Все это я прочитала в его глазах, когда он прижал меня к своей груди. Поняла именно там, лежа на голой земле, вдыхая ее аромат и глядя на солнце сквозь густую листву. Наши тела сплелись в едином танце. Это нельзя было назвать простым перепихоном. То, что произошло между нами, было выше таких слов как «член» и «киска». Я и сама часто использовала их в прошлом и планирую использовать в будущем, потому что они мне нравятся. Они такие вульгарные, грубые и предельно честные. Но в тот момент между нами произошло нечто большее.

Мне тяжело, даже сейчас, загнать в хоть какие-то рамки и до конца понять природу такого необъятного явления как «настоящая любовь», когда мы говорим о ней в плане телесных отношений между двумя людьми. Ведь часто кажется, что «настоящая любовь» это что-то из области сказок, что-то, о чем пишут в детских книжках. «И вот, после того как враг был сражен, прекрасный Принц целует Принцессу на фоне заката». Какая малышка не рисует себе такую картину, играя с Барби и ее кукольным домиком. Какая девушка не представляет себе это во время просмотра слезливых девчачьих мелодрам и романтических комедий.

Все мои представления были целиком и полностью ошибочными.

Он привлек меня к своей груди, поцеловал в губы, нежно, страстно, после чего вошел в меня. Его кожа была мягче любой перины, а лежать на нем было куда приятнее, чем на самой удобной кровати. Он положил на меня руки, создавая что-то наподобие защитного кокона. Его пальцы ласкали мою кожу. Его затвердевший орган проскользнул внутрь моей податливой и горячей вагины, еще сильнее разжигая огонь, бушующий внутри меня. Каждым новым толчком он все глубже вколачивал в меня свою любовь.

Наш поцелуй прервался, мы посмотрели в глаза друг другу, не прекращая двигаться в одном ритме. Я открылась Луке. Открыла свое сердце, разум, тело и душу тому, что он мне предлагал. Я смахнула с себя страхи, так, словно это были капельки пота, выступающие на моей коже. Он видел меня, видел насквозь и любил меня за то, какая я была на самом деле. Я пыталась постигнуть сущность того, что происходило между нами, охватить это всем сердцем и всей душой, осмыслить каждой клеткой своего мозга. Но у меня не получилось. Она была безгранична.

Я улыбалась от того неподдельного счастья, которое охватило меня и слезы стремительным потоком хлынули у меня из глаз. Я поцеловала его, солоноватая влага попала на губы, но Лука не стал спрашивать о причине моих слез. Он видел какой водоворот эмоции бушует внутри меня и распирает изнутри. Он впитывал мои эмоции в себя и отражал обратно.

Он двигался без остановки, ласкал мое тело, прикасался ко мне, целовал меня. Снова и снова проскальзывал внутрь меня и выходил обратно. Все это он делал с любовью. Нежно, жадно, превосходно. Он наполнял меня, разжигая внутри пожар.

Я позволю себе использовать в описании одно клише: Лука сделал меня цельной. Клише любят так часто повторять, потому что им свойственно быть очень правдивыми. И эта фраза бесспорно правдива. Человек, который по-настоящему безумно и глубоко влюблен, несомненно, дополняет тебя. В Библии в первой книге Ветхого Завета говорится: «... и соединится со своей женой, и двое станут одной плотью». И даже если ты никогда не читал святое писание, ты наверняка слышал подобную фразу. Что же, получается есть и другая фраза, которая несет в себе куда более глубокое значение, нужно лишь остановиться на секунду, чтобы подумать об этом.

Стать одной плотью. Это больше чем просто «соединиться». Это больше чем просто физическая встреча двух тел. Это настоящее слияние, особенно в момент обоюдного достижения высшего пика удовольствия. Пространство, время и границы, отделяющие вас, стираются, и в эти короткие и одновременно с этим бесконечно длинные секунды все, что существует в мире, ― это ваша слившаяся в единое целое личность. Целостность. Единый организм, сложенный из двух фрагментов.

Мы стали единой плотью. Я прекратила беспокоится о будущем и прошлом, переживать о том, что будет если я сделаю что-то не так. Я позволила своей любви воспарить. Я позволила ее зачаткам, дремавшим внутри меня, стать больше, набухнуть и распуститься яркими бутонами. Я позволила ей воспламениться и даже сама подливала масла в огонь, чтобы лучше горело. Он двигался внутри меня и первые порывы страсти ярко вспыхнув постепенно затухали, уступая свое место другому чувству. Я вдыхала его аромат, ощущала под собой жар его тела, чувствовала его губы на своей коже и его руки, блуждающие по своей спине, ягодицам и волосам.

Оргазм, пришедший к нам, был настоящим бурлящим извержением оголенных эмоций. Его пальцы запутались в моих волосах. С губ слетело мое имя, произнесенное словно в молитве, и тут же подхваченное порывом ветра. Его движения были неистовыми, он извивался подо мной будто пытаясь найти способ слиться с моим телом еще сильнее.

— Лука, я люблю тебя, — выдохнула я.

Наши взгляды встретились, наши глаза горели от выступивших слез.

— Я люблю тебя, Делайла, — прошептал Лука сначала по-итальянски, а затем повторил эту фразу и по-английски. Он продолжал твердить, — Ti amo. Ti amo[8].

Наконец мы замерли и затихли.

На этом месте я прерываю описание этой сцены просто потому, что хочу отделить тот величайший опыт от событий, произошедших с нами позднее.

Мы оделись и направились назад через поля к месту, где я припарковала свой мотороллер. Лука немало посмеялся над мотороллером фирмы «Vespa», с помощью которого я добралась до виноградников. Он сказал, что знаком с владельцем фирмы, сдавшей мне его в аренду, и что он сам займется организацией его доставки фирме назад. Мы с Лукой забрали сумку из здания винодельни и затем, обогнув его, оказались там, где Лука оставил свою машину.

Он привез нас обратно в Монтепульчано в маленький постоялый двор, в котором снял небольшой номер на ночь. Мы вместе приняли душ, и там же снова занялись любовью. О господи, как это было прекрасно. Горячая вода струилась по нашим телам, смывая дорожную грязь, расслабляя наши мускулы. Волны удовольствия проходили по нашим телам. Тепло наполняло нас изнутри, горячие струи воды грели снаружи. Повсюду вокруг нас было очень жарко. Лука прижал меня к стене, одну мою ногу он поднял вверх и, удерживая ее на уровне талии, ринулся внутрь меня. При каждом толчке он вынужден был приподниматься на носочках. Я кусала его за плечо после каждого резкого толчка, и мои стоны гасились на поверхности его твердой плоти, покрытой нежной как шелк кожей, ее солоноватых вкус вперемешку с водой оставался на моих губах. Кончив, я простонала ему на ухо его имя. Он выстрелил своим семенем внутрь меня. Во время последних затухающих толчков он припал своими губами к моим.

После этого нам снова пришлось мыться. К тому времени, когда мы закончили с мытьем и высушились, вода побежала уже чуть теплая. Мы оделись и Лука повел меня на улицу, наполненную суетливыми туристами и местными жителями. Повсюду можно было увидеть фонтаны, чьи струи, освещенные фонарями, казались желтыми в сумерках наступающей ночи. Мы заняли столик в небольшом ресторанчике и поболтали за ужином, который состоял из вина, пасты и канноли[9] .

Не было и дня, чтобы я, пока находилась в Италии, не учила несколько новых слов по-итальянски, поэтому большей частью наши разговоры с Лукой проходили на его родном языке, а не на моем. Это казалось вполне уместным. Я училась выражать свои мысли на этом языке, а Лука деликатно поправлял мои грамматические, фонетические или синтаксические ошибки.

Мы покинули маленькое кафе и прогуливались вдоль по улице держа друг друга за руку. Порой мы о чем-то болтали, порой просто шли молча. Повернув за угол, Лука словно оцепенел и неожиданно сильно сжал своей рукой мои пальцы.

Перед нами стояла женщина. За руку она держала маленькую девочку, скорее всего лет десяти. Я интуитивно догадалась, что это были Лиа и Луиза.