Линда решила, что у Моники не будет скучно. Моника всегда приглашала интересных людей. Надо сходить в парикмахерскую и купить новое платье. Пора снова выходить в свет.

Клаудия развалилась на диване, стоявшем в глубине студии Джайлса. Фотограф был поглощен съемками томной брюнетки в серебристом нижнем белье — комбинации из лифа и колготок.

Клаудия зевнула:

— Почему, черт возьми, ты не снимаешь трубку? Мне пришлось тащиться к тебе.

Джайлс не обернулся, его внимание было полностью сконцентрировано на фотомодели. Через несколько минут он прервал съемку, велел девушке отдохнуть и подошел к Клаудии. Прикурил сигарету и сунул ее в рот Клаудии.

Сделав затяжку, она подавилась дымом.

— Господи! Курить травку в такое время! Это чересчур!

Засмеявшись, он взял у нее сигарету и сказал:

— Что тебе нужно?

— Я пришла повидать тебя, — игриво произнесла она. — Потому что я люблю тебя.

— Не мели вздор. Я занят. Что тебе нужно?

— По правде говоря, — она потянулась, — мне нужен телефон Конрада. Я подумала, что ты можешь узнать его для меня.

— Видно, жизнь тебя крепко прижала, коли ты снова охотишься за ним.

Иногда Джайлс бесил ее; голос Клаудии прозвучал раздраженно:

— Жизнь меня вовсе не прижала, и я ни за кем не охочусь.

Он рассмеялся:

— Не забывай, детка, ты говоришь со мной.

— Как я могу это забыть?

Они посмотрели в глаза друг другу.

— Хорошо, — сказал Джайлс, — не волнуйся, я достану тебе его номер.

Сделав несколько звонков, он узнал телефон Конрада Ли.

Записав его, Клаудия улыбнулась.

— Спасибо, дорогой, — промурлыкала она.

— Пустяки, милая, а теперь убирайся отсюда. Меня ждет работа.

Клаудия отправилась за покупками. Она приобрела золотисто-белое шелковое платье, золотистые туфли на шпильках — вышедшие из моды, но весьма сексуальные. Сходила к парикмахеру и уложила волосы. Вернувшись домой, приняла ванну, вылив в воду полбутылки мускусного масла. Два часа посвятила макияжу. Она возилась со своим лицом, пока оно не стало идеальным.

Когда она оделась, было уже семь. Клаудия набрала номер, полученный от Джайлса. Услышала голос с акцентом, который нельзя спутать ни с чьим другим. Она улыбнулась. Ее план сработает великолепно. Уверенным деловым тоном Клаудия произнесла:

— Мистер Ли?

— Да, — неприветливо буркнул Конрад.

— Вас беспокоят из журнала «Звезда». Вы, вероятно, знаете, что мы публикуем вашу фотографию на обложке ближайшего номера. Не согласитесь ли вы ответить на несколько коротких вопросов о себе?

Его голос потеплел.

— Мою фотографию? Конечно, я отвечу на ваши вопросы.

Тщеславная свинья!

— Большое спасибо, мистер Ли. Если вы назовете мне ваш адрес, я сейчас к вам приеду. Я не отниму у вас много времени.

Он удивился:

— Я не могу ответить по телефону?

— Нет, мистер Ли, мне важно лично пообщаться с вами. Я ваша большая поклонница!

— Хорошо, хорошо.

Он дал ей свой адрес.

Сдерживая смех, Клаудия положила трубку, полюбовалась своим отражением в зеркале и попросила по телефону швейцара поймать такси.

Конрад жил в шикарном доме, расположенном в Белгравии. Дверь открыл дворецкий в белоснежном пиджаке; он провел Клаудию в библиотеку. Она терпеливо прождала там четверть часа, наконец в комнату вошел Конрад. Он совсем не изменился. Меж его мясистых губ торчала толстая сигара; на нем была прежняя зеленая шелковая домашняя куртка.

Клаудия встала, искусно демонстрируя свое тело, обтянутое шелковым платьем. Она знала, что сейчас выглядит лучше, чем когда-либо.

— Привет.

Девушка кокетливо улыбнулась.

Конрад внезапно сделал стойку. Клаудия поняла, что он не узнал ее. Конрад вытащил сигару изо рта.

— Вы из «Звезды»?

— Я похожа на журналистку?

Он окинул пронизывающим взглядом ее фигуру.

— Эй, да ты та девушка, для которой я устраивал вечеринку.

Его тон изменился:

— Что происходит? В чем дело?

— До тебя нелегко добраться. Я оставила тебе массу сообщений.

— И что?

— Я подумала, что нам пора снова встретиться. Не говори мне, что ты забыл о том, как мы развлекались.

В его глазах мелькнул огонек интереса.

— Слушай, у меня гости. Подожди здесь, я что-нибудь придумаю.

Он покинул библиотеку. Клаудия торжествующе улыбнулась. Поразительно, чего можно добиться, имея великолепное тело.

Он отсутствовал долго. Дворецкий принес ей спиртное и журналы. Она лениво листала их в ожидании Конрада; в конце концов он вернется и скоро она станет кинозвездой!

После разрыва с Клаудией Дэвид чувствовал себя неважно. Ему не хотелось оставаться с ней, ситуация стала невыносимой. Клаудия оказалась обыкновенной неряхой и потаскушкой. Она целыми днями, лежа на диване, читала журналы; девушка приводила себя в порядок, лишь когда они выходили в свет. Она валялась в кровати до полудня и никогда не убирала квартиру. Она была способна лишь к бесконечным занятиям любовью; пока они не жили вместе, он всегда был готов удовлетворить ее, но теперь Дэвид не справлялся с запросами Клаудии. Ненасытной и требовательной девушке всегда было мало. Дэвид гордился своими сексуальными возможностями и аппетитом, но это было уже чересчур.

Он обрадовался, получив повод для ухода. Но затем последовала депрессия. Вместо того чтобы выбросить нелепую историю из головы и вернуться к жене и детям, он стал изгоем, обреченным на жизнь в неприветливом гостиничном номере. Никакого домашнего уюта, четыре безликих стены и табличка с надписью «Не беспокоить».

Он яростно набросился на работу, подумывая о возвращении к Линде. Он решил, что она, вероятно, пустит его назад. В конце концов, ей следовало принять во внимание интересы детей. Они захотят, чтобы он вернулся. Все станет на свои прежние места, он больше не будет, как дурак, связываться со шлюхами вроде Клаудии. Будет более осторожным и разборчивым, ограничится короткими необременительными связями, узнать о которых Линда не сможет.

Он позвонил в свой бывший дом; Ана сообщила Дэвиду, что дети и Линда гостят у ее родителей. Он обрадовался. Он даст ей время успокоиться. Она — разумная женщина. Она поймет, что им следует жить вместе.

В первую свободную субботу он поехал к ней.

Она выглядела на удивление свежей и похорошевшей, однако держалась с ним холодно. Этого можно было ожидать.

Он сказал ей о своем уходе от Клаудии. Она никак на это не отреагировала. Дай ей время, подумал он, она оттает.

Он очаровал ее родителей. Понял, что они снова на его стороне.

Вечером, вернувшись в Лондон, он позвонил своей старой подружке. Она была глуповатой, но обладала великолепным телом.

Они сходили в кино и вернулись к ней. Она была плохой любовницей; в ней отсутствовали неистовство Клаудии и умиротворяющее спокойствие Линды. Через час он ушел от девушки.

В воскресенье он проснулся рано, не зная, чем заняться. Поддавшись внезапному порыву, отправился в офис; у него скопилась пачка писем и другая работа, до которой на неделе не доходили руки. Спустя час Дэвид понял, что ему требуется секретарша. Бедная некрасивая мисс Филд. Может быть, она свободна; она казалась женщиной, у которой никогда нет никаких личных планов. Он позвонил ей.

— Алло, — робко произнесла она.

— Мисс Филд, это мистер Купер.

— Ой! — испуганно воскликнула она, словно он застал ее за каким-то дурным занятием.

— Мисс Филд, как насчет того, чтобы поработать сегодня?

— Ой, мистер Купер, правда?

— Да, если вы сможете.

— Конечно, смогу, мистер Купер.

— Хорошо. Приезжайте сюда поскорей.

Она прибыла в офис через полчаса бледная и нервная.

— Вы сегодня очень хорошо выглядите, мисс Филд, — вежливо сказал он.

Она распустила свои редкие каштановые волосы, хотя прежде собирала их в пучок на затылке, покрасила яркой алой помадой свои тонкие, обычно бесцветные губы. Воскресный наряд состоял из коричневого платья и синего шерстяного кардигана. Она казалась воплощением некрасивости.