– Похоже, она исследует корабль. Я проследил ее путь по нескольким сферам.

– А хэмлинцы?

– По-моему присутствуют, – Дейта озабоченно нахмурился. – Течения атмосферной жидкости сбивают показания моего сканера. До меня доходит только слабое эхо...

– Можно каким-то образом компенсировать это? – перебил капитан андроида.

– Все укладывается в систему определенных сложностей. Попытаюсь заново провести калибрование. Надо учесть вязкость и плотность атмосферы, ее состав. Если дополнить контрольный алгоритм...

– Спасибо, мистер Дейта, – перебил капитан. – Подробности не обязательно.

– Да, сэр, – вздохнул андроид и молча продолжил работу.

Когда к концу подошел третий час ожидания, лейтенант Яр получила от Рут сигнал.

– Сколько передают? Одного или двух? – поинтересовался Райкер.

– Не могу сказать, – ответила Наташа Яр. – Связь отвратительная. Почти ничего не слышно.

Лейтенант ввела в систему контроля координаты источника и подготовила площадку для приема Рут и возможного заложника. Помещение озарилось вспышкой. Доктор Крашер автоматически потянулась к медицинской сумке.

На платформе появилась светящаяся, вздрагивающая фигура.

Затем она обрела четкие очертания и ожила. Обнаженная кожа Рут была влажной и тускло поблескивала. Из носа девушки вытекала вязкая жидкость. Она быстро испарялась. На руках переводчица держала ребенка.

К подобному повороту событий оказался готов только один человек – доктор Крашер. Беверли бросилась вперед, выхватила мальчика из цепких рук переводчицы. Перевернув малыша вниз лицом, доктор быстро нажала на грудную клетку мальчика. Он закашлялся, изо рта у него вытекло немного жидкости. Ребенок судорожно вздохнул и сразу же громко заплакал.

– Сообщите капитану, – попросила Крашер Райкера. Укутав малыша в одеяльце, доктор быстро направилась в изолятор.

– Ребенок? – удивился Пикар, когда первый офицер доложил ему о случившемся по каналу внутренней связи. Капитан посмотрел на Дилора, который сидел рядом с совершенно невозмутимым видом. – Вы знали об этом, посол?

– Предполагал, – отозвался Дилор хрипловатым голосом. – Но нам уже приходилось спасать потомков хэмлинцев.

– Почему вы не упомянули об этом на совещании? – возмутился Пикар. – Это намного усложняет задачу. Хэмлинское сражение до сих пор является больным местом для Федерации, несмотря на то, что прошло пятьдесят лет. Если кто-то узнает, что людей, которых удерживают чораи, стало больше, то это только подогреет страсти, а они и без того достаточно накалены.

– Я все прекрасно понимаю, капитан. Но сейчас не стоит обсуждать это.

Дилор нервно обвел взглядом помещение.

– Этот аспект проекта по спасению хэмлинцев мне не хотелось бы обсуждать по вполне понятным причинам.

– Я уверен в порядочности членов моего корабли, – заявил Пикар. – И это больше, чем я мог бы...

– Капитан, – вмешалась советник Трой, – разрешите мне помочь доктору Крашер, – Диана сидела сейчас в кресле Райкера, ее голос мгновенно привлек внимание капитана. – Во время переговоров с чораи от меня будет мало толку, но я могла бы быть полезной рядом с освобожденным.

Пикар кивнул головой, таким образом выражая согласие. Советник поднялась и направилась к турболифту. Прямо возле дверей она столкнулась с переводчицей.

– Как чувствует себя малыш? – озабоченно спросила Диана.

Рут неопределенно пожала плечами:

– Кажется, нормально.

Девушка спокойно прошла мимо советника и направилась к капитану. Волосы Рут все еще были влажными, по лицу и шее стекали тоненькие струйки воды, плащ на спине потемнел и прилип к телу.

– Почему вы не сказали нам о ребенке? – тотчас же спросил переводчицу Пикар.

– Мы спасаем просто хэмлинцев. Возраст не имеет никакого значения. – Рут устроилась на стуле. – Свинец уже переправили? – поинтересовалась она. – Тогда необходимо попрощаться. Чораи ожидают прощальной мелодии.

Пикар покачал головой.

– Лейтенант Яр переправит металл, как только посол прикажет.

– Мы ждали встречи с чораи довольно терпеливо, – Дилор лениво вытянул ноги и откинулся на спинку стула. – Пусть и они подождут, пока мы проверим состояние предлагаемого товара.

– А если мальчик болен, то придется вернуть его обратно? – возмутился капитан Пикар.

– Нет. Но тогда я потребую, чтобы они снизили цену.

– Подобный юмор кажется мне оскорбительным.

– Я говорю серьезно и не пытаюсь шутить, – ответил Дилор. – Просто пытаюсь смотреть на ситуацию с позиций чораи.

Пикар сжал зубы. Прошло несколько секунд, прежде чем он совладал со своими чувствами. Потом капитан прикоснулся к коммуникатору.

– Это Пикар. Соедините меня с доктором Крашер... Доктор, доложите о состоянии здоровья ребенка.

– Мальчику приблизительно два года. Легкие приспособились к атмосфере "Энтерпрайза" нормально. Я еще не закончила осмотр, но, кажется, он совершенно здоров. Чувствуется, что за ним ухаживали отлично.

Все присутствующие отчетливо слышали тоненький писк ребенка. Рут спокойно заметила:

– Чораи очень высоко ценят людей. Само собой разумеется, что за ребенком хорошо ухаживали.

– Ценят за что? – поинтересовался Пикар. – За трудоспособность?

Рут удивленно взглянула на капитана.

– Нет. Люди у них совсем не работают, – пояснила девушка. – Они выполняют.., чисто символическую функцию. Укрепляя дружеские связи сообщества, чораи дарят с корабля на корабль ребенка. Обращаться хорошо с подаренным младенцем – дело чести.

– Избалованный любимчик или раб – существенное различие, – заметил Пикар. Дилор тяжело вздохнул и вмешался:

– Давайте оставим дебаты до следующего раза, хорошо? – посол прикоснулся пальцем к коммуникатору и скрестил руки на груди. – Соедините меня с транспортной каютой. Это Дилор. Приступайте к передаче свинца.

Все, кто находился на мостике, напряженно уставились на изображение корабля чораи, неподвижно замершее на главном экране, нетерпеливо ожидая окончания процедуры обмена.

Было тихо, лишь слабо потрескивали приборы на пульте управления, за которым сидел Дейта. Руки андроида буквально летали по клавишам, не останавливаясь ни на мгновение.