– Не может быть никаких возражений против того, чтобы ты танцевала вальс здесь, моя дорогая, среди самых близких друзей. В Лондоне, конечно, другое дело, но я была бы просто убита, если бы нашим гостям стало скучно! Если дорогая леди Эмборо привезла к нам лорда Десфорда, он вправе рассчитывать, что у нас играют вальс, ты же знаешь, он известный светский лев!
И когда чуть позже этим вечером Нед увидел свое божество вальсирующим с Десфордом, то, не будь он таким славным молодым человеком, он впал бы в ужасную злобу.
Как и предполагала леди Багл, лорд Десфорд пригласил Лукасту на вальс. Он спросил с приятной улыбкой:
– Могу я просить вас танцевать со мной? Или в Хэмпшире еще хмурятся при звуках вальса? Что думает об этом моя тетушка? Как глупо было не спросить ее заранее. Умоляю вас, простите меня, мисс Багл, если я позволил себе нарушение приличий.
Она рассмеялась:
– Вовсе нет! Я танцую вальс, но вот разрешит ли мне мама сделать это на людях – это другой вопрос!
– В таком случае я немедленно попрошу для вас разрешения!
Разрешение было получено им с легкостью, и Десфорд дважды облетел зал, обвивая рукой стройную талию Лукасты; леди Багл наблюдала этот спектакль снисходительно, чего нельзя было сказать о двух кузенах Десфорда, а также нескольких других молодых джентльменах.
После того как Десфорд исполнил свой светский долг по отношению к мисс Уиндл и мисс Монтсэйл, он наконец пригласил свою кузину Эмму.
– Ради Бога, Эшли, никаких танцев, только уведи меня из этого немыслимо душного зала! – отрезала миссис Редгрейв, унаследовавшая прямоту своей матери.
– С величайшим наслаждением, дорогая! – Виконт предложил ей руку. – Я так трудился, что у меня отсырел воротничок! Мы подойдем к двери, как будто хотим перемолвиться словечком с Мортимером, и улизнем, пока будут составлять следующий танец. Я полагаю, никто не заметит нашего отсутствия.
– Да хоть бы и заметили, меня это мало беспокоит! – заявила миссис Редгрейв, яростно обмахиваясь веером. – Делать людям больше нечего, кроме как устраивать сборища в такой душный вечер! Могли бы, по крайней мере, открыть окна!
– О, это невозможно! – сказал Десфорд. – Тебе должно быть известно, Эмма, что только неблагоразумная молодежь открывает окна в самую душную ночь! И то лишь для того, чтобы заставить старших страдать от болезней и других напастей, вызванных, несомненно, свежим воздухом. Мортимер, отчего ты не выполняешь свой супружеский долг и слоняешься тут без дела, сверля взглядом веселую компанию?
– Да ничего подобного! – возмущенно отозвался мистер Редгрейв. – Я просто не могу понять – здесь слишком жарко, но никто не задумается, почему мы, почтенные женатые господа, воздерживаемся от танцев!
– Слушайте голос седобородых! – тихонько промурлыкал Десфорд.
– Замолчи, насмешник! – вмешалась Эмма. – Я вовсе не желаю, чтобы бедняга Мортимер поджарился. Хоть он и ненамного старше тебя, но зато намного толще!
– Слушайте образцовую жену! – хмыкнул мистер Редгрейв. – Запомни мой совет, Дес, держись подальше от брачной мышеловки!
– Благодарю, непременно воспользуюсь твоим советом! Достаточно твоего меланхолического вида, бедняга, чтобы заставить любого мужчину поостеречься!
Мистер Редгрейв ухмыльнулся, посоветовав Десфорду не бередить его раны и добавив, что, наверное, родился чтобы стать форменным подкаблучником. Эмма, отлично знавшая смысл этого неизящного выражения, с возмущением заявила, что не понимает, о чем они говорят. А когда оба джентльмена расхохотались, назвала их парой грубиянов.
– Конечно, дорогая! – сердечно согласился спутник ее жизни. – Послушайте, если вы собрались потанцевать, поторопитесь, пока не собрали все пары.
В ответ он услышал, что они отправились на поиски глотка свежего воздуха. Мистер Редгрейв сразу же насмешливо заметил, что, наблюдая за развитием флирта между Десфордом и мисс Багл, едва не прозевал момент, когда тому вздумается поухаживать и за Эммой.
Втроем они вышли через широкие двойные двери в Холл, где уже стояли небольшие компании гостей. Дамы неистово обмахивались веерами, а мужчины невзначай вытирали платками взмокшие лбы. Но миссис Редгрейв обладала перед остальными неоценимым преимуществом – она владела географией дома, поэтому решительно провела своих спутников к лестнице в другом конце холла и оттуда – в сад. И хотя вечер не принес особой прохлады и даже на открытом воздухе дышалось довольно трудно, мистер Редгрейв с облегчением сделал глубокий вдох и выпустил воздух с громким вульгарным:
– Фу!
Затем он обнаружил желание немедленно закурить сигару, но его жена тотчас же продела руку ему под локоть, шагнула на лужайку и потянула его за собой. Полная луна то сияла во всей своей красе, то пряталась за бегущими облачками. Вдалеке полыхнули зарницы, и мистер Редгрейв заметил, что не будет особенно удивлен, если скоро разразится гроза. Через несколько минут до них донесся отдаленный гром, и Эмма решила, что им пора вернуться в бальный зал. Она всегда панически боялась грозы, но братья обычно не проявляли снисходительности к этой ее слабости. Зато муж и кузен беспрекословно повернули к дому.
Когда они вошли в дом, в холле уже никого не было. Миссис Редгрейв тихо прикрыла дверь в сад, и тут из бального зала вышел Стонор Багл и воскликнул:
– Вот вы где! А я всюду вас искал!
– Ох, дорогой! – виновато вздохнула Эмма. – А я надеялась, что никто не заметит, если мы ускользнем на несколько минут. Такой душный вечер, не правда ли?
Он рассмеялся:
– Ох! Просто чертовски, правда? Я бы и сам улизнул в сад, но не могу, понимаете ли. Мама меня убила бы, если б я отважился. Все дело в том, что о вас спрашивала миссис Барлинг, мэм. Она говорит, что очень давно вас не видела, а когда кто-то сказал ей, что вы здесь, она не смогла высмотреть вас в толпе.
– О!.. Дорогая миссис Барлинг! Иду сейчас же! – произнесла Эмма и решительно двинулась вперед, увлекая за собой слабо сопротивляющегося супруга.
Стонор последовал за ними, но виконт задержался в холле, чтобы сделать строгую ревизию своей внешности при помощи зеркала, висевшего за двойными дверями в зал. Он не был франтом и без колебаний отверг бы это утверждение леди Багл. Но, увидев свое отражение – в смявшейся сорочке и сбившемся галстуке, – виконт испытал неприятное потрясение. С сорочкой ничего поделать было нельзя, разве что поправить воротничок, зато нескольких прикосновений хватило, чтобы привести в образцовый порядок узел галстука. Удовлетворенный результатом, он повернулся перед зеркалом, слегка поддернул обшлага и почти готов был шагнуть в зал, когда у него возникло ощущение, что он не один. Десфорд быстро обвел взглядом холл. Здесь никого не было, и он поднял глаза. С верхней лестничной площадки на него смотрела пара чудесных, невинных глаз, сиявших на очаровательном маленьком личике, выглядывавшем из-за перил. Виконт улыбнулся, предположив, что эти чудесные глаза принадлежат одной из младших дочерей четы Багл, девочке-подростку, а еще вероятней, обитательнице детской. Увидев, что маленькая наблюдательница готова ускользнуть при любом шорохе, виконт произнес:
– О, пожалуйста, не убегайте! Обещаю, что не съем вас – и не стану жаловаться вашей матушке!
Большие глаза расширились с выражением страха и сомнения.
– Вам это не удастся! – произнесла юная леди. – Моя мама умерла много лет назад. Кажется, и отца у меня нет, но это еще не вполне точно известно. Ох, только не поднимайтесь! Умоляю, не поднимайтесь! Начнется такой переполох!
Виконт уже добрался до середины лестничного пролета, но остановился при этом тревожном предостережении, Удивленный и тронутый одновременно.
– У вас нет мамы? Так вы не одна из дочерей сэра Томаса?
– Ох, нет! – ответила она таким же приглушенным, испуганным голоском. – Я не имею к нему никакого отношения, он просто женат на моей тете, это ведь не делает его моим настоящим родственником?
– Нет, нет! – подтвердил виконт. – Но это не значит, что он рассердится на вас из-за того, что вы подсматриваете за леди в красивых платьях и джентльменами, поправляющими галстуки!