Невидимый в темноте, неслышимый в реве падающей на землю воды, он вышел через черный ход и обогнул дом.

Джек, стоя у двери в кабинет, где по-прежнему горели все лампы, надевал ботинки. Наклонился, чтобы зашнуровать их.

Как Флетч и предполагал, юноша сначала по дорожке, а потом по лужайке зашагал к сараям.

Флетч избрал другой путь: прямиком направился к белому забору, перемахнул через него, добрался до деревьев. С опушки, даже в темноте, даже при дожде, он мог видеть около сараев движущиеся силуэты. Сам он, втянув голову в плечи так, что поля шляпы касались пальто, оставался неразличимым для человеческого глаза.

Первым в направлении оврага проследовал худой мужчина невысокого роста. За ним – настоящий гигант, с большой головой, большим животом, широкими плечами. Он сердито размахивал руками. Внезапно остановился, повернулся, что-то крикнул и двинулся обратно.

Внезапно рядом с ним возник высокий, гибкий, как тростинка, мужчина, ударил ногой в пах. Затем рукой по правой челюсти. Перекрывая шум дождя, послышался голос Джека: «Может, теперь ты замолчишь!» Он отступил на метр, пригнулся, готовый к драке.

Появился четвертый мужчина, низенький толстячок, подошел к здоровяку вплотную. Флетч догадался, что он разобъясняет непонятливому, что к чему.

Пока толстячок говорил, Джек поспешил к первому мужчине, что стоял у ворот, за которыми начиналось пастбище.

Он перелез через ворота и бросился к холму.

Второй мужчина последовал за ним.

Перелез через ворота и здоровяк.

Толстячок попытался открыть ворота, но в темноте не смог справиться с засовом, а потому с немалыми, надо сказать, усилиями повторил маневр, проделанный остальными.

Фаони, Морено, Лири и Крайгель исчезли на холме, склон которого рассекал овраг.

– Привет, Эйс.

– Это ты, Флетч?

– Да, мадам.

– Олстон только что вошел. – Калифорнию отделял от Теннесси часовой пояс, так что там было на два часа меньше. – Сейчас позову его.

Олстон Чамберс и Флетч подружились еще в армии.

Карьеру Олстон начал прокурором. Когда родились дети, он понял, что государственного жалованья ему не хватает.

Попытался стать адвокатом. Денег заметно прибавилось.

Но ему претило защищать людей, действительно совершивших преступления.

– Одно дело – говорить правду, – разъяснял он Флетчу свою точку зрения, – но совсем другое – искажать ее, разбавлять ложью, дабы посеять сомнение в умах присяжных.

– Тебе это не по душе, так?

– Я ненавижу своих клиентов! Я думаю, что большинство из них следует повесить, утопить, четвертовать. Не хочу я тратить жизнь на ненавистных мне людей, работать на них.

– Многих такое положение вполне устраивает.

– Я кажусь себе косметологом, попавшим в страну уродов.

– Есть же еще бракоразводные процессы, – заметил Флетч. – Я по себе знаю, что адвокаты на них неплохо зарабатывают.

– Я хочу засадить всех своих клиентов за решетку!

– Так и займись тем, чтобы сажать их в тюрьму, – пожал плечами Флетч. – Раньше у тебя это неплохо получалось.

В общем, со временем, не без влияния Флетча и его финансовой поддержки, Олстон Чамберс стал окружным прокурором.

Олстон взял трубку.

– Неужели я не могу прийти домой, снять пиджак, понюхать приготовленное женой жаркое и погладить кошку, прежде чем отвечать на твой звонок?

– Ты припозднился. Должно быть, опять притормозил у окружной тюрьмы. Кто-нибудь из ее обитателей приветствовал тебя, когда ты проезжал мимо? Я знаю, как тебе это нравится.

– Ты что, на заводе?

– Нет. С чего ты взял?

– Откуда такой шум?

– Дождь барабанит по алюминиевой крыше. Ливень. Я говорю с тобой из коптильни.

– Почему? Хочешь рассказать мне похабный анекдот?

– Возможно. – Флетч перенес телефон спутниковой связи из пикапа в коптильню. Частенько он не работал, поскольку ферма находилась в глубокой долине между холмами. Но на этот раз, несмотря на ливень, он его не подвел. Через открытую дверь коптильни Флетч видел и ворота, и забор. Он полагал, что заметит Джека, когда тот вернется к дому. В надежде, что их разговор не будет подслушан полицией, он набрал домашний номер Олстона в Калифорнии.

– Слушай меня внимательно, Олстон.

– Можешь не торопиться. Выкладывай все по очереди. Жена готовит к обеду утку. С маленькими луковицами. Так что поговорить мы успеем.

– Я обзавелся сыном.

Флетчу показалось, что связь прервалась. Он, однако, ошибся.

– Почему бы и нет. Я как-то не думал об этом. Новым сыном или старым?

– Старым.

– Так сколько ему лет?

– Ты помнишь Кристел Фаони?

– Я помню, что ты говорил о ней. Два миллиона лет тому назад.

– Два с половиной.

– Однако романа с этой Кристел, как ее там, у тебя не было. Верно? По-моему, это единственная женщина в твоей жизни, к которой ты не питал ничего романтического.

– Она родила сына и ничего мне не сказала.

– Как же она этого добилась? Просто встала рядом с тобой, а ты на нее дыхнул?

– Мы с ней трахались. Один раз.

– Та самая толстуха?

– Вот-вот.

– Но ты продрался до нужного места?

– Выходит, да.

– Молодец. Помнится, тебе нравились ее склад ума, ее остроты, ее хорошее настроение…

– Наверное, она что-то увидела и во мне.

– Что именно?

– Кто знает?

– Ты хочешь сказать, она хотела, чтобы ты стал отцом ее ребенка? Она тебя использовала?

– Я мог бы устоять.

– Только не ты.

– Я вел себя излишне беззаботно.

– Она проникла в твою постель, воспользовавшись тем, что ты выпил лишнего?

– Она вывалилась из моей ванны. И упала на меня.

– Ага. Эти женщины вечно стараются подмять мужчин под себя.

– А я все гадал, почему столько лет она не давала о себе знать.

– По закону…

– На закон-то мне плевать.

– Для тебя это обычное дело. Где плод греха?

– Здесь.

– Где?

– На ферме.

– Он запер тебя в коптильне в проливной дождь?

– Не совсем.

– И на кого он похож?

– Я его как следует не разглядел. Он такой грязный…

– То есть весь в грязи?

– Он шел под дождем, преодолевая все преграды. Леса, болота, бурные реки.

– А как у него с головой? Флетч задумался:

– Кажется, он знает, что такое партеногенез.

– Просвети меня, что означает это слово?

– Мир без адвокатов.

– Флетч, этот парень чего-то от тебя хочет?

– Его намерения мне пока не ясны.

– Потому что, помимо календарного срока между зачатием ребенка и его рождением, есть такие мелочи, как анализ ДНК…

– Не думаю, что можно сомневаться в словах Кристел. Она не городская потаскушка.

– Полагаю, что нет.

– Теперь-то я понимаю, что Кристел пошла на это сознательно.

– Дабы заполучить твою сперму?

– Да… Трахнулись-то всего один раз, Олстон.

– Везет же некоторым. Тут поневоле задумаешься. А сколько у тебя детей. Флетч? Возможно, ты дал жизнь половине молодых, что бегают сейчас по улицам. Господи, да они ведут себя точь-в-точь как ты. А если я представлю себе, о чем они думают, так вообще жить не хочется.

– Пожалуйста, не сердись на меня.

– Почему?

– Потому что у меня к тебе две просьбы. Ситуация тут довольно сложная.

– Подогретая тушеная утка не так уж вкусна, – намекнул Олстон на то, что его ждут к обеду.

– В доме телефон не работает. Видишь ли, мне пришлось связываться с тобой по спутниковой связи.

– Из коптильни. Под проливным дождем. Ты уверен, что парнишка не выгнал тебя из дому?

– Я не смогу позвонить кому-то еще. Нет времени. Могу я положиться на тебя, Олстон?

– В чем?

– Во-первых, необходимо выяснить, где сейчас Кристел Фаони. Диктую фамилию по буквам – эф-а-о-эн-и.

– Хочешь послать букет цветов? Поздновато.

– Адрес. И телефон.

– Разве ты не можешь узнать их у сына?

– Ты это сделаешь?

– Только после того, как расправлюсь с уткой. Замуж она не выходила?