Он проснулся, чувствуя себя прекрасно. Кожу пригревало яркое солнышко, в воздухе пахло весной. Явно прикорнул на этой скамейке в парке меньше получаса назад, потому что тени от ласкового солнца падают почти под тем же углом; только его собственная голова было поникла, а потом и вовсе упала на грудь.

Парк радовал взгляд весенней зеленью, более нежной, чем летняя. День был великолепен, а сам он — молод и влюблён. Влюблен и опьянен этой любовью. Взаимной любовью. Только прошлой ночью, в субботу, он сделал Сюзанне предложение, и она его приняла. Ну, точно не отказалась. То есть не сказала однозначно «да», а пригласила к себе сегодня после полудня, чтобы познакомить с семьёй. Сюзанна надеялась, он полюбит её родных, а те полюбят его — как она. Если это не знак согласия, то что же? Они влюбились друг в друга с первого взгляда, ну, почти — вот почему знакомство с её семьёй ему только предстоит.

Милая Сюзанна, обладательница мягких каштановых волос и симпатичного носика, бледных, нежных веснушек и ласковых карих глаз.

Она — самое замечательное, что случалось с ним в жизни, что вообще могло случиться с человеком.

Итак, стояла вторая половина дня — время, в которое Сюзанна просила его позвонить. Он поднялся со скамейки и, поскольку мышцы занемели после сна, с наслаждением зевнул и потянулся. Затем прошёл несколько кварталов от парка, где убивал время до дома, куда отвёз её домой прошлым вечером — недолгая прогулка под ярким весенним солнцем.

Мужчина поднялся по лестнице и постучал в дверь. Та отворилась. Неужели сама Сюзанна? Нет, просто похожа. Вероятно, сестра. Сюзанна упоминала, что у неё есть сестра всего на год старше.

Он, поклонившись, представился и спросил о Сюзанне. Девушка мгновение как-то странно на него смотрела, а затем пригласила:

— Входите, пожалуйста. Сюзанны пока нет, но если вы подождёте в гостиной…

Он подождал в гостиной. Как странно с её стороны так вот уйти. Пусть и ненадолго.

Затем из коридора снаружи донёсся голос — голос девушки, впустившей его в дом, и он из вполне понятного любопытства встал и подошёл к двери, чтобы послушать. Она, похоже, разговаривала по телефону.

— Гарри, пожалуйста, приходи домой сейчас же и захвати врача. Да, это дедушка… Нет, не очередной сердечный приступ. Как в прошлый раз, когда у него случилась амнезия и он думал, что бабушка до сих пор… нет, вовсе не старческое слабоумие, Гарри, просто амнезия, но в этот раз хуже. Пятидесяти лет как ни бывало… он даже не помнит, как женился на бабушке…

Внезапно постарев за пятьдесят секунд на пятьдесят лет, он прислонился к двери и немо зарыдал…

Он проснулся, полностью помня решение — важное решение, которое принял накануне, лежа в кровати без сна. Решение, которого он должен придерживаться, не позволяя себе слабину, если и впредь хочет считать себя мужчиной, настоящим мужчиной. Надо твёрдо потребовать у жены развода, иначе, считай, пропало: в следующий раз смелости может и не хватить. К разрыву шло, теперь он это понимает. С самого начала их супружества, все шесть лет, эта поворотная точка, это охлаждение между ними были неизбежны.

Брак с женщиной, которая сильнее тебя, сильнее во всех смыслах, не просто невыносим, от такой жизни превращаешься во всё более и более безвольного слабака, безнадёжного тихоню. Жена способна превзойти, да и превосходит его во всём. Спортсменка, запросто обыгрывает в гольф, теннис, да во что угодно! Обскакивает и обходит, а за рулём показывает такой класс, что ему и не снилось. Дока чуть ли не во всём, она оставляет его в дураках за партией в бридж, шахматы и даже покер, в который играет, как мужик. Но это ещё цветочки, постепенно она захватила бразды правления в его бизнесе и финансах и способна заработать, да и зарабатывает, столько, что ему и не снилось. Нет ничего, в чём бы его эго, какие бы крохи от него ни остались, не было бы ущемлено и принижено за годы брака.

А потом, потом появилась Лаура. Милая, очаровательная малышка Лаура, гостит у них дома на этой неделе и воплощает собой всё, чего не достаёт его жене: хрупкая и утончённая, восхитительно беспомощная и милая. Он без ума от неё и знает, что в ней его спасение. Женившись на Лауре, он может снова стать мужчиной, и станет! И она за него выйдет, как же иначе, ведь эта девушка его единственная надежда, у неё просто нет выбора. В этот раз он всё-таки должен выиграть, и плевать, что скажет или сделает жена.

Он принял душ и быстро оделся, с ужасом думая о предстоящей сцене с женой, но вместе с тем жаждая покончить с неприятным делом, пока не покинула смелость. Он спустился по лестнице. Жена сидела одна за обеденным столом и, увидя его, вскинула взгляд:

— С добрым утром, дорогой. Лаура только что позавтракала и ушла прогуляться. Я её попросила, чтобы переговорить с тобой один на один.

Отлично, подумал он, садясь напротив. Его жена увидела, что с ним происходит и решила облегчить ему жизнь, сама подняв щекотливую тему.

— Понимаешь, Вильям, я хочу развестись. Знаю, тебя это потрясёт, но… мы с Лаурой любим друг друга и решили жить вместе.

Сон внезапно слетел. Как он вообще задремал, ведь не собирался же? Он бросил взгляд на циферблат наручных часов, ярко светивший в кромешной темноте. Всего несколько минут одиннадцатого. Фух, просто чуть-чуть покемарил. Вырубился на этом глупом диване меньше получаса назад. Если жена действительно собирается подойти, для неё ещё слишком рано. Ей придётся подождать, пока его сестричка заснёт, и заснёт крепко, будь она неладна.

Такая нелепая ситуация. Они в браке всего три недели, едут домой после медового месяца, и впервые за это время ему приходится спать одному — а всё из-за нелепого требования своей сестры Деборы заночевать у неё на квартире. Ещё четыре часа за рулём, и они приехали бы к себе, но Дебби настаивала и в итоге добилась своего. В конце концов ночь воздержания ещё никого не убила, к тому же он устал. Куда лучше будет преодолеть последний участок пути утром, со свежими силами, решил он.

Естественно, в квартире сестры была всего одна спальня, и он заранее, ещё не приняв приглашения, знал, что не вытурит Дебби из дома ночевать в другом месте. Та предлагала им свою постель, но некоторые проявления гостеприимства не примешь даже от собственной любящей сестрички. Однако, стоит этой милой старой деве заснуть, как Бетти наверняка, ну, почти наверняка, присоединится к нему хотя бы на пару мгновений, — опасения разбудить Дебби едва ли позволят больше, — чтобы пожелать ему доброй ночи по-настоящему, не под бдительным оком сестры.

Нет, она точно к нему придёт, хотя бы для ласкового поцелуя на сон грядущий, если уж не отважится на большее, — вот почему он решил не засыпать сразу, а подождать её по меньшей мере час.

Она обязательно придёт… да, дверь тихо открылась в тишине и тихо затворилась снова, только слабо щёлкнул замок… шелест ночной сорочки, а может, неглиже, и вот к нему под одеялом прижимается её тело. Весь разговор — его «дорогая» и её тихое «шшш». Но разве нужны какие-то ещё разговоры?

Вовсе нет, вовсе нет, разве что в такие долгие, и вместе с тем быстротечные мгновения, после которых дверь отворяется снова, а за ней, в прямоугольнике ослепительно-белого цвета, пламенеет внушающий ужас силуэт жены. Она застывает на пороге и начинает кричать.

Когда он проснулся, стояло очень яркое невиданно голубое утро. Небо за окном подле кровати поражало почти неправдоподобной синевой. Не желая терять ни минуты отпуска, Джордж сбросил с себя остатки дрёмы и поспешно выскользнул из-под одеял, но оделся тихо, чтобы не будить жену. Вчера они приехали в этот домик, предоставленный на время отдыха другом, уже к ночи, и Вилма после поездки была очень усталой. Пусть поспит, пока спится. Он донёс тапочки до гостиной и там обулся.