— Я думала, — вырывается у нее, — что мама никогда с нами так не поступит.

Автобус ехал до места девять с половиной часов. Девять с половиной часов мы слушали разговоры других детей. Сами не сказали ни слова, открывали рот только на остановках. Старшая сестра попросила меня подержать дверь туалета, пока она сходит. Велела съесть бутерброд, который сделала нам мама. Жоржетте она сказала: «Хватит лопать конфеты». И вот наконец автобус въехал во двор лагеря.

Двери открылись.

Ребята усталые, злые. Все толкаются. Широкий двор окружают блочные корпуса. Посередине куча чемоданов, выгруженных из автобуса. Вокруг багажа толпятся ребята. Трое вожатых стоят с листками в руках.

Во двор въезжают еще два автобуса. Один приехал из Невера, другой из Гавра. Внутри тоже ребята, они прилипли к стеклам, ждут, когда откроются двери. Смотрят на лионцев.

К вожатым подходит пожилой мужчина с седыми волосами. Это директор. Он машет рукой, чтобы мы отодвинулись.

— Назад! Отошли назад! Дайте другим отрядам выйти!

Так, значит, когда дети приезжают сюда на каникулы, их называют отрядами. Первая новость. Мне уже не нравится так называться.

Два автобуса открывают двери. Крику-то, крику! А толкаются как! Выходят еще вожатые. Они здороваются между собой. Водители вытаскивают из автобусов еще багаж.

Теперь чемоданы валяются по всему двору. Моя старшая сестра ищет глазами наши.

Вожатые орут, командуют, чтобы мы разобрались по автобусам.

Как же в этой суматохе им удается нас построить? Но мы образовали трехконечную звезду вокруг вожатых и директора. По одну сторону — Лион, по другую — Невер, Гавр напротив.

Мы стоим, хмуро глядя друг на друга.

— Все тихо сели! — командует вожатый.

Хоть бы и этот был не наш…

Какая-никакая тишина наступила. Директор встает в середину звезды.

— Добро пожаловать в наш лагерь, где, я надеюсь, вы отлично отдохнете. Меня зовут Жан-Кристоф, для всех Жи-Се.[9] В этих корпусах, расположенных вокруг, вы будете жить, и сейчас мы вас по ним распределим.

Какая-то маленькая девочка кидается к своему чемодану.

— Нет-нет, барышня, забирать чемодан еще рано! Будь так добра, сядь.

Девочка послушно садится.

— Сначала я познакомлю вас с вашими вожатыми: Ален, или Ленлен, будет работать с отрядом старших. Жером, или Жеже, — тоже со старшими. Кристиан, или Кики, работает со старшими средними, Мюриель, Мюмю, — со средними старшими. Натали, Тотош, — со средними младшими, Коринна, Коко, — со средними младшими. Тьери, Тити, — с младшими. Люсьен, Люлю, — с младшими.

Я запуталась. Я вообще ничего здесь не понимаю.

— Сейчас будет перекличка. Когда услышите свое имя — берете чемодан и становитесь в строй, за вашим вожатым.

Директор уходит, а слово берет один из вожатых.

— Я Ленлен. Здравствуйте, ребята, всем добро пожаловать.

Все кричат вразнобой:

— Здравствуй, Ленлен! Привет! Салют!

Ленлен посмеивается, и другие вожатые тоже. Что тут смешного, не пойму.

— Тихо! Как вам сказал Жи-Се, я работаю со старшими. Наш отряд будет называться Ленлен-бэнд. Когда выкликнут ваше имя, берите чемодан и становитесь за мной.

Он опускает глаза, смотрит в свой список, и тут же большинство ребят срываются с места и бегут к своим чемоданам, как будто выстрел услышали. Ну да, похоже на начало соревнований.

Ленлен разом потерял свой авторитет.

— Эй! Эй! — вопит он. — Я что сказал? Так, для начала все, кто встал без разрешения, будут дежурными по спальне!

Оставшиеся сидеть хихикают.

Я оглядываюсь на сестер. Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Этот вожатый мне совсем не нравится. Может, он не видел, что я тоже встала?

Ленлен тычет пальцем в ребят.

— Ты! Как зовут?

— Седрик Левасер.

Он записывает на листке.

— Дежурный. Ты?

— Себастьен Дормиак Ленлен записывает.

— Дежурный. Ты?

— Сандра Марино.

— Дежурная. Ты?

— Александр Парила.

— Дежурный. Ты?

— Сибилла.

— Дежурная.

Старшая сестра смотрит на меня. Еще немного — и она опять разревется.

Я пожимаю плечами: что такого? Дежурная, ну и ладно. Уж кровать-то застилать я умею. Я сажусь на место рядом со старшей сестрой.

— Нас разлучат, — тихо шепчет мне она.

Что-что?

Сейчас пробьет наш час. Вот это мы попали так попали! Мало того, что над нами будут измываться четыре недели, нас еще и разлучат. Нет, это невозможно! Все, что угодно, но разлучаться нам нельзя.

«Отряд» Ленлена уже выстроился за ним гуськом вместе с чемоданами.

Вторая цепочка выстраивается за Кики. Кики выкрикивает имя моей старшей сестры. Коринна с чемоданом встает в строй. Ее глаза не отрываются от нас с Жоржеттой. Мы по-прежнему сидим внутри распадающейся звезды. Кики выкликнул последнего из своего отряда. Ужасно. Невозможно. Лицо моей старшей сестры мокрое от слез.

Она одна в отряде Кики! Ни меня, ни Жоржетту еще не выкликали.

Я попросила разрешения поговорить с директором. Вожатая моего отряда не разрешила: мол, сама разберется. Она сказала, что мы просто капризничаем. Эта вожатая вообще не хотела ничего слышать. Тогда я села посреди двора и отказалась идти в лагерь. Я так задержала всех, что вожатая уступила. Мне еще пришлось требовать, чтобы Коринна и Жоржетта тоже пошли со мной.

— Нам надо позвонить маме! — сказала я директору. — Мы не можем здесь остаться. Мама говорила, что мы должны быть в одном отряде. Если нас разлучат, мы не останемся.

Сначала Жи-Се не верил, что мы и вправду уедем, если он не сделает так, как я прошу. Еще и посмеивался надо мной:

— Да, да, я вас прекрасно понимаю, но ведь я вам уже сказал, вы будете почти все время вместе. Никто вас не разлучает.

Это он мне зубы заговаривал. Мне не понадобилось даже смотреть на старшую сестру, я и так знала, что она за меня.

— Надо позвонить нашей маме! — твердила я и знать больше ничего не хотела.

Мне было по барабану, что там этот директор, прикидываясь добреньким, мне объяснял.

— Вашей маме мы сейчас позвоним, но, боюсь, не получится определить вас в один отряд. Мы и так сделали исключение для Жоржетты, поместив ее к старшим средним, а не к младшим средним. Старшую к средним — это уже ни в какие ворота. Для чего же тогда отряды?

Но я уперлась. Я с места не сдвинулась, пока он не позвонил моей маме.

— Алло? Я могу поговорить с мадам Ди Баджо?

Директор удивился, что у мамы другая фамилия, не такая, как у нас. Он даже спросил, вправду ли мы ее дети.

— Добрый день, мадам, с вами говорит Жан-Кристоф Маделон из лагеря в Порнике… У меня тут три девочки плачут…

Мы с сестрами переглянулись. И снова начали дышать. Мама не могла бросить нас в беде. Мама встала на нашу защиту! Теперь мы все трое в одном отряде.

Каникулы в лагере почти закончились. Коринна, Жоржетта и я четыре недели спали в одной палате. Мы втроем были в отряде Мюмю. Из-за этого я и погулять вечером не могла. Старшая сестра не спускала с меня глаз. Пьер, Венсан, Поль и Валери после отбоя убегали на пляж Вот когда я пожалела, что старшая сестра со мной в одной палате! А Жоржетта пожалела, что она с ней за одним столом в столовой. Коринна следила за каждым ее глотком, и Жоржетта все каникулы ходила голодная.

В беге наперегонки наша команда проиграла.

— Ясный перец, проиграли, — сказал один умник. — Все из-за сопливой!

— Да-а! — тут же заорала я на него. — Ей всего восемь лет! Ты-то сам, когда тебе было восемь лет, тоже не умел так быстро бегать, как сейчас!

Пришлось ему заткнуться, но только на время.

— А другая твоя сестра? Ей-то двенадцать лет! Ей вообще место в старшем отряде. А она еще хуже бегает! Мы и из-за нее тоже проиграли! Когда же она бегать научится?