— А-а. Похвально. Но я-то могу объяснить их сейчас и без исследовательской программы. Профессор Лэнг, когда вы в последний раз видели какой-нибудь артефакт?

— Я прилетела сюда прямо из Свертки Торвила. Это один из артефактов.

— В самом деле? — Блум поднял брови и окинул взглядом сидящих. — Но он не значится в знаменитом «Каталоге» Лэнг, который мы все считаем наиболее авторитетным… — Он обернулся к Мераде. — Если кто-нибудь поможет освежить мою память…

— В «Каталоге» его нет, — отрезала Дари.

— И даже в выходящем 5-м издании? В новом издании?

— В этом каталоге его нет, — ответил Мерада. — Глубокоуважаемый гость…

— Зовите меня просто Квинтус.

— Как вам будет угодно. Так вот, Квинтус, никто никогда не предполагал, что Свертка Торвила является артефактом, пока секунду назад профессор Лэнг не сказала об этом. И он никогда не войдет в список артефактов, пока я сам в этом не уверен. — Мерада укоризненно посмотрел на Дари.

Блум продолжал снисходительно улыбаться.

— Очень хорошо, давайте оставим Свертку. Позвольте спросить, профессор Лэнг, когда вы последний раз посещали какой-нибудь артефакт Строителей, кроме Свертки Торвила? Какой-нибудь из описанных в знаменитом «Каталоге» Лэнг.

Дари задумалась. Дженизии в «Каталоге» нет. Ясности — тоже, и Глаза Гаргантюа, и Жемчужины…

— Около полугода назад. Пуповину.

— Но перемены в артефактах начались позже! Итак, полгода, за которые вы не видели ни одного артефакта…

Блум сделал паузу. Улыбка сошла с его лица, и он пристально оглядел стол. Чей-то озадаченный голос бубнил все громче:

— Если Строителей нет в будущем, значит, они не могут вернуться в прошлое и изменить настоящее так, чтобы Строители были в будущем, потому что их там нет для того, чтобы это сделать. — Ввккталли не сводил глаз с профессора Мерады. — Но, если они существуют в будущем, настоящее не нуждается в артефактах, чтобы стать этим будущим, поэтому будущее, которое настанет, если они пришлют сюда артефакты, будет другим будущим…

Он вдруг замолк, застыв с открытыми глазами и отвисшей челюстью.

— Вот видите! — Дари осуждающе посмотрела на Квинтуса Блума. — Даже Ввкк зациклился. Я ведь вам говорила, что сама мысль о приходе Строителей из будущего логически противоречива.

Но, похоже, кроме нее, дискуссия уже никого не увлекала. За столом возобновились разговоры.

Профессор Мерада наклонился вперед и похлопал ее по руке.

— Все мы хорошие ученые, профессор Лэнг, и должны вести себя подобающе. У каждого из нас есть свой любимый предмет, с которым мы возимся дни, месяцы и даже годы. Но несмотря на то, что трудно расстаться с любимыми идеями, при появлении новой, более общей теории, мы как настоящие ученые должны с ней согласиться. Так сказать принять с распростертыми объятиями.

Дари возмутилась. Этот человек пытается обратить ее в свою веру. А Кармина Голд согласно кивала. И таких «соглашателей» за столом оказалась половина. Дари не верила своим глазам. Они сидели здесь менее четверти часа. Еще не подали первую перемену, и она высказала лишь одну десятую того, что собиралась, а присутствующие уже перестали воспринимать что-либо. Дари потеряла инициативу в споре, и Квинтус Блум выиграл.

Дари вскочила и выбежала в дверь, едва не врезавшись в косяк. Она уверена в своей правоте, но без доказательств ей не удастся никого убедить. Слишком уж самоуверен Квинтус Блум, окруженный божественным ореолом непризнанного гения, слишком хорошо вооружен новыми фактами.

Итак, оставался единственный способ. Она должна найти другие факты. И ей никогда этого не сделать, сидя в кабинете на Вратах Стражника.

Дари требовались факты; но еще больше она нуждалась в покое и дружеской поддержке.

После семинара она не видела Ребку, однако выяснить, где разместился гость, прибывший в Институт, не составляло труда. Дари запросила Центральное Бюро. Ханс заказал одноэтажный домик — бунгало, расположенное в лесу, за главным комплексом Института.

Шел дождь и уже стемнело, но Дари не стала возвращаться, чтобы надеть еще что-нибудь. Ночь выдалась теплая; Дари с удовольствием вдыхала аромат сырой земли. Она шла медленно, задрав голову, чтобы капли дождя падали на лицо. Как рассказать обо всем Хансу, чтобы не выглядеть при этом жалкой и побитой? Лучше бы он там присутствовал и видел все своими глазами. Дари почувствовала себя немного виноватой. Она слишком увлеклась собственными старыми записями после семинара, а потом потеряла самообладание на обеде Мерады. Она понятия не имела, какие у Ханса планы на этот вечер. Возможно, им удастся вместе поужинать.

Когда до бунгало осталось метров пятьдесят, мелкий дождик превратился в настоящий ливень. Дари вприпрыжку добежала до крыльца и немного постояла, прислушиваясь к шуму дождя и журчанию струй в водостоках и желобах.

Внутри было темно, но гостевые домики имели стандартную планировку, и Дари хорошо ее знала. Глаза привыкли к темноте, и она, не зажигая света, тихо прошла сквозь гостиную в спальню. Она разглядела кровать, с которой свисала голая нога.

Она тихонько потянула за большой палец, затем погладила лодыжку.

— Ханс, это ты? Если не спишь, мне надо с тобой поговорить.

С другого конца кровати раздался изумленный возглас, и Дари осенило: здесь что-то не то. У Ханса Ребки были ноги твердые и мускулистые. А стопа и лодыжка, которую схватила она, были гладкими и мягкими.

— Кто это? — послышался женский голос и ступня вырвалась из рук Дари. В темноте появилось бледное пятно лица — женщина приняла сидячее положение.

— Кто это, черт побери?

Щелкнул выключатель лампы, и Дари оказалась лицом к лицу с Гленной Омар.

— Извини. Я думала, это квартира Ханса Ребки.

— Так и есть. — Гленна натянула одеяло, чтобы прикрыть обнаженную грудь и плечи. — Ты что, никогда не слыхала о неприкосновенности жилища?

— А ты что здесь делаешь? И где Ханс?

Но прежде чем Гленна кивнула растрепанной белокурой головкой в сторону ванной. Дари вдруг поняла, что ответ на первый вопрос она уже получила.

Дари услыхала звук льющейся воды. Минутой раньше она принимала его за шум дождя. Она направилась к ванной и вошла внутрь.

Ханс стоял в профиль к Дари, тщательно вытирая крем с подбородка и щек.

— Ну хорошо, хорошо. — Он не обернулся, видимо, стесняясь своей наготы. — Дай мне еще полминуты. Сама ведь жаловалась на щетину.

Тут он повернулся к Дари и улыбка моментально сползла с его лица.

— О, черт.

— Это ты верно заметил. — Она окинула ненавидящим взглядом всего его, от озабоченного лица, до костлявых коленей и неестественно огромных стоп. — Мне следовало бы догадаться. Именно так говорят о мужчинах из Круга Фемуса: примитивные, бесстыжие и помешанные на сексе. А я-то думала…

— Мы… Дари… — Она развернулась, и он поспешил за ней. — Куда ты?

— Улетаю. Улетаю из этого вшивого Института и с этой гнилой планетки. Мне нужно работать.

— Куда? — Они стояли в кромешной тьме под проливным дождем. Выскочивший босиком Ребка переминался с ноги на ногу. — Подожди минутку, я полечу с тобой.

— Дудки. Я вообще не желаю находиться с тобой на одной планете.

— Но кто присмотрит за тобой и выручит из беды?

— Я сама о себе позабочусь. Возвращайся к своей… своей… — Дари побежала. Ханс сделал несколько шагов следом, зацепился за куст и упал. Когда он поднялся. Дари и след простыл.

Прихрамывая, он вернулся в бунгало и прошел в спальню, потирая ссадину на голени. Гленна, уютно устроившаяся в кровати, натянув одеяло до самых глаз, негромко хихикала:

— Полюбуйся на себя. Волосы мокрые, а одна щека до сих пор в креме-эпиляторе.

— Действительно. Настоящий клоун. — Ханс сел на край кровати.

— Ну и что все это означало?

— Ты прекрасно понимаешь — что.

— Догадываюсь. И всему виной маленькая капризная Гленна, да? А ты бы объяснил профессору Лэнг, что ты здесь ни при чем. — Высунув ступню из-под одеяла она пальцами ног провела по его голени.