В этот момент Сэнди услышала стон наслаждения, но лишь чрез мгновение осознала, что сама же его и издала. Ей показалось, что Грег улыбнулся — хотя вряд ли нечто подобное возможно во время поцелуя.

Но в следующую минуту он сделал то, в чем сомневаться не приходилось, — углубил поцелуй, властно требуя ответа.

Сэнди словно окунули в горячую ванну. Тепло наполнило ее всю и сразу. И тогда, тая от наслаждения, она ответила Грегу…

Немногим ранее, вымыв после ужина тарелки, Минни поставила их в шкафчик и только успела закрыть дверцу, как издал трель забытый Грегом на кухонной тумбе сотовый.

— Тьфу ты… — прижала Минни ладонь к сердцу. — Напугал…

Немного подумав, она подошла к телефону, взяла и, немного отодвинув от глаз, прочла появившуюся на дисплее надпись.

— «Мама»… Хм, да ведь это Линдси!

Нажав на кнопку, Минни поднесла телефон к уху.

— Здравствуй, сынок, — сразу же начала Линдси. — Прости, что поздно звоню, но должна сообщить следующее: Минни покинула пансионат! Теперь придется ее разыскивать и, боюсь, без твоей помощи тут не…

Закончить фразу ей не удалось, потому что Минни весело произнесла:

— Не нужно никого искать, детка, Минни уже здесь!

На мгновение в трубке воцарилась тишина, затем Линдси осторожно спросила:

— Минни? Это ты?

— Конечно я, кто же еще! Разве ты не узнаешь меня, детка?

— У-узнаю, — в два приема ответила Линдси, явно ошеломленная тем, что наткнулась на саму беглянку. Но уже в следующую минуту она с беспокойством спросила: — А где Грег? Почему он сам не подошел к телефону? Вообще, где ты находишься?

Минни победно улыбнулась.

— Там, где и положено, детка, — дома!

— Что?! — воскликнула Линдси. — Ты вернулась к Грегу?

— Разумеется. — Минни слегка нахмурилась. — Почему это тебя так удивляет?

— То есть как почему! — произнесла Линдси уже другим, окрашенным нотками раздражения тоном. — Почему ты ушла из пансионата? Причем никого не предупредив, даже записки не оставив… Что за фокусы? Там все с ног сбились, тебя ищут, беспокоятся… Разве можно быть такой безответственной? Как-то даже не похоже на тебя, Минни! Почему ты так поступила?

В ответ Линдси услышала не лишенный самодовольства смешок.

— С ног, говоришь, сбились? Хи-хи-хи… Ничего, переживут. А записку я хотела было оставить, но потом передумала.

— Почему, Минни? — с укором спросила Линдси. — Если бы ты черкнула хотя бы два-три слова, указала бы, куда направляешься, тогда тебя скорее отыскали бы и помогли вернуться обратно!

Услышав это, Минни вновь нахмурилась.

— Обратно? Ну нет… Потому-то я и не стала ничего писать. Так и подумала, мол, предупрежу, а они, чего доброго, возьмут и перехватят меня по дороге. А потом жди-дожидайся удобного случая, чтобы домой вырваться!

В разговоре наступила пауза. Спустя минуту Линдси удивленно произнесла:

— Я… не понимаю… Разве тебе плохо в пансионате? Ты… тебя там кто-то обижает?

С бледных губ Минни слетел вздох досады.

— Да никто меня не обижает! Попробовали бы они… И не могу сказать, что мне там плохо, просто…

— Что, Минни, что? Объясни, наконец, в чем дело. Потому что я никак не могу найти объяснения твоему поступку!

— Не можешь?

— Конечно. Ведь прежде ты была такой благоразумной, уравновешенной, всегда знала, что хорошо, что плохо, и…

— Я и сейчас знаю. Потому и ушла из пансионата.

— Но… но… где же логика, Минни? Сама признаешь, что все у тебя нормально, и вдруг удираешь, несешься куда-то сломя голову… Ну куда это годится? Всех переполошила… А ведь от добра добра не ищут. Вспомни, когда-то эта пословица была твоей любимой!

Минни поморщилась.

— Она и сейчас любимая. Именно потому я и ушла, что эта пословица верна. Зачем мне искать добра в каком-то пансионате, если я и дома прекрасно себя чувствую! И вообще, не путай меня, детка. Я не говорила, что мне в пансионате хорошо. Неплохо — да, но и только. Это место не для меня. Вообще не понимаю, как я там оказалась. Зачем ты уговорила меня туда переехать? В этом пансионате одни старики. Как будто нарочно их в одно место собрали!

— Но, Минни…

— Детка, не перебивай меня! Я еще не все сказала. Повторяю, не нужно было уговаривать меня перемещаться в этот пансионат. Главное, вещи все мои туда перевезла, как будто я навеки собиралась там поселиться!

— Минни…

— Нет, детка, мое место здесь, с моим обожаемым мальчиком! Только ты не обижайся, тебя я тоже люблю… как и Дотти, твою сестренку, и Питера, твоего старшенького… Я всех вас люблю, вы словно мои собственные дети. Но Грегори у меня любимчик, сама знаешь. Я его последним воспитывала, значит с ним и должна жить. А не в каком-то там пансионате! На днях он перевезет обратно мои пожитки и все вернется на круги своя. — Минни подняла глаза к потолку и улыбнулась, представив себе дальнейшее спокойное существование.

— Это Грег так сказал? — быстро спросила Линдси.

— Что? — Минни с неохотой опустила взгляд. — Э-э-э… нет, с Грегом мы этот вопрос еще толком обсудить не успели, но, само собой разумеется, мои вещи должны находиться там же, где я.

Казалось, Линдси задохнулась от возмущения — только так можно было объяснить очередную паузу в беседе.

— Ну, знаешь, Минни… это возмутительно! Ты переходишь всякие границы! А твоя безапелляционность просто… просто… вопиющее безобразие! Я столько сил приложила, чтобы устроить тебя в приличное заведение, Грег оплатил твое пребывание там, а ты… ты… ни в грош не ставишь наши усилия. Самовольно покинула пансионат, ни с кем не считаешься…

Напрасно Линдси старалась, от Минни ее слова отскакивали, как горох от стенки.

— Мне, детка, и не нужно ни у кого спрашивать разрешения, — с удивительным спокойствием и даже весело ответила Минни. — Я пока, слава богу, при памяти и при своем уме. Решила уйти и ушла. И никаких проблем.

— Для тебя никаких, а сколько проблем ты создала другим? Или это тебя не волнует?

Минни пожала плечами.

— Я не виновата, что мое решение другие восприняли как проблему.

— Потому что все беспокоятся о тебе, как ты не можешь понять! Ведь это полное сумасбродство — пускаться в чем есть неизвестно куда!

— Почему же неизвестно? Я точно знала, куда направляюсь.

— Минни! Ты… издеваешься, что ли?

Та вновь слегка нахмурилась.

— Детка, что ты всполошилась? Успокойся, не нужно принимать все так близко к сердцу. В конце концов, я не к тебе переехала, а к Грегори.

— В том-то и беда! — почти взвизгнула Линдси. — Что ему теперь с тобой делать? Твое присутствие связывает его по рукам и ногам, пойми ты это, наконец! Видит бог, не хотела я с тобой так разговаривать, но намеков ты не понимаешь, придется сказать напрямик. Тебя для того и определили в пансионат, чтобы Грег мог спокойно заниматься своими делами! В пансионате тебе всегда окажут помощь, медицинскую и всякую другую, а Грег мало того что не врач, так вдобавок часто отсутствует. Мыслями же постоянно привязан к тебе, все время думает, как ты там, не стряслось ли с тобой чего!

На последней фразе голос Линдси звенел от гнева, однако Минни поняла ее слова по-своему.

— Мой мальчик! — воскликнула она умилительно. — Мой милый Грегори! Даже когда занят, думает обо мне!

После этого в трубке вновь воцарилась тишина. Линдси молчала — то ли от бессилия, то ли размышляя над тем, что делать дальше. Что бы она ни говорила, Минни ее не понимала. Или не желала понять.

Наконец Линдси сказала:

— Слушай меня внимательно, Минни. Хочешь ты того или нет, но тебе придется вернуться в пансионат. Грег не сможет ухаживать за тобой, поэтому жить с ним не рассчитывай. Понимаешь меня?

— Это ты меня послушай, детка, — ответила Минни. — Жить мне здесь или нет, мы с Грегори сами решим. Ты насчет этого не беспокойся. Занимайся своими делами и… словом, не волнуйся. И насчет моих вещей тоже, Грегори сам за ними съездит. Понятно, милая?