Чтобы рассказать честно все, как было, я должен опять-таки начать с того, что в нашем классе появился новый ученик, Март Обукакк, который здорово умел подражать жужжанию овода. Однажды на перемене, когда мы бегали во дворе, потому что спорт полезен для здоровья, и случайно оказались на берегу Банного пруда, новый ученик Обукакк сказал:

— Надо бы прийти сюда после уроков поплавать. Никто из нас не поверил, что новичок Обукакк говорит это всерьез. Я сказал:

— Не прыгай в воду в незнакомом месте! В октябре температура воды тут ниже пяти градусов. Топп сказал:

— На середине пруда глубина шесть метров, а если и не столько, то два метра наверняка. А Кийлике пообещал:

— Я съем свою шапку, если Обукакк действительно войдет в воду.

Но тут подошли к пруду девчонки, и мы вынуждены были сменить тему и начать брызгать на них водой, чтобы они отошли подальше, — девчонкам опасно ходить по берегу пруда. А после звонка, когда уже начался урок математики, откуда-то сзади передали моему соседу по парте Кийлике свернутую бумажку, оказавшуюся письмом, в котором сообщалось:

«Плавание в шесть часов. Захвати с собой шапку».

Письмо Обукакка заставило меня задуматься. Я сказал:

— А вдруг этот псих действительно полезет в воду. Тогда тебе и впрямь придется съесть шапку, Но Кийлике покачал головой и заявил:

— Я в октябре падал в пруд. Я знаю, что это значит. Добровольно туда сейчас никто не полезет.

После этих слов я уже не спорил, потому что поверил жизненному опыту Кийлике. Но иногда жизненный опыт подводит, потому что, когда мы в шесть часов или чуть позже пришли к школьной бане, Обукакк в резиновом костюме уже барахтался в воде и, конечно, не вопил от холода, благодаря своему костюму.

Видя столь подлое поведение Обукакка, Кийлике побледнел. И когда Обукакк вылез на берег, Кийлике процедил сквозь зубы:

— Это не в счет! Так не честно! Так можно и зимой полезть в воду. На тебе же резиновый костюм. Но Обукакк засмеялся и заявил:

— Раздет я буду или одет — об этом речи не было. Речь шла лишь о том, чтобы войти в воду.

Тут Кийлике еще больше помрачнел, потому что стало ясно: он попал впросак.

И действительно, об этом не было разговору, наденет ли что-нибудь Обукакк, когда полезет в воду. Но никто не обратил внимания на огорчение Кийлике, всех гораздо больше интересовал резиновый костюм новичка. Потому что хотя у Топпа есть трубка для подводного плавания, а у Каура маска и ласты, такого резинового костюма, который не пропускает воду, никто раньше не видел.

Как мы вскоре установили, костюм состоял из двух частей. И поскольку резиновая блуза на спине Обукакка сидела мешковато, Топп заметил:

— Костюм-то, наверняка, не твой? Но Обукакк ответил:

— Ну и что с того. Я всегда могу взять костюм, когда брата нет дома, лишь бы он ничего не узнал.

После этого мы стали обсуждать, какую пользу может принести костюм,

— Имея такой костюм, можно вволю повеселиться, — сказал Кийлике, Он считал, что иной раз, когда у пруда много народа, Обукакку следовало бы высунуть голову из воды и поблеять бараном.

Обукакка подобные шутки не интересовали.

— Тогда ты мог бы замаскироваться под дракона, — посоветовал Кийлике и рассказал об одном озере в Англии, где живет такое чудовище.

Но Обукакк не желал маскироваться и под дракона.

— Мне не надо прибегать к маскараду, чтобы повеселиться, — сказал Обукакк.

— Мне будет достаточно весело, когда Кийлике начнет есть свою шапку. И он засмеялся: «Хи-хи-хи!» — и велел Кийлике намазать козырек маслом, чтобы легче было глотать.

Забота подобна камню на шее — гласит старинная поговорка, и когда мы с Кийлике возвращались в интернат, он совсем приуныл. Но где самая большая беда, там и помощь ближе всего. И когда мы шли мимо кооперативного буфета, у меня возникла прекрасная идея.

— Послушай, Кийлике, — сказал я. — Ну-ка, улыбнись! Тебе вовсе не обязательно есть именно фуражку. Но Кийлике не улыбнулся.

— Ты думаешь, что лыжную шапочку съесть легче? — хмуро спросил он,

— Тебе и лыжную шапочку есть не придется. Вообще не ешь шапку. Съешь лучше шляпку. — И я показал ему на витрину, где были выставлены «грибы», сделанные из очищенного яйца, на которое надета шляпка из разрезанного пополам помидора.

Кийлике сразу же повеселел, и мы тут же купили два гриба, по двадцать копеек штука, положили в карман и побежали назад к школе.

— Слышь, Обукакк, — сказал Кийлике. — Радуйся и ликуй, я пришел, чтобы выполнить свое обещание, Но прежде чем приступить к делу, хотелось бы узнать, что я должен съесть, фуражку или шляпку.

Обукакк от удовольствия заикал, И засмеялся:

— Хи— хи! А какая разница? В деревне говорят фуражка, шапка, в городе — шляпа. А вообще-то все одно — головные уборы.

Тогда Кийлике повернулся ко мне:

— Ты слыхал, Сихвка? Обукакк разрешает мне вместо шапки съесть шляпку. Ты — свидетель.

А Обукакк захохотал еще пуще, так что даже стал красным как свекла:

— Ха-ха! Разрешаю! Но если тебе одному будет скучно грызть шляпку, то твой приятель Сихвка может войти в долю. — И пообещав в таком случае еще хоть три раза искупаться в пруду, Обукакк чуть не лопнул от смеха.

Кийлике не стал терять времени, вынул из кармана гриб и впился в него зубами. Я, разумеется, последовал его примеру.

Глядя, как Кийлике поедает шляпку из помидора, Обукакк потерял всякое желание смеяться.

— Вы ведь должны были съесть свои шапки! — взвизгнул Обукакк, а мы спросили, чьи же мы едим. И сообщив, сколько они стоили и где мы их купили, велели Обукакку снова облачиться в резиновый костюм, как он обещал.

Теперь я и подошел к тому моменту, когда мы подумали, что было бы жаль пустить Обукакка просто так за здорово живешь барахтаться в пруду. И что если Обукакк не согласится изображать дракона, мы могли бы поселить в пруду искусственное чудовище, которое Обукакк смонтировал бы в воде.

На следующий день, когда уроки кончились, Кийлике сказал: «То, что можно сделать Сегодня, не откладывай на завтра!» — принес из канцелярии ключ от школьной мастерской, и мы приступили к делу.