Миллер стряхнул последние капли воды с одной фотографии и принялся детально ее изучать, пристально вглядываясь в то, что осталось от доктора. В левой стороне снимка, затерянный в толпе, Даг Уолш бесстрастно разглядывал свою жертву, вернее, то место на стоянке, где он раздавил уже мертвое тело.

Миллер взглянул на второй снимок. Затем на третий.

Он вздохнул и слегка тряхнул головой, затем подошел к письменному столу и порылся в ящике, ища то, что ему было нужно.

Сидевшая справа на стуле женщина с ободранной кожей безмолвно следила за ним своими невидящими глазами; проходя мимо нее, Миллер заметил свое отражение в этих стеклянных шариках. Еще одна жертва с местами обуглившимся в пламени пожара телом безучастно смотрит, как создавший ее мастер озабоченно роется в ящике стола.

Наконец специалист по киноэффектам нашел то, что искал.

Он вытащил фотоснимки, где был запечатлен вместе с Джорджем Куком, и положил их на письменный стол.

Внимательно рассмотрев, Миллер закрыл левый глаз и снова взглянул на них.

Ничего не изменилось.

Он прикрыл правый глаз.

Вокруг Кука появился светящийся контур. Как будто его кожа светилась призрачным светом.

Миллер обвел светящийся контур, потом проделал это и на другой фотографии.

Миллер недоуменно покачал головой и взял со стола стакан виски, который он заблаговременно налил себе. Не сводя глаз со снимков, отхлебнул из стакана, ощущая, как виски обожгло желудок.

Вопрос продолжал мучить его.

Что такое эта аура?

Он фотографировал Кука меньше недели назад, а теперь этот человек мертв.

Убит.

Он взглянул на снимок, на котором хирург весело улыбался в объектив. Перевел взгляд на только что отпечатанную фотографию. Доктор лежит в луже собственной крови, тело его изуродовано до неузнаваемости.

Миллер долго еще рассматривал фотографии, пытаясь найти объяснение тому фантастическому свечению, что неизменно присутствовало на всех изображениях Кука.

И только удивленно пожимал плечами.

Инспектор сыскной полиции Стюарт Гибсон сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла, и тер глаза. Он долго держал их закрытыми, словно надеясь, что, когда он их снова откроет, кипа бумаг перед ним растворится. Ничуть не бывало! Гибсон устало потянулся к планшету, на котором делал записи.

Из одного угла стола на него смотрела фотография жены с двумя детьми, которая сейчас легко могла затеряться в ворохе материалов, приготовленных Гибсоном для более тщательного изучения.

Он читал вслух свои записи, голос его звучал уныло в тишине кабинета.

— "Питер Мануэль. Казнен 11 июля 1958 года. Отличался тем, что убивал целыми семьями, производя выстрелы в головы своих жертв во время сна из пистолета 38-го калибра".

Гибсон потянулся за чашкой кофе, едва удерживавшейся на самом верху высокой стопки папок. Отхлебнул и поморщился: кофе успел остыть.

— "Марк Форрестер. Застрелен в голову во время сна. Орудие убийства — пистолет 38-го калибра".

В записи стояла дата — 3 июля, то есть всего две недели назад.

Гибсон обвел указательным пальцем по ободку чашки и продолжил чтение своих записей.

— "Джон Джордж Хей. Убийца, применявший кислоту. Казнен 6 августа 1948 года. Обливал свои жертвы кислотой.

(Против фамилии Хея стояла еще одна фамилия — жертвы.) Николас Блейк. Избит, затем облит серной кислотой. Убит 5 июля сего года".

И так далее: фамилии убийц вперемежку с фамилиями их жертв — каталог злодеяний, составленный аккуратной рукой Гибсона.

— "Денис Нильсен. Арестован 9 февраля 1983 года за убийство путем удушения и расчленения 15 мужчин.

Вильям Янг. Убит 7 июля. Задушен и расчленен большим ножом для разделки мяса.

Джон Реджиналд Халлидей Кристи. Повешен 15 июля 1953 года за убийство путем удушения не менее шести женщин.

Анжела Грант. Убита 11 июля. Задушена.

Патрик Дэвид Макей. Арестован 23 марта 1975 года за убийство топором отца Антония Крина.

Луиза Тернер. Убита 16 июля. Забита насмерть куском свинцовой трубы".

И заканчивался этот скорбный список такой записью:

"Питер Сатклифф. Йоркширский потрошитель. Арестован 2 января 1981 года. Второй жертве нанес многочисленные удары ножом в живот и пах.

Бернадетта Эванс. Убита 20 июля. Многочисленные удары ножом в живот и пах".

Гибсон еще раз пробежал глазами последнюю запись, отмечая несомненную связь между убийствами.

Убийца имитировал способы убийства, применявшиеся некоторыми известными в криминальной истории преступниками.

Возникал вопрос: зачем?

И более важный: можно ли обезвредить его до того, как он доведет свой счет до семи?

Она тихо постанывала в его объятиях и чувствовала, как его рука скользнула ей под халат. Быстрые пальцы коснулись ее груди, и сосок под опытной и ласковой рукой напрягся. Она обвила рукой его шею, прижавшись к нему всем телом, и ее язык нырнул во влажное тепло его раскрывшихся губ. Он ответил с жадностью, ощутив под джинсами первые признаки эрекции.

Они стремительно отпрянули друг от друга, когда в дверь фургона кто-то три раза громко постучал.

— Черт! — в сердцах бросила Лиза Ричардсон, торопливо затягивая пояс халата вокруг талии. Она отвернулась и уселась поближе к зеркалу, занявшись изучением своего лица. В свои тридцать пять она была, мягко говоря, «хорошо сохранившейся». Пятнадцать лет в качестве одной из ведущих актрис страны не очень сказались на ней: морщин на ее лице было куда меньше, чем у других женщин ее профессии. Тело ее тоже сохранило прежние юные формы. Она была высокой, с пышной грудью, что особенно было заметно на фоне узкой талии и бедер. Приятные черты лица, каштановые волосы до плеч, заколотые сверху, на лбу шелковистая челка. Глаза, как кусочки изумруда, лучились скрытым озорством.

Лиза Ричардсон находилась в трудном для актрисы возрасте. Слишком молода, чтобы играть характерные роли, и уже старовата для «невинности с глазами-росинками», а этого она переиграла за свою актерскую жизнь немало. Приходилось сниматься в фильмах наподобие «Астроканнибалов». Это была уже вторая роль с начала года, причем первая — приключенческая — картина оказалась такой низкопробной поделкой, что с треском провалилась как в Штатах, так и в Европе. Лиза участвовала в двух телевизионных шоу в Штатах, но импресарио убедил ее сыграть роль в этом фильме ужасов преимущественно ради денег, а здесь, как ни странно, платили хорошо.

Да и другие блага сулили эти съемки.

Сейчас она сидела и смотрела как раз на одно из них.

Колин Робсон был на четыре года моложе Лизы — атлетически сложенный, ценивший свою ответственную должность помощника режиссера. Их связь с Лизой длилась шесть последних недель, и ни один из них не предпринимал усилий, чтобы скрыть этот факт. Он был не связан супружеским обетом, а ее муж находился в Америке. Да и кому, к черту, какое дело?

Робсон подошел к двери фургона, открыл ее и, выглянув, увидел Фрэнка Миллера.

— Ба, какой сюрприз! — съязвил Миллер. — Подумать только, ты здесь, и все такое.

— Что ты хочешь, Фрэнк? — вяло спросил Робсон.

— Мне нужна очаровательная мисс Ричардсон. — Миллер помахал перед его носом сценарием. — Тебе должно быть известно, что после обеда ей предстоит появиться перед камерами. — Он слабо усмехнулся. — Надеюсь, вы этим и занимались — репетировали.

Робсон отступил назад, пропуская специалиста по киноэффектам в фургон, и зло прищурил глаза, глядя на широкую спину Миллера.

— Зайдите, пожалуйста, ко мне в гримерную, — сказал Миллер с такой вежливостью, на которую только был способен. — Грим очень сложный, а я оставил там все свои записи.

— Я говорила Дикинсону, что не собираюсь носить это дерьмо на своем лице, — сказала раздраженно Лиза. — Не знаю, почему он так настаивает.