поделиться своими мыслями, чувствами, опытом, и через некоторое время все становится безразличным, – рассеянно глядя, сказал Снейп.

– Вы одиноки, сэр? – внезапно спросил Гарри.

Снейп молчал несколько минут.

– Не совсем. Я живу один, но я не одинок…

– У Вас есть друзья? – на секунду Гарри почувствовал, что не должен был задавать этот вопрос. Но Снейп не казался сердитым или раздраженным.

– У меня есть Альбус, он хороший друг… есть несколько коллег, с которыми я в хороших отношениях.

Гарри, получив откровенный ответ на вопрос, рискнул задать другой:

– А в школе… У Вас были друзья, когда Вы были ребенком?

Снейп улыбнулся.

– Конечно. Почему ты думаешь, что нет? – но его брови нахмурились. – Но многие из них умерли после исчезновения Волдеморта.

– Они были?.. – Гарри не закончил фразу, но Снейп понял.

– Да. Некоторые из них все еще в Азкабане. 14 лет…

– Вам жаль их?

Снейп вздохнул.

– Это слишком сложный вопрос, на который нельзя ответить одним предложением… или за один день. И да, и нет. Я жалею их. Я жалею нашу потерянную дружбу. Но я не жалею их за их действия… даже несмотря на то, что я делал то же самое… Я должен быть там с ними… – последние слова он пробормотал совсем рассеянно.

Внезапно он почувствовал, как руки Гарри обвились вокруг него.

– Нет… – сказал мальчик строгим голосом. – Нет. Вы не должны быть там с ними. Вы сменили сторону, Вы рисковали своей жизнью, шпионя для Дамблдора. Вы лучше их.

Снейп разразился коротким ожесточенным смехом.

– Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО думаешь, что я лучше их, Поттер? – Гарри не отпустил Снейпа, только кивнул. – Тогда ты ошибаешься. Извини. Несмотря на мое теперешнее отношение к тебе, я – полное чудовище. Целиком и полностью. Ты почувствовал это в течение последних четырех лет.

– Это другое. Вы просто беспокоили меня… Это неважно, профессор. Больше нет, – прошептал Гарри, крепко сжимая мужчину.

– Я сменил сторону только из-за смерти моего брата. В моем решении не было никаких убеждений. Это была простая смена стороны.

– Вы перешли на сторону противника, потому что Вы любили кого-то, и именно эта любовь сделала вас лучше их. Это делает Вас лучше их. Вы были способны любить. Это и было различием…

– Они тоже любят свои семьи…

– Как и Ваш отец?

– Он был исключением…

– Вы уверены? – Снейп хотел ответить, но Гарри продолжил: – А Вы уверены, что они перешли бы на сторону противника, если бы Волдеморт убил кого-то из их семьи? Нет, профессор. Вы сделали это. Они – нет. Это и есть различие.

– Гарри, ты не понимаешь таких вещей…

– …потому что я слишком молод. Слишком молод для чего? – сердито спросил Гарри. – Это не аргумент, сэр!

– Хорошо, я вижу, что должен отступить, – Снейп слегка улыбнулся, чувствуя гнев мальчика. – Я не смею спорить с тобой. Ты победишь.

– Вы дразните меня, профессор, – Гарри раздраженно тряхнул головой.

– Нет, я – нет. Я чертовски серьезен, мистер Поттер, – Снейп ухмыльнулся.

– Вы – нет! – голос мальчика был возмущенным.

– Ну, если ты мне не веришь…

Они рассмеялись. Потом Снейп заговорил:

– Гарри, я хочу извиниться.

– Не нужно, сэр.

– Я ДОЛЖЕН! – выкрикнул он. – За – как ты сказал? – беспокойство, причиненное тебе в течение четырех лет. За плохое обращение. За оскорбления и насмешки. За то, что не понимал тебя.

– Это не имеет значения.

– Имеет. Я был взрослым. Я должен был быть более проницательным…

Долгое время Гарри не отвечал.

– Сэр? – вздохнул он, наконец.

– Ммм-хмм?

– Вы действительно ненавидели меня?

Снейп покраснел и опустил голову. В качестве исключения он почувствовал слабый гнев. Почему он унижался перед этим мальчишкой?

– Я должен признать, что… да, – было слишком трудно признаться. Он не собирался причинять Гарри боль, но боялся, что причинит, и не только Гарри. Его гордость тоже была задета. Но он решил продолжить: – Или точнее, если я скажу, что ненавидел человека, которым, как я думал, ты был, – он обнял мальчика и провел рукой по его волосам. – Извини.

Гарри не ответил. Он не хотел думать о прошлых годах, об их нынешнем положении. Он хотел спросить кое о чем… но он не решался. Он боялся возможного ответа, он не хотел разочаровываться. Но Снейп, казалось, как всегда прочитал его мысли, потому что продолжил:

– Не бойся, Гарри. Я не ненавижу тебя больше. Я… я счастлив находиться здесь. Не из-за пыток… или страха. Я счастлив узнать тебя. Быть с тобой. Извини, что это должно было случиться со мной, чтобы я изменил свое мнение о тебе… возможно, слишком поздно, но… я очень люблю тебя, Гарри.

Гарри не смел поднять взгляд. Он был полностью растерян и невероятно счастлив.

– Я… – его голос сорвался, когда он попытался ответить. – Я тоже счастлив быть здесь с вами, сэр… Простите, это была моя вина, но… возможно… я больше не жалею об этом… Я думаю, что я нашел место, куда всегда могу вернуться.

Снейп улыбнулся, вспомнив их первый – или второй? – разговор.

– Семья? – тепло спросил он.

Гарри покраснел.

– Что-то вроде, сэр…

Через некоторое время мальчик добавил:

– Сэр, разве вы не думаете, что это просто психологический фактор и ничего более?

Профессор пожал плечами.

– Я больше не возражаю против этого.

***************************************************************************

– Аластор! Рад тебя видеть, старина!

– Альбус, – вежливо кивнул аврор. – Я слышал новости о юном Гарри Поттере.

Дамблдор тяжело вздохнул.

– Это был Волдеморт. Я совершенно уверен.

– Этот идиот Фадж! – пробормотал со вздохом Моуди. – Он все еще не верит тебе. Я говорил с ним несколько дней назад, я заверил его в твоих подозрениях о «возрождении» Волдеморта, но он… – он махнул рукой. – Он не сказал мне, но я уверен, что он, как обычно, посчитал меня полным дураком. Вот! Я был прав, когда старался защититься всеми возможными способами…

Дамблдор подтолкнул друга к креслам.

– Чаю, Аластор? – улыбнулся он. – Из моих собственных рук?

– Альбус, ты же знаешь, что я пью только…

– Знаю, знаю…

– Поверь мне, я прав насчет постоянной бдительности. Особенно такие времена…

Дамблдор хихикнул.

– Постоянная бдительность…

– Альбус! Ты смеешься надо мной!?

– Извини, Аластор, – Дамблдор восстановил самообладание, хотя в глазах осталось некоторое мерцание.

– Ну? Что ты собираешься делать? – спросил Моуди, качая головой, когда увидел лимонные дольки директора. – У тебя есть какие-нибудь идеи о том, где может находиться юный Гарри?

Дамблдор вздохнул, и мерцание из глаз исчезло.

– Аластор, мне кажется, я знаю, где Гарри. Единственная проблема в том, что я не знаю точного места.

Моуди не ответил, только удивленно изогнул брови.

– По-моему, он – или лучше сказать они – находятся в Поместье Кошмара.

– Они? Поместье Кошмара? О чем ты говоришь?

– Я не видел Северуса в течение шести или семи дней. Он исчез в то же время, что и Гарри. Это не может быть случайностью.

– Нет. Конечно, нет, – лицо Моуди потемнело.

– Я беспокоюсь. Северус, вообще говоря, способен защититься. Если он не вернулся, значит, у него для этого была серьезная причина. Я боюсь, что его тоже схватили.

Дамблдор поднял взгляд. Глаза Моуди – и магический, и обычный – были направлены на него, но он не мог увидеть в них сострадания. Только отвращение.

– Я думаю, Альбус, твое воображение тебя предало, – простонал он. – Возможно, у него были другие причины остаться с Волдемортом…