Он все еще разговаривал с изголовьем кровати. «К чему он упомянул крепкие попы? Почему он решил сказать об этом именно мне?»

- Я рассматриваю женщин, как если бы был доктором, если такое объяснение тебя удовлетворит.

Она не понимала, шутит он или говорит серьезно.

- Ты можешь перестать разговаривать с кроватью. Я привела себя в порядок.

Он взглянул на нее и издал какой-то нечленораздельный звук.

- Я бы так не сказал.

Она раздраженно посмотрела на него.

- Что это значит?

- Это значит, что мы почти обнажены. Я сказал Наоми, что это неприлично. Может, она сумеет внять голосу разума и вернет нам одежду.

«Больше я не буду считать трилистники на его шортах».

- Благодарение небесам! «Черт побери!»

- Наоми такая примитивная. Она даже не подумала, как эта ситуация может сказаться на нас, - поджав губы, произнес принц.

Синтия подумала, что принцу и положено поджимать губы, когда он чем-то недоволен. Когда он так делал, то лишался своего мужского обаяния. Она даже хотела попросить его делать так почаще, чтобы немного остудить ее пыл.

- Я хотел сказать, что она поступила ужасно. Мало того, что я против воли оказался в комнате с особой противоположного пола, так еще и на кровати, не застланной простынями. Как ты думаешь, это синтетическое покрывало?

Он капризно ткнул пальцем в полосатый матрац, раздувая ноздри от негодования.

«О, он на правильном пути! Еще немного, и я совсем потеряю интерес к этому чопорному болвану, который только и делает, что поджимает губы и раздуваег ноздри».

Он взглянул на нее снова и жадно облизал губы.

«Ну как он может?» - промелькнуло у нее в голове.

- Раз уж Наоми была здесь, то почему ты ие вбил ей в голову пару-тройку здравых мыслей?

- Она стояла слишком далеко.

- Надо было что-то сделать. Я не могу оставаться здесь еще восемнадцать дней.

- Как и я. Мы уже начали презентации. У нас запланированы встречи с брокерами. Дик может подменить меня, но если я не появлюсь через день-два, это вызовет недоумение.

- Думаю, твой хитрый адвокат что-нибудь придумает. Да и потом, если уж у вас подписаны все основные документы, то переживать не о чем. Торги пройдут своим чередом. Я бы тебе советовала, милый мой, думать не о них, а обо мне. Потому что именно я могу испортить всю обедню своим иском.

- Поэтому ты предлагаешь мне расшибиться в лепешку, чтобы поскорее тебя освободить? - язвительно спросил он.

- Но пойми, что если даже мне приходится какое-то время не появляться на бирже из-за травмы, то это не означает, что я должна исчезнуть из поля зрения. Мои клиенты ценят меня до тех пор, пока я на связи. Это золотое правило брокера: будь всегда в курсе событий и желательно на шаг впереди. Если я нарушу его, то потеряю и связи, и клиентов.

- И твоя фирма никак тебя не защитит?

- Конечно, нет.

Синтии очень не понравилось выражение сочувствия и жалости на лице Феррама, и она быстро добавила:

- Этот мир живет по своим законам. Если ты не нанесешь удар первым, то удар нанесут тебе. Я не возражаю. Это работа. Ничего личного. Думаю, твоя мало чем отличается от моей.

Казалось, ее слова заставили его задуматься.

- Наверное, ты права. Индустрия моды построена на жесткой конкуренции, и ты держишься на плаву до тех пор, пока твои доходы во много раз превышают расходы. Но думаю, что мне было немного легче, чем другим, потому что у нас было семейное предприятие.

- Все изменится уже через несколько недель.

- Да, так и будет.

- Тогда заставь Наоми освободить нас.

- Ты все еще считаешь, что я имею к этому отношение? - Он помолчал и добавил: - Черт бы все это побрал!

- Мне все равно! - отмахнулась она от него. - Я думаю, что ты… мы должны убедить Наоми отпустить нас на все четыре стороны, потому что это в ее же интересах. И не надо опять начинать песню о том, как я соглашусь на отступные. Об этом не может быть и речи.

- Это не имеет значения, - сказал он, ероша волосы.

У него были очень красивые волосы. Синтия заметила их цвет, черный как вороново крыло. Когда он зачесывал их назад, открывая крохотную серьгу, то выглядел потрясающе.

«Я выгляжу смешно».

- Почему? - спросила она, пытаясь сосредоточиться на проблеме.

- Наоми не доверяет ни мне, ни тебе. Она считает, что если ты даже подпишешь бумаги, то потом тут же откажешься от своих слов.

- И она права.

- И она считает, что я готов собственноручно организовать твой побег, даже если это будет означать крах моей компании.

- Она права?

Он пожал плечами.

- И что же нам делать? Сидеть здесь и смотреть «Золушку» и Элвиса? А как же наше будущее? Как же все наши былые достижения? Все это было напрасно?

Она с отвращением посмотрела на него. Она очень надеялась на то, что он чувствует себя так же ужасно, как и она. Никакой он не рыцарь.

- Я не хотел поднимать эту тему, но раз уж нет выхода… Ладно, забудь.

- Скажи мне.

- Нет. Ты ни за что не согласишься.

- А вдруг?

Он широко улыбнулся, но тут же посерьезнел.

- Ну, если ты так настаиваешь, - глубоко вздохнув, произнес он. - Но помни, что я не хотел поднимать эту тему.

- Ну сколько можно? - закричала она. - Говори.

Он удивленно взглянул на нее, услышав, как повелительно она умеет обращаться с людьми. Он обреченно смотрел на нее, сохраняя в осанке королевское достоинство, а потом снова облизнул губы. Не отводя от нее глаз, он произнес слова, которые она меньше всего ожидала услышать:

- Ты выйдешь за меня замуж?

- Выйти за тебя замуж? Выйти за тебя замуж?

Синтия не могла сдержать чувств. Она рванулась вперед, словно ее толкала неведомая сила. Ее охватило такое негодование, что она и сама не заметила, как набросилась на принца, пытаясь сбить его с ног.

Наверное, этот негодяй откуда-то прознал, что она давно лелеет мечту о галантном кавалере, который явится на закате и умчит ее от тоски, бедности и одиночества. Его предложение было лишь попыткой использовать ее сокровенные мечты против нее же! О, этот отпрыск голубых кровей, не имеющий ни малейшего понятия о такте!

Она увидела, что «рыцарь» откровенно смеется, пытаясь защититься от ее кулаков.

- Это выражение согласия? - фыркнул он.

- Нет, эгоист, самонадеянный прохвост, это отказ! Причем без права обжалования.

Он отклонился в последний момент, и ее кулак приземлился совсем близко от его головы. Синтия не считала зубы и острые колени запрещенным оружием, поэтому ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы утихомирить противника.

- Черт побери! Красавица, я пошутил. Я всего лишь хотел сделать предложение.

- Просто предложение?! Скольких доверчивых женщин по всему миру ты заманивал подобным предложением? Сколько их в твоем списке? Десять? Двадцать? Сто?

Не ожидавший такого напора принц прошептал в ответ:

- Ни одной.

- Ни одной?

Сначала она даже не поверила тому, что услышала. Затем решила, что это часть заговора. Он хочет соблазнить умудренную жизненным опытом деловую американку с Уолл-стрит. Он выбрал беспроигрышный вариант: заставить ее почувствовать себя особенной, сделать ей предложение и потом, как бы между прочим, уговорить подписать нужные бумаги. Как бы не так!

Она зарычала и возобновила атаку. Она, наверное, напоминала безумную… акулу, решившую расправиться со своей жертвой. Но ей было все равно. Никто, никто не смеет смеяться над ней! Она не позволяла этого раньше, когда с помощью бабушки поступила в Академию Сейнт Бриджет, где учились высокомерные, избалованные девицы. Она не позволяла снисходительного тона и в Гарварде, где молодые люди принимали ее за легкую добычу, как только видели соблазнительную фигуру и слышали ее чикагский акцент. Она не давала себя в обиду собратьям по профессии, которые с изумлением замечали присутствие женщины на бирже. И теперь она не намерена была изменять своим принципам: этот самонадеянный принц, который решил сразить ее своим предложением, не добьется ровным счетом ничего!