Холмистая местность Техаса, 1860 год

Ник Росс выжил в зловонных трущобах Уайтчепела , выжил и в страшных лабиринтах Сент-Джайлза, но август в Техасе мог оказаться для него последним. Он пустил свою лошадь по тропинке вдоль реки Гваделупа и вытер пот с лица цветным шейным платком. Даже густые кроны высоких кипарисов, дубов и раскидистых кедров не спасали от духоты. Воздух был таким горячим и влажным, что ему казалось, будто он скачет через кипящий бульон.

Вверху парил ястреб. Крылья его казались черными на фоне зеленовато-голубого неба. Ник находился в Техасе чуть больше года. Приехав по приглашению своего самого близкого друга Джоселина Маршала, он освоил способы выживания на пограничной полосе, научился ездить в техасском седле с высокой лукой и широкими щитками, научился пользоваться лассо и ловить им скот, не слетая при этом с лошади.

Работать на ранчо было очень тяжело — долгие часы грязного и утомительного труда на жаре и среди вони, но все это не шло ни в какое сравнение с теми ужасами, что еще подростком пережил Ник в Ист-Энде, этой гноящейся ране Лондона. Там он увертывался от кулаков своего отца, рылся в мусорных урнах в поисках пищи и позднее шарил по чужим карманам и грабил дома, чтобы купить заплесневелый хлеб и прогорклое мясо, которые не давали ему умереть с голода. Его мать и сестра умерли, но он выжил и при помощи Джоселина сумел убежать из Сент-Джайлза. И все же, если бы он знал о гремучих змеях и скорпионах, которые здесь обитают, он ни за что не уехал бы из Англии.

У него был прекрасный дом в Лондоне возле Гросвенор-сквер, большие дома в нескольких графствах и десятки слуг, готовых убить даже насекомое, которое приблизится к нему. Ник снял шляпу с низкой тульей и широкими полями, надежно защищавшую его от палящего техасского солнца, вытер лоб рукавом рубашки и обратился к своей лошади:

— Черт возьми, Паундер, еще и семи нет. Мы вконец упаримся, пока доберемся до пограничного лагеря.

В ответ на его слова прозвучали громкие выстрелы, эхом прокатившиеся по известняковым холмам и донесшиеся до реки. Ник дернул поводья, Паундер с проворством и быстротой, свойственным лошадям, привыкшим к работе на скотоводческой ферме, повернулся и понесся обратно по тропинке, по которой они ехали. Ник отпустил поводья и склонился над шеей лошади. Они мчались во весь опор. Выстрелы доносились с того места, где стоял дом хозяина ранчо, откуда они только что уехали; по ритму выстрелов и звуку он понял, что это перестрелка.

Миновав рощу, Ник поскакал вверх по склону холма, покрытому мескитовыми деревьями и кедрами. Достигнув вершины, он увидел дом — красивое трехэтажное здание известняковое, с широким порталом, поддерживаемым четырьмя колоннами. Между домом и амбаром стояло неуклюжее строение, состоящее из двух частей: помещения, где спали работники ранчо, и кухни. Между спальным . помещением и кухней проходил открытый, но защищенный от солнца прохладный коридор. Он увидел троих мужчин, лежащих за поилкой в загоне для скота. Четвертый, пошатываясь, дошел до прохода между спальным помещением и кухней и упал там, схватившись за руку. Еще двое ковбоев сидели на корточках в повозке перед амбаром и целились в человека, стоящего высоко на лестнице ветряной мельницы. Копыта Паундера выбивали землю, когда он мчался по направлению к дому. Приблизившись к крыльцу, Ник заставил коня сбавить скорость, перекинул ногу через седло, спрыгнул на землю и побежал. Паундер свернул в сторону, проскакал вдоль ограды загона и пошел шагом, достигнув амбара. Когда Ник вскочил на крыльцо, конь спокойно входил в темное помещение амбара. Едва Ник успел миновать белые деревянные колонны, как в одну из них ударила пуля. Входная дверь открылась, и Ник влетел в дом.

Он схватил ружье, которое протянула ему Лайза Маршал, жена Джоселина. Ее пепельные волосы были взъерошены, в сверкающих карих глазах застыли гнев и страх. Она положила руку на свой выпяченный живот, подняла лицо и сказала:

— Это Маленький Билли. Он опять напился.

— Что ты здесь делаешь? — крикнул Ник, отталкивая ее от окна. — Он убьет тебя и твоего ребенка.

— Не ори на меня, Ник Росс. Джоселин ранен.

— Проклятие! Где он?

Лайза поднесла дрожащую руку к губам:

— Он лежит там, во дворе. Когда Маленький Билли начал стрелять, Джоселин вышел из дома, чтобы поговорить с ним.

Прежде чем; он успел ее остановить, она подбежала к окну и отдернула занавеску. Ник бросился к Лайзе, прижал ее к стене, и в тот же миг стекло разбилось от удара пули.

— Не двигайся.

Он упал на пол, приблизился к окну и выглянул, приподняв голову над подоконником. Занимая выгодную позицию, Маленький Билли выстрелами вынудил залечь всех, кто находился в амбаре, спальном помещении, в кухне и загоне для скота. И на открытом месте перед амбаром, не менее чем в двадцати ярдах от повозки, лежал мужчина, который был для Ника скорее братом, чем другом, — Джоселин Маршал, виконт Радклифф. Он не шевелился, и земля под ним пропиталась кровью, вытекающей из раны в его ноге. Его черные как уголь волосы ерошив горячий ветер, вихрем кружащий пыль над загоном.

Ник смачно выругался, когда увидел слабые движения лежащего тела. Он понял, что Джоселин пытается что-то сказать. Джос так и не научился быть по-настоящему суровым — ни в Крыму, ни в походе против совратителей детей. Маленький Билли был неугомонным молодым ковбоем, который всегда искал повод для драки и обижался, если кто-то дышал не так, как ему нравилось. Всего лишь неделю назад Джоселин помешал Нику наказать этого ублюдка за то, что он избил сына повара-мексиканца, работающего на ферме. Нечего с ним разговаривать.

— Даллас хотел подойти к Джосу, но Маленький Билли ранил его в руку, — сказала Лайза. — О Ник, ну сделай же скорее что-нибудь.

Ник молча повернулся и бросился к лестнице. Перескакивая через три ступеньки, он взбежал на последний этаж, влетел в узкую дверь в конце лестничной площадки и по другой лестнице поднялся в душную мансарду. Оказавшись в полумраке мансарды, Ник остановился, чтобы отдышаться. Рука его должна быть твердой. Затем он подошел к окну на стороне, противоположной той, где находились двор и ветряная мельница, поднял раму и вылез на крышу. Держа винтовку в одной руке, он дополз по крутому скату до гребня и осторожно посмотрел вниз.