Жмак Валерий Георгиевич

Крестовый марьяж

Посвящается летчику Ефремову, пережившему многое из описанного ниже...

Часть первая

Улыбка будды

1

Холодное январское солнце неумолимо ползло к горизонту. В течение дня погода резко менялась и к вечеру свежий, порывистый ветер натянул на северо-западную часть Тихого океана серую, тяжелую облачность. Обширный циклон, накрывая взбалмошным краем Дальний Восток, хмурил небо и бередил темную поверхность ледяной воды. Метеослужбы в экстренном порядке предупреждали прибрежные населенные пункты о надвигающемся сильном шторме...

Старенький Ту-16, завершая длительный полет над нейтральными водами Японского моря, выполнил разворот и взял курс в сторону родного берега. Напичканный разведывательной аппаратурой "Графин" - как шутливо называли летчики эту модификацию самолета из-за полностью остекленной штурманской кабины, нес в своем чреве очередную порцию добытой информации о вероятном противнике.

- Володя, сколько осталось до восьмой точки? - поинтересовался командир звена майор Берестов.

- Пятнадцать минут, - ответил штурман, бросив взгляд сначала в бортжурнал, а затем на часы. - Можно запрашивать снижение с рубежа.

- Ясно, - вздохнул Владислав и нажал на кнопку "Радио" на штурвале: "Хоста", "Пятьсот десятому"...

- "Пятьсот десятый" - "Хоста", - тут же прошелестел ответ в шлемофоне.

- Посадку с рубежа просим, не возражаете?

- Согласны, снижайтесь. Две четыреста доложите.

- Спасибо. Две четыреста доложим...

Пилот плавно отдал от себя штурвал и, переведя рычаги управления двигателями на малый газ, стал по привычке смотреть на приборы контроля оборотов турбин...

"Через двадцать пять минут сядем, - вяло размышлял он, - завтра суббота, и снова нечем будет себя занять... Позвать в гости однокашников что ли? Нет уж - опять напьемся в зюзю, да и что без повода собираться!? Только их жен злить! Тормоза в машине нужно, наконец, посмотреть. Сколько можно играть в фатализм на дороге!? Нет, тоже не греет - в гараже сейчас ласты склеишь от холода. Зимой езжу редко - подождет до весны... Смотаюсь-ка я лучше во Владивосток - в сауну! Вот это, пожалуй согреет..."

Но его неспешные построения плана на ближайшие выходные неожиданно прервала ворвавшаяся в сознание мысль: "Что-то не так!.." Он прислушался. Звук работающих двигателей становился очень странным. Тон от вращения турбин на малом газе был, конечно, ниже чем, если бы они продолжали полет на крейсерском режиме, но сейчас... Он ещё раз внимательно посмотрел на приборы контроля. Так и есть! Обе стрелки, пройдя сектор малых оборотов, продолжали медленно перемещаться к началу шкалы, зловеще приближаясь к цифре "Ноль"...

"Мать твою! Что за дела!?" - пронеслось в голове пилота.

Он быстро проверил рычаги раздельного управления двигателями. Те, как и положено стояли на нужных защелках. Керосина оставалось ещё на полтора часа полета. Топливные насосы работали исправно...

- Внимание, экипаж! - обратился он к товарищам, ещё не ведавшим о назревавшей аварийной ситуации. - У нас проблемы с двигателями. Штурман, курс в сторону ближайшей суши.

- Вправо пятнадцать, командир... Отлично, этим курс идем прямо на мыс, - доложил секунд через десять из передней, застекленной кабины капитан и, прислушавшись к затихающему вою турбин, проворчал: - но, если движки встанут окончательно - глупо думать о береге - не дотянем...

Теряя мощность и планируя, серебристый разведчик пробивал слой за слоем облачность. Скоро в кабине воцарилась непривычная, зловещая тишина. Лихорадочно работая, экипаж пытался запустить отказавшие двигатели. Секунды уходили и, вместе с ними, таяла спасительная высота.

- Штурман! Уточни радисту наше место, - распорядился по переговорному устройству командир, - радист, передай на аэродром об отказе и координаты.

"Они весь полет работали нормально... - взгляд опять скользил по приборам, - неполадки с топливной системой?.. Вода в керосине и забились льдом фильтры тонкой очистки?.. Впрочем, некогда теперь разбираться!"

Выключив лишние потребители тока и ещё чуть отдав штурвал от себя, молодой майор повторил попытку запуска. Более отвесным пикированием, он надеялся посильнее раскрутить турбины воздушных компрессоров, которые, в свою очередь, вращали генераторы...

Но бортового напряжения вновь не хватило. Сначала левый генератор издал жалобный, протяжный стон, стараясь разогнать вал турбины и умолк через двадцать секунд напрасной затеи. Затем правый, в отчаянном бессилии, повторил безуспешную попытку. До поверхности океана оставалось восемьсот метров...

Через пару минут самолет выскочил из последнего, совсем тонкого и почти прозрачного слоя облаков. Перед взором двух пилотов и штурмана раскинулось бескрайнее, холодное море. Более семи лет Берестов бороздил просторы над Тихим океаном, но никогда ещё таившаяся в нем опасность не казалась летчику столь очевидной и близкой. Ни разу ещё грозная стихия не посягала на жизнь Владислава и его экипажа...

"До береговой черты больше ста километров, - прикидывал командир, посматривая на стрелки высотомера и указателя скорости, - мы же протянем от силы ещё десять-пятнадцать..."

До переучивания на ТУшки Влад, без малого четыре года, служил на Бе-12 - летающих лодках. На той универсальной, но такой же старой технике и дорос до командира экипажа. Практики посадок на воду - хоть отбавляй. Но на нынешнем, допотопном сарае - отнюдь не амфибии, пробовать сесть на поверхность моря, к тому же сплошь покрытой шугой - мелкими льдинами, - все равно, что играть в русскую рулетку.

"Будто есть выбор... - поморщился летчик и с грустной иронией вопрошал: - куда вы, майор, завтра собирались-то - в сауну что ли? Ну-ну! Будет вам сейчас финская банька..."

Высота триста... На выпуск закрылков напряжения аккумуляторов, слава Богу, хватило. Пилоты, с облегчением вздохнув, подбирали штурвалы, уменьшая скорость.

- Радист! Что там аэродром?

- Об отказе передал, командир. Не знаю, приняли, нет ли... Ответа на такой высоте уже не услышим...

- Понятно... Экипажу пристегнуться и приготовиться к аварийной посадке на воду! Корма, слышали?

- Задница на проводе, командир... К аварийной посадке готовы! раздался в шлемофоне бодрый голос никогда не унывающего кормового стрелка.

Высота двести... Едва видимая, из-за дымки, линия горизонта неумолимо поднималась все выше. Внизу, под самолетом, проносилась свинцово-серая вода с белыми пятнами беспорядочно разбросанных льдин.

"И ведь как назло - скоро стемнеет! Если и удастся сесть без приключений - спасателей придется подождать..." - ругался про себя Берестов, удобнее устанавливая ноги на педали и напрягая мышцы.

Высота сто...

- Отпусти штурвал, сажать буду сам... Давай отсчет и упрись руками в приборную доску, - приказал он помощнику и обратился к капитану, чье рабочее место при аварийной посадке, становилось наиболее уязвимым и опасным, - штурман, давай-ка поднимайся к нам.

- Высота восемьдесят, скорость сто восемьдесят, - стал зачитывать вслух показания приборов молодой пилот, сидящий справа.

Из передней застекленной кабины вылез штурман - Володя и, пройдя между летчиками, устроился за их креслами, недалеко от штурмана-оператора.

Они снижались строго против ветра. Вылетая с аэродрома несколько часов назад, погода была спокойней, а сейчас море уже не на шутку разбушевалось. Волны, гонимые шквалистыми порывами, оказались чрезмерно высокими и вряд ли позволили бы сесть, как предусматривали инструкции...

- Шестьдесят метров, скорость сто семьдесят пять...

"Ничего не выйдет! Только разобью самолет о встречные волны и погублю экипаж, - решил командир, резко заваливая штурвалом "Тушку" на крыло и разворачивая её на девяносто градусов - боком к ураганному ветру. - Вмиг накроет... Первой же волной накроет и - конец... Надо примостить брюхо вдоль гребня! Нестандартно, гораздо сложнее - но иного не остается..."