- Почему? - проводя по ее розовым губам, спросил он.

Она тоже могла похвалиться красотой своего рта.

- Почему что? - прошептала она.

- Почему ты не хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

- О, я хочу, чтобы ты поцеловал меня… но…

Он ощутил, как незнакомое чувство полноты и радости охватывает его с новой силой.

- Но это гибельный для нас путь. Для меня так точно.

Она с сожалением вздохнула.

Он кожей чувствовал ее горячее дыхание и не пытался понять логику ее рассуждений. Все его мысли были заняты Синтией.

- Но почему? - задыхаясь, спросил он.

- Потому что ты принц, а я… простолюдинка. Так не бывает. Тебе надо жениться, руководствуясь интересами своего народа.

Ему хотелось смеяться.

- Синтия, мы в Америке. Классовых различий здесь не существует. Или я должен напоминать тебе об этом?

Ему на мгновение захотелось рассказать ей правду, признаться, что он на самом деле никакой не принц. Но он сдержался. Ему не хотелось разрушать установившуюся между ними связь. Кроме того, он все еще волновался о судьбе компании, понимая, что Синтия входит в число его личных врагов.

- Но ведь ты испанский принц. Не надо убеждать меня, что ты можешь жениться по собственному усмотрению. Наверняка тебе с детства внушали чувство королевского долга и прочее.

- Нет.

- Не верю.

- Я женюсь на той, которую выберу сам, - раздраженно заявил он.

С чего это их разговор перешел на тему брака? Поцелуй - это одно, но торжественное «я согласен» - совсем другое.

- В любом случае ты будешь искать себе другую жену, - выпалила она. - Прагматичная, деловая, стоящая двумя ногами на земле акула бизнеса, да еще и в совершенстве владеющая ненормативной лексикой, вряд ли считается подходящей кандидатурой.

- А мне нравится твое умение оперировать ненормативной лексикой.

Он хотел немного взбодрить Синтию, но она проигнорировала его замечание.

- Готова поспорить, что дядя-король уже присмотрел для тебя какую-нибудь европейскую принцессу. У принца Ренье есть дочки или внучки?

- Синтия, - с упреком сказал он. - Я не собираюсь жениться ни на какой принцессе.

- У тебя порочный рот, Феррама.

- О да, - согласился он, и его улыбка была красноречивее слов.

Она укоризненно покачала головой, не отводя взгляда от его губ. Ее настойчивость приводила его в волнение. «О, лучше перевести разговор в более безопасное русло». Он все еще не отошел от разговора о женитьбе.

- Скажи, почему ты никогда не плачешь? - спросил он, зажав между большим и указательным пальцем шелковистый локон.

Ее волосы были мягкими, как шелк, и принц даже поднес их к лицу, чтобы полнее насладиться легким цветочным ароматом.

Синтия молчала, увлеченная его игрой. Наконец она сказала:

- Мать оставила меня, когда я была совсем крошечной. Ей было всего шестнадцать. Она не была замужем. Бабушка вырастила восьмерых детей… в Ирландии, но Сиобан… моя мать… оставалась для нее маленькой девочкой, ребенком, которого хотелось пестовать и баловать. Дедушка умер еще до того, как она появилась на свет.

П. Т., прижав ладонь ко рту, задумчиво смотрел на Синтию. Она погрузилась в воспоминания, взор ее затуманился. Принц искренне сочувствовал ей, ведь как никто другой знал, что такое быть покинутым в юном возрасте. Что говорить… Его собственный отец вылетел из семейного гнезда еще до того, как там появились первые птенцы.

- А твой отец? - спросил он.

Она покачала головой.

- Я никогда не знала его. Он был американским студентом, приехавшим в университет Дублина по обмену. Наверное, он обещал жениться на моей матери. Она отправилась с ним в Чикаго, но он так и не выполнил своего обещания…

Синтия беспомощно пожала плечами.

- Продолжай, - поглаживая Синтию по руке, чтобы хоть как-то поддержать, попросил принц.

- Спустя девять месяцев бабушка приехала к дочери. Сразу после получения телеграммы о моем рождении. В то время мама жила в приюте для бездомных.

- О Синтия!

Как ужасно, что малышке суждено было появиться на свет в таком месте. Принц вспомнил свои детские годы в Пуэрто-Рико.

Она вздернула подбородок.

- Мы выжили, и это самое важное. Так или иначе, но как только бабушка приехала в Штаты и сумела выбить для нас маленькую квартирку, Сиобан тут же спихнула на нее все обязанности по уходу за ребенком. У нее не было работы. Она жила на пособие, тратя все на одежду и развлечения. Если бы не пайки, которые нам выдавали, мы бы голодали. Как только у Сиобан появился новый приятель, она исчезла. Байкер, который любил путешествовать по стране. Любитель поискать смысл жизни. - Синтия с горечью взглянула на принца. - И он его нашел. Они умерли от передозировки. Мне было всего два года.

Она говорила бесстрастным голосом, и принц решил, что ее гнев, раздражение и злость остались в прошлом. Она была похожа на него. Разве не он плакал последний раз семнадцать лет назад? А когда Синтия проливала слезы?

- Это бабушка отвезла тебя в Ирландию?

- Нет. Мы остались в Чикаго и сначала надеялись, что мама образумится. Позже, когда мы узнали о ее смерти, бабушка уже работала на швейной фабрике. Она начала новую жизнь. Все ее дети… мои дяди и тети… были взрослыми. Со своими семьями. Она решила остаться.

- Должно быть, она была очень сильной женщиной.

На ее лице появилась улыбка.

- Сказать так - это ничего не сказать. Она была, как легендарный Аттила.

Он ответил улыбкой.

- Итак, ты выросла в маленькой квартирке. Но что заставило тебя стать финансистом?

- Деньги.

Он удивленно взглянул на нее.

- Ты вырос в богатстве, поэтому не поймешь меня. Когда ты беден, хочется всего, ты ощущаешь себя чужим на празднике жизни.

«Еще бы я тебя не понял… Я знаю о нищете больше, чем ты, девочка. Милая моя, знала бы ты, с кем говоришь».

- Ты работала с детских лет?

- Нет. Мы жили в очень неблагополучном районе. Бабушка не позволяла мне выходить из дому. Я все время читала… сказки. Феррама, советую тебе прекратить ухмыляться. Я была лишь маленькой девочкой. Я имела право на слабости.

- Итак, ты жила в башне из слоновой кости и ждала прекрасного принца… - поддразнил он ее. И вдруг забеспокоился: - А в твоей жизни было много принцев?

Она бросила на него взгляд искоса.

- Нет, но в моей жизни было полно лягушек.

Он понял, что она и его включает в эту нелестную группу.

- Я не очень часто ходила на свидания. Книги заменяли мне все. Когда мне было тринадцать, бабушка сумела уговорить местного священника помочь мне получить стипендию для обучения в академии Сейнт Бриджет. Там учились избалованные дети богатых родителей.

- Похоже, ты была не очень рада.

- Это был ад! - Она нахмурилась. - Я ощущала себя сироткой Энни, которой разрешили заглянуть в кондитерскую лавку. Ты даже не представляешь, какими жестокими могут быть дети. Мой статус был определен с самого начала: несчастная девочка из бедной семьи. Мне все время напоминали о том, чтобы я не забывала свое место.

Она пожала плечами, словно ей все равно, хотя для принца было очевидно, что эти воспоминания до сих пор причиняют ей боль.

- Я не принадлежала к их кругу.

«И ты до сих пор хочешь играть не по правилам. Устанавливаешь нереальные планки, хочешь невозможного. Внешне - жесткая и агрессивная, внутри - беспомощная и уязвимая».

- Когда я попала в Гарвард, мало что изменилось. Поверь, деньги решают все. Я быстро поняла, что сказками на жизнь не заработаешь, поэтому поставила перед собой совершенно другие цели. Я стала лучшей студенткой курса.

П. Т. понимал, в чем причина ее разочарований. Хотя он действовал не столь прямолинейно, но тоже стремился к богатству. Разница заключалась лишь в том, что он не ставил целью навсегда оставаться в этой крысиной гонке, а Синтия, похоже, и не думала о том, чтобы сворачивать с пути.

- Девочки в Сейнт Бриджет могли заставить меня расплакаться, но с тех пор никто не смог бы вызвать у меня слезы, уверяю тебя! - завершила Синтия. - Я очень хорошо усвоила уроки. Заработай много денег, и никто не посмеет посмотреть на тебя сверху вниз. Прекрати мечтать о несбыточном, двигайся к цели с упорством танка, и твои самые смелые планы непременно сбудутся.