Глава 6

Гвендолин

Бабушка не обрадовалась, услышав, куда я отправляюсь и с кем. И говоря «не обрадовалась» имею в виду — она пришла в ярость.

— Ты не пойдешь, — сказала она, сверля меня взглядом. — Ты не пойдешь, и это не подлежит обсуждению, юная леди.

— Бабушка, — терпеливо поясняла я. — Ты не понимаешь, я должна.

— Я понимаю. Понимаю, что ты собралась отправиться в Ад — в Ад, Гвендолин — и сопровождать тебя будет демон, которого ты вызвала из Бездны.

— На самом деле мой дом находится в другой части Ада, той, что древние греки называли Аидом, — тихо сказал Лаиш. — Это довольно живописное место, у меня за домом даже растет гранатовое дерево.

— О, ты думаешь, что самый умный, молодой человек, — огрызнулась бабушка. — Я вот точно знаю, что ты пытаешься сказать.

— Что? — спросила я. — Что он хочет сказать?

— О еде в Аду, — ответила бабушка. — Ты ничего там не сможешь есть. Тебе так же ничего нельзя там пить.

— Что? Почему нет? Какое это имеет отношение к тому, где он живет?

Лаиш фыркнул:

— Разве ты не знаешь вашу человеческую мифологию, Гвендолин? Легенду о Персефоне и Деметре? О том, как бог подземного царства Аид украл прекрасную Персефону, и она, съев там шесть зерен граната, вынуждена была жить вместе с ним в Аиде шесть месяцев в году?

— Это всего лишь миф, — возразила я. — Именно так греки объясняли происхождение лета и зимы. Ничто не может расти зимой, потому что Деметра, богиня плодородия, грустит по своей дочери Персефоне, вынужденной оставаться в Аду. А летом, когда она возвращается, весь мир радуется и расцветает.

— В каждом мифе есть зерна истины — прости мне этот каламбур, mon ange, — ответил Лаиш. — Твоя бабушка абсолютно права — находясь в аду, ты не должна ничего есть и пить, иначе ты вынуждена будешь остаться там надолго, а я знаю, ты этого не хочешь.

— Отлично, и что мне делать? — с отчаянием спросила я. — Предполагаю, это не займет больше часа или двух.

— Путешествие через все семь кругов ада займет где-то около недели, возможно, чуть больше, — заметил Лаиш.

— Я читала роман Данте и думала, что кругов ада девять, — возразила я. — И вообще, как я смогу ничего не есть и не пить неделю? Когда мы доберемся до Бездны, слишком ослабну и не смогу закрыть дверь.

— Данте оказался всего лишь туристом, и в его романах, к сожалению, есть неточности. И поверь мне, оказавшись там, ты поймешь, что даже семь кругов ада для тебя как для смертной достаточно. — Он покачал головой. — Что же касается еды, не беспокойся, mon ange. Я обеспечу тебя и пищей, и водой, которые не привяжут тебя к моему царству, — заверил он меня.

Бабушка покачала головой:

— Ты этого не сделаешь, потому что Гвендолин никуда не пойдет.

— Бабушка, — сказала я, беря её за руку. — Позволь мне показать тебе кое-что.

Отвела её в спальню и включила свет. Бабушка, увидев посредине комнаты огромную воронку, изумленно распахнула глаза.

— Гвендолин, что?..

— Вот почему я должна идти, — сказала я, указав на зияющую яму в том месте, где когда-то стояла её кровать. — Это сделало порождение ада — тварь из Бездны, которую я выпустила, спасая Тейлор.

— Тебе не следовало этого делать. — Она покачала головой, широко распахнув печальные глаза. — Гвендолин, если бы я знала…

— Я скрывала это от тебя, потому что боялась, что ты обо мне подумаешь. — Я опустила взгляд. — Прости меня, бабушка. Я вроде как сбилась с пути. Пошла не по той дорожке. Но не могла бросить Тейлор, не могла позволить ей умереть. Я ведь несу за нее ответственность. И думала, что закрыла ту чертову дверь. Но ошиблась, и теперь… теперь эта тварь на свободе, и сегодня вечером она приходила не за мной, а за тобой. Если бы мы не поменялись комнатами…

Бабушка побледнела и всё же покачала головой.

— Не делай этого из-за меня, Гвендолин. Теперь, зная, с чем именно мне предстоит иметь дело, я справлюсь.

— Ты, возможно, — тихим голосом ответила я. — А что насчет Кейши?

— Кейша. — От осознания проблемы бабушка распахнула глаза. — Сейчас я не смогу ей помочь.

— Точно, — мрачно ответила я. — И в следующий раз эта тварь может прийти за ней. Оно будет преследовать всех, кого я люблю, до тех пор пока я всё не исправлю.

— Ваша внучка абсолютно права, — сказал Лаиш, бесшумно оказавшись позади нас, от чего я едва не подпрыгнула. — Сегодня я изгнал его обратно в Адское царство, но оно вернется, так как дверь всё ещё открыта. Оно вернется.

— Но если оно придет за всеми дорогими тебе людьми уже после того, как ты отправишься в ад, дитя? — теперь бабушка почти умоляла.

— Пока Гвендолин остается здесь, все, кого она любит, в опасности, потому что та тварь сначала заставит её страдать, а потом уже начнет охоту, — объяснил Лаиш. — И тем не менее Гвендолин по-прежнему её основная цель. Если она отправится со мной в Ад, тварь последует за ней. Так что Гвендолин уведет её от своих близких.

— Словно приманка? Ты хочешь сказать, что я должна позволить ей отправиться в Ад, чтобы тварь, устроившая беспорядок в моей спальне, последовала за ней? — возмутилась бабушка.

— Вы должны позволить ей устранить хаос, который она и породила, — тихо ответил Лаиш. — Открытая в Бездну дверь затронет не только Гвендолин и её семью. Разобравшись с вами, порождение ада отправится на поиски других жертв. Нападет на невинных, которые и подозревать не будут о том, что на них открыта охота, пока не станет слишком поздно.

Я взяла её за руки.

— Я должна пойти, бабушка, — тихо сказала я, глядя ей в глаза. — Пожалуйста, я должна.

Она стиснула мои пальцы.

— Но как я могу быть уверена, что с тобой ничего не случится? Гвендолин, детка, ты всё, что у меня осталось.

— Я буду защищать Гвендолин, — вмешался Лаиш.

Бабушка обернулась к нему, в её поблекших глазах полыхала ярость.

— О, могу поспорить, что сделаешь. И что ты поимеешь со всего этого? — прошипела она. — С чего бы тебе вмешиваться?

О боже, началось… Если бы Лаиш рассказал бабушке о нашем «соглашении», то весь ад вырвался бы на свободу — и не с его стороны — а с её. Я пыталась взглядом предупредить его не болтать лишнего, и, к моей радости, Лаиш этого не сделал. Но его последующие слова удивили меня.

— Вы поверите, если я скажу, что желаю завоевать сердце Гвендолин? — тихо ответил он. — Что я собираюсь провести с ней как можно больше времени в надежде, что под моей демонической внешностью она разглядит и полюбит мужчину?

Бабушка уставилась на него:

— Нет. Нет. Нет, черт возьми.

Он страдальчески вздохнул:

— Вы, вероятно, считаете, что раз я обитатель демонического царства, то не имею чести.

— Ни чести, ни сердца, ни души, — подчеркнула бабушка, осознанно показывая мне, что насколько бы серьезно ни было намерение Лаиша «завоевать мое сердце», он не сможет этого сделать. Нельзя полюбить и сформировать духовную связь с тем, у кого этой самой души нет.

— Ну что ж, — тихо сказал Лаиш. — Открою вам истинную причину. С того момента как ответил на призыв Гвендолин, она находится под моей ответственностью. Оставить дверь из Бездны открытой в мир людей — серьезная ошибка, и если это не исправить, меня накажут. И поскольку на той двери отпечаток души Гвендолин, так как она её открыла, я должен провести её через подземное царство, чтобы она смогла всё исправить до того, как это привлечет внимание моего босса.

— Он всего лишь мелкий демон, бабушка, — вмешалась я. — И если не поможет мне всё исправить, то огребет из-за меня проблем.

На лице Лаиша отразилось изумление.

— Мелкий демон. Верно. — Приподняв бровь, он взглянул на бабушку. — Так вы удовлетворены?

— Не совсем, — огрызнулась она. — С чего мне быть уверенной, что ты вернешь Гвендолин домой после того, как она закроет дверь? Откуда мне знать, что ты просто не бросишь её там, как только она всё исправит?

В её словах имелся смысл. Я не смогла сдержать дрожь, прокатившуюся по спине, вспомнив те темные склизкие щупальца, извивающиеся друг над другом в глубине той огромной ямы. Что если Лаиш решил столкнуть меня в Бездну, как только получит мою девственность и я закрою дверь? Если бы мы занялись сексом, моя сила уменьшилась бы вдвое, но даже с полной силой я не смогу выбраться из того мрачного места. Что если?..

Но мои размышления прервал Лаиш, он словно увеличился в размерах, сверкая рубиновыми глазами, в которых словно полыхали горящие угли.

— Вот сейчас вы реально разозлили меня. — Я едва расслышала его тихие слова, но они обжигали, словно пламенем.

К чести бабушки, она не отступила, даже несмотря на устрашающую внешность Лаиша.

— Тебе меня не напугать, демон — и мне плевать, разозлила я тебя или нет. — Она ткнула пальцем в его широкую грудь. — Отвечай. Чем поклянешься, чтобы я поверила тебе? Откуда мне знать, вернешь ли ты мою драгоценную девочку домой?

Лаиш вздохнул, постепенно уменьшаясь в размерах, но если честно, всё ещё оставаясь невероятно огромным. Для мелкого демона он оказался слишком большим и мускулистым.

— Если скажу, что верну Гвендолин в целости и сохранности, потому что она мне очень дорога, вы мне не поверите, — сказал он. — И поклясться своей душой я тоже не могу, как вы верно заметили, у меня её нет. Вы ясно дали понять, что не доверяете клятве демона. — Он взлохматил свои черные волосы — такой невероятно человеческий жест, подумала я. — Так что, мне остается поклясться тем, кем я был когда-то.

— И кем же ты был? — спросила я, не в силах сдержать любопытство. Если мои познания в мифологии верны, то некоторые из высших демонов обитали до падения на Небесах. Но вот мелкие демоны родились, словно поганки после дождя, в момент создания Ада. Не очень-то красивое сравнение, но и большинство мелких демонов не блещут красотой. Вот только Лаиш определенно оказался исключением из правил.

— Я не всегда был таким, как сейчас, — просто ответил он, не сводя пристального взгляда с бабушки. — Когда-то и меня уважали. Почитали. Я мог любить.

— Но ты пал? — Я подумала, играл ли он, чтобы только успокоить бабушку. Если так, то он определенно заслужил Оскар за столь убедительную роль.