Так он познакомился с Кэзрах, великолепной дочерью лавы, которая сделала из него мужчину и вернула веру в себя. Они были вместе долгое, жаркое лето, за которое Рэй понял, что он слишком молод, чтобы сдаваться.

А потом явились двое - разговаривающий с тенями маг, с которым, как болтали слуги, не могла сравниться даже мудрая колдунья Лленга, и его юный ученик, мальчишка лет двенадцати. Колдуна Рэй видел в обители и раньше - тот несколько лет подряд заявлялся к серебряным, но гостил лишь у крылатых, не замечая слуг, а вот его маленького спутника бескрылый маг не знал. Мальчишка оказался сильным колдуном, легко пережил преображение и получил поцелуй Кхелет. Ко всему прочему, Эхтен, как называли его в клане, приходился внуком Гешету. Эта новость очень подбодрила серебряных, потерявших красавца наследного князя в последнем налете золотых. А вот душу Рэя снедала зависть - ему не досталось ничего, хотя он боролся, как мог, в то время как мальчишка, чужак из другого мира, получил и огонь в глазах, и магию, и венец. Недовольство собой и собственной судьбой вылилось в первые громкие ссоры с Кэзрах, а пара стычек с сынами ветра, решившими заглянуть к расстроенной дочери лавы, едва не закончилась играми в яме. Хотя Рэю тогда уже было все равно. Почва снова уходила у него из-под ног, вот только взлететь он не мог.

Но все изменилось, когда в обитель ранним утром ворвалась давно сбежавшая дочь князя. Она бушевала, как летняя гроза, и рев её слышали даже у кристальных пик. "Княжна Тархэт вернулась", - болтали слуги, благоговейно внимая злобному рычанию. Когда-то давно дочь Гешета, пройдя обучение во Рве, навсегда покинула третий мир. Говорили, её хрупкие крылья не выдержали горя, постигшего клан, и утешение она нашла лишь в магии и долгом пути.

Кэзрах тогда узнала и доложила Рэю, что теневой маг из чужого мира, не сказав княжне ни слова, повел мальчишку, её родного сына, показать третий мир, и тому так здесь понравилось, что он не захотел уходить обратно. Рэй, наблюдая за яростью матери, крылья которой совсем не выглядели хрупкими, понял, что второго шанса не будет. Под покровом ночи он встретился с княжной и пообещал помочь ей выкрасть сына. Тархэт же дала слово, что отнесет его в Ров, к жрецам.

- Учти, если они решат, что сильного дара у тебя нет, то придется идти обратно, - предупредила она. - Я сама прошла часть пути двумя ногами, и, поверь, пастух без крыльев дорогу не осилит.

Но Рэй верил - он рожден не для того, чтобы пасти раггов и кататься по яме. В назначенный час, напустив морок, он выкрал спящего ребенка, успокоил его заклинанием, которому научился у Тархэт и, добравшись до её одинокой пещеры за осыпью, приготовился к долгому перелету. Его сил и сил крылатой колдуньи хватило, чтобы навести морок на всех троих, и когда Тархэт взмыла в небо, ни один разведчик их не заметил. Рэй, придерживая спящего мальчика одной рукой, а другой сжимая шип на драконьем гребне, упивался полетом. Все его сны оказались так бесцветны по сравнению с реальностью, что он едва не сошел с ума от счастья.

К утру беглецы добрались до цитадели жрецов. Мудрая Лленга радушно приветствовала их.

- Негоже забирать ребенка у матери, - повторяла она, провожая Тархэт и ревущего во всю глотку Эхтена к комнате с шестью дверями. - А кто твой спутник, милая?

- Единственный житель обители, у которого есть сердце, - ответила княжна. - Он - сильный маг и храбрый юноша. Помоги ему, пожалуйста.

- Ну, если так, пусть остается, - и Лленга улыбнулась так ободряюще и так радушно, что Рэй понял - он нашел новый дом. Тархэт, пожелав ему удачи, ушла с сыном в шестой мир, а жрецам пришлось держать ответ перед разгневанным Гешетом, который привел ко Рву целый клин воинов. Тогда-то князь серебряных и узнал, что предателя-беглеца зовут Рэем.

Страсти улеглись. Маг, приводивший Эхтена, отправился за Тархэт, мрачный, как тени, что населяли ореол, и почти год о них не было ни слуху, ни духу. За этот долгий и прекрасный год Рэй узнал, что хранит в себе сильный дар. Не желая возвращаться в обитель серебряных, он поклялся служить Черному Дракону, и жрецы принялись учить нового послушника. Рэю рассказали, что ореол населен духами, темными и светлыми, что темные тяжелы и коварны, а светлые легки и безобидны. Но тени Рэю не грозили - он вообще не слышали их, и ему вполне хватало чистой силы ореола, к которой он обращался, творя заклинания.

Во Рве иногда появлялись проводники, собиравшие информацию для своих хозяев, и маги-путники. Новички проходили адаптацию у жрецов (те всегда были рады помочь), бывалые путешественники сразу отправлялись в дорогу. Рэй поражался их внешнему виду, магической силе и какому-то внутреннему сумраку, такому глубокому, что и заглядывать было боязно. А вскоре вернулся тот самый маг, что привел Гешету наследника. Сначала он пришел один, посидел пару дней во Рве и покинул его ещё более угрюмым и молчаливым, чем явился. А потом вернулся мальчик. Он не помнил Рэя, зато теперь у его плеча жужжал маленький серебряный проводник.

- Где твоя мать? - строго спросила Лленга.

- Скоро будет, ключница, - серьезно ответил мальчик. - Я выиграл свой первый бой - переспорил её!

- Променяешь свободу шестого мира на войны третьего?

- Это мой мир, ключница. Ореолы дали мне право выбора, я им и воспользовался.

Но все же Лленга не отпустила Эхтена, пока не появилась Тархэт. Серебряная княжна сердечно приветствовала Рэя, порадовалась, что он нашел себя, и пригласила в шестой мир.

- Таким сильным магам нужно набираться опыта в чужих ореолах, - уверенно говорила она. - Поверь, там есть, на что посмотреть.

С тех пор Эхтен часто приходил в третий мир, но Тархэт здесь больше не появлялась. Мальчика сопровождал его учитель, как позднее узнал Рэй, носивший странное имя Эдгард. Его магия была темнее грозовых туч, но Лленга беспрепятственно пропускала его к драконам.

- Не разлучать же семьи, - вздыхала она.

А через семь лет Лленга умерла, и её место занял золотой, Зарго Штег, яростный борец с тенями. Он почти никого не пускал в третий мир, не открыл он дверь и Эдгарду, а ставшего наследным князем Эхтена впускал и выпускал, ругаясь, что следующий раз он двери не откроет. Как-то раз, когда Эхтен уходил в шестой мир вместе со своим другом, крылатым магом Тэем Тахаром, Рэй впервые пустил в чужой мир своего маленького проводника. Уже вернулись молодые крылатые маги, довольные и одухотворенные, несколько раз заходил поговорить с Зарго ключник шестого, странного вида существо Генсер, но проводник всё не возвращался. А порядки во Рве стремительно менялись - бескрылых магов заставляли прислуживать крылатым, а тех, кто был недоволен, вышвыривали прочь, нисколько не заботясь об их дальнейшей судьбе. Со смертью Лленги изо Рва ушла мудрость и здравый смысл. За обучение блеклоглазых браться перестали.

- У нас достаточно слуг, - заявлял Зарго. - Ты же пастух, Рэй? Так отправляйся в поле. Нечего отираться у дверей.

Рэй спал и видел, как отправить Зарго в вечный полет, даже начал придумывать план переворота, но тут вернулся из шестого мира его блудный проводник, и маг-пастух попросил у ключника открыть двери.

- Не торопись, слуга, - Зарго протянул ему запечатанное письмо. - Найди среди серебряных тех, кто впускает в свои тела тени, и тогда я открою тебе двери любого мира. Выведай, кто обучал их, узнай мнение Гешета о подобной магии. Растормоши этот улей тени. Ты же из серебряного клан? Вот и отлично! Телепорт уже ждет тебя. Не бойся, слуга, вторая его точка надежно сокрыта вблизи обители.

Так Рэй впервые узнал, что Зарго приказал разместить телепорты по всему миру. Новый глава культа не желал оставаться в стороне от клановых воин.

В родную обитель маг-пастух вернулся не вовремя. Бродя по осыпи, куда приносили многочисленных раненых, он понял, что совсем недавно отгремело тяжелое сражение, и Зарго, возможно, просто подставил его под удар. Но отступать Рэй не хотел. Он добрался до Гешета и вручил тому письмо. Князь долго вглядывался в лицо слуги, ставшего черным жрецом, а когда начал читать послание, с первых строк пришел в ярость.