А он, покуда живет, так и не будет до конца уверен ни в ней, ни в ее любви.

На следующий день Винченцо узнал, почему у Джулии оказалось так много тяжелых чемоданов.

Она каким-то образом, всего за два дня в перерывах работы с адвокатами, ухитрилась скупить половину магазинов одежды в Лондоне.

Она сделала короткую стрижку и элегантную укладку, так как больше не ощущала необходимости прятать лицо от мира и от кого бы то ни было из живущих в нем.

Джулия провела черту между прошлым и будущим, и ее метаморфоза буквально потрясла его.

Если он и раньше не знал, что ей сказать, то сейчас пребывал в полнейшей растерянности.

Винченцо сосредоточился на практических вопросах, связался с фирмой, которую она назвала.

Из офиса в Милане прибыла группа людей в темных костюмах. Они осмотрели палаццо и пришли в восторг. Состоялся разговор с Джулией. Какую сумму она могла бы инвестировать? Сколько будет стоить ее работа по реставрации? Под конец они объявили, что у них уже есть на примете инвесторы, ожидающие как раз такого случая.

Они согласились с идеей приема гостей во время карнавала, где будет сделано заявление для прессы. Потом начнется серьезная работа, с тем чтобы на следующий год все было готово.

После их отъезда Винченцо обошел пустое здание, стараясь примириться с тем, что его жизнь опять поставлена с ног на голову, но на этот раз перед ним забрезжил лучик новой надежды.

– Вернуться, – пробормотал он. – Увидеть, как дом снова оживет.

– Это будет чудесно, – сказала Джулия. Она стояла чуть позади него, в тени.

Винченцо смотрел на нее и думал, что вот еще одна причина его душевного смятения: он не успел привыкнуть к ее новому облику.

Джулия словно сошла со страниц модного журнала. Элегантная, идеально ухоженная, в белой шелковой блузке и темно-синем брючном костюме. Он уловил запах ее духов – чистый и тонкий, будто аромат весеннего цветка.

Ей место во дворце, осенило его. Сейчас она стала хозяйкой ситуации, хозяйкой собственной жизни. Она вся так и излучала уверенность в себе.

Он почти чувствовал, как ее относит от него какое-то непреодолимое течение.

– Я собираюсь начать работу отсюда. – Джулия показала на большой зал.

– Но я думал, что именно здесь мы устроим прием для прессы.

– Все верно. Пусть люди увидят, что реставрационные работы ведутся.

– Понятно. Неплохая идея.

Неужели они теперь всегда будут разговаривать только о делах?

На следующий день явилась целая армия уборщиков. Джулия взяла с собой Розу, когда пошла посмотреть на их работу и зорким оком приглядеть за фресками.

– Я собираюсь устроить себе рабочее место вот здесь, за лестницей, – сказала она. – Может, даже продемонстрирую во время приема, как работает реставратор.

– Разве ты не наденешь красивое платье? огорчилась Роза.

– Если я собираюсь работать с красками, то для этого лучше всего подойдут джинсы. Но красивое платье можешь надеть ты. Например, то, о котором ты мне рассказывала, которое купила тебе мама.

– Но разве моя мама – не ты?

– Да, солнышко, но и она тоже. Тебе не нужно выбирать между нами. Будет совершенно нормально, если гы будешь любить нас обеих.

Распахнутые глаза Розы были полны радостного облегчения.

– Правда?

– Конечно, правда. У тебя две мамы. Она Mamma, а я – мамуля. Все очень просто.

Она обняла девочку, и Роза чуть повеселела, но у Джулии было такое ощущение, будто та чего-то недоговаривает. Наберись терпения, сказала себе она.

В следующий момент слова Розы ошеломили ее.

– А когда вы с дядей Винченцо поженитесь?

– Я… Откуда ты взяла, что мы поженимся?

– Но ты должна. Тогда все было бы здорово. Он же не может все время жить в гостинице.

Джулия подумала, что только ребенок всегда подходит к делу с разумной стороны. Действительно, для их брака было немало прагматических оснований.

– Для того чтобы пожениться, этого мало, вздохнула Джулия. – Люди еще должны и любить друг друга.

– Но он точно тебя любит. Хочешь, я спрошу его?

– Нет! – импульсивно воскликнула Джулия.

– Ну ладно. Я только думала…

– Солнышко, будь добра, перестань думать. Просто выброси это из головы.

Ей показалось, что она добилась своего, но секунду спустя Роза спросила:

– Это из-за Джины, да?

– Из-за кого?

– Из-за Джины, на которой он собирался жениться. Все говорят, он был от нее без ума, но это было сто лет назад.

– Да, и все еще говорят, как она спускалась по этой лестнице, а он с обожанием смотрел на нее, – не удержалась Джулия. – До сих пор, хотя прошло столько времени.

Роза посмотрела на нее умудренным взглядом.

– Может, надо заставить говорить о тебе?

Карнавал начался десятого февраля – первый день праздника веселья и вседозволенности, который будет длиться две с половиной недели.

– Аааа-ааах! – Таким роскошным вздохом Джулия приветствовала этот день, глядя в ярко-голубое небо. – Это потрясающе. Ты посмотри, какая погода!

– Солнце всегда приходит на карнавал, – сказал ей Винченцо.

Праздник был везде. Немыслимые костюмы в сочетании с таинственными масками вихрем проносились через площади и выглядывали из-за углов.

Арлекин и Коломбина, Панталоне, Пульчинелла, Пьеро, Пьеретта – все они кружились в танце на улицах, где не смолкала музыка, где царила свобода, даваемая анонимностью.

Прием должен был состояться в костюмах восемнадцатого века, и платья в этом стиле начали появляться в комнате Джулии, где они сосредоточенно исследовались, а затем возвращались в бюро проката. Роза безжалостно отметала все, что ей не нравилось.

– Мне очень нравится вот это, золотое, – сказала Джулия.

– А белое лучше, твердо заявила Роза.

Платье действительно было великолепное, из атласа и парчи, облегающее в талии. Через несколько минут Джулия уже смотрела на себя в зеркало.

Она даже была не совсем уверена, что это там за таинственное создание в расшитом блестками платье и маске, только чувствовала, что побыть им какое-то время было бы забавно.

Когда работа по уборке палаццо была закончена, они смогли временно поселиться в нескольких комнатах и руководить приготовлениями. Ожидалось пятьсот человек гостей. Часть из них были приглашены как представители прессы, другие приобрели дорогие билеты. Вся Венеция полнилась слухами, и никто не хотел пропустить это событие.

Даже малыша Карло перебазировали туда на пару ночей, ибо никакой венецианец не был слишком мал для участия в карнавале.

Как ей велела Роза, Джулия не сказала Винченцо о своем костюме. Сам Винченцо, насколько ей было известно, не готовился переодеваться в маскарадный костюм.

– Как тебе не стыдно! – поддразнила его она. – Ты же хозяин приема, и тебе полагается быть в атласных штанах до колен и в кружевах.

Но она недооценила Винченцо. Его, как истинного венецианца, атлас и кружева совсем не пугали. Вечером он предстал перед ней во всем великолепии. Наряд в стиле восемнадцатого века очень ему шел. Черная с золотом парча и кружевной воротник красиво оттеняли его мужественный облик.

– В таком одеянии любая кочерга может прогуливаться по злачным местам и… – Он замолчал, испустив ностальгический вздох.

– Отлично, – сказала Джулия. – Мы прогуляемся по злачным местам, но только вместе.

Винченцо собирался ответить, но в дверь заглянула Джемма и сказала:

– У Розы для вас сюрприз. – Она исчезла, оставив дверь открытой. Через секунду появилась Роза. На ней было розовое атласное карнавальное платье. Оно было действительно великолепно: юбка длинная, до пола, и рукава будто крылья. На голове у нее была шапочка из розового атласа и кружев, а в руке она держала розовую маску на палочке, закрывавшую все лицо.

Девочка медленно приблизилась к ним, держа маску перед лицом, и присела в изящном реверансе. Взрослые заулыбались и зааплодировали.

Девочка не спешила снимать маску. Тогда Джулия отодвинула маску и увидела, что лицо Розы залито слезами. Она теперь не пыталась их скрывать, и они скатывались по ее щекам.