Страх…

Страх гонит его по длинному тоннелю с полупрозрачными стенками. Страх пожирает за ним прошлое, загоняет в тупик. А в тупике ожидает смерть. Небытие.

Беги, не останавливайся, сделай Развилку, чтобы Страх умчался по ложному следу. Это даст немного времени…

…Сквозь стенки тоннеля сочится мягкий свет. Иногда мелькают расплывчатые силуэты и доносятся глухие звуки.

Наверно, там живут боги.

Прекрасные голоса, манящие. О чем они говорят? Не разобрать. Только если остановиться и послушать. Вдруг они помогут?..

Нет, это самоубийство!

А если это ловушка?..

Остановиться — значит погибнуть.

…Откуда он бежит? Когда все началось?..

Страх уже близко. Почти кусает за пятки. Позади — непроглядная чернота Ничего.

Ну же, давай, придумай хоть что-нибудь! Хватит перебирать! Ищи выход! Спасайся!

«Пафосно, банально… такое начало никого не зацепит. Ладно, выкрутимся!»

Впереди открывается Развилка. Получилось!

Теперь он должен успеть…

Широкий экран заграждает путь. Далеко — и в тоже время близко; где-то на «горизонте» или почти у самых глаз. Изображена серая даль, кровавое солнце, застывшее облако пыли над землей.

Видны лошади. Много — целая армия. Кони жадно хватают ртами горячий воздух вместе с пылью, их головы и передние ноги едва высовываются из пепельно-красного облака. Не шевелятся. Статуи.

«Злилось на небе кроваво-красное солнце…»

Кадр меняется — кони шагают вперед: одни почти выныривают из пыльного тумана, другие наоборот — скрываются в нем еще глубже.

Давай, давай! Нужно больше!

«…но угрюмый небосвод еле освещало…»

Медленно-медленно начинается действие. Картина приближается.

Дальше, дальше!..

«…А внизу, на земле, вернее, на напоминающей красный песок почве, вздымали клубы ядовитой пыли…»

Кони мчатся во весь опор.

«…два несущихся в атаку воинства…»

В седлах появляются всадники в черных доспехах: с оголенными мечами, копьями и высоко поднятыми штандартами и знаменами…

Страх уже начал пожирать пол тоннеля у него под ногами, когда экран приблизился на расстояние прыжка.

«…одно черное, как самая бездонная ночь, а второе…»

Понимая, что со следующим шагом может не нащупать твердой почвы, он с разбега отрывается от земли и ныряет в бурлящее действие картины…

Злилось на небе кроваво-красное солнце, но угрюмый небосвод еле освещало. А внизу на земле, вернее, на напоминающей красный песок почве, вздымали клубы ядовитой пыли два несущихся в атаку воинства: одно черное, как самая бездонная ночь, а второе — ослепительно-золотое, будто доведенное до белого каления. Над головами торжественно пестрят знамена, длинные копья ощерились на врага.

Топот конских копыт вдруг смешивается с грохотом щитов, принявших на себя удары копий. Лязгнуло стальное оружие. Первые жертвы посыпались из седел, застревали в стременах и волочились следом за неуправляемыми скакунами. Таких сразу топтали копытами и недруги и собратья, будучи не в силах остановить гонящий в атаку запах вечного врага.

Посреди безжизненной равнины грянула бойня.

Два полководца — вожаки противоборствующих сил — в божественных доспехах, нещадно разили врагов. Все, кто вставал у них на пути, неизменно падали замертво. Командиров не пробивало ни одно оружие; никакие латы не выдерживали ударов мечей в их руках. Они двигались сквозь море озверевших от битвы солдат, и целые просеки изрубленных тел тянулись за предводителями. Остановить их мог только равный по силам. Но где же он? Как отыскать в этом кровавом безумии главного соперника?..

Если не свершится поединок вожаков — воины обеих армий, последние силы каждой стороны, полягут все до единого. Останутся лишь два полководца в неуязвимых доспехах. И когда поле боя очистится от ратующих орд, они наконец-то заметят друг друга и тогда…

Что тогда? Будут и дальше доказывать на мечах каждый свою Правду, стоя по колено в уходящем за горизонт море трупов сотоварищей и врагов, и понимать, что они, командиры, последние, кто выжил на планете? Или же поймут ошибку, отступят… Но нет, отступать в этом случае будет уже просто незачем.

Вариант развития событий никогда не бывает один, и этой истории в нашей мультивселенной суждено было закончиться иначе…

…Командиры неожиданно сталкиваются посреди разыгравшейся бойни. Замирают — чтобы оценить обстановку и выразить ненависть обоюдоострыми взглядами. Затем поудобней перехватывают мечи, заслоняются щитами и медленно начинают сходиться.

Земля дрогнула, когда скрестились волшебные мечи, по черному и белому клинку пробежали электрические всполохи. Следующий выпад поймали щиты — и небо закричало громовым грохотом. Вокруг поединка началась паническая давка: рядовые солдаты хоть и были одурманены злостью, но спешили убраться от могучих полководцев и этим соорудили широкую арену. Даже обозленное солнце в испуге загребало к себе отравленные испарения со всего доступного небосклона, чтобы спрятаться за шторой больных облаков. Но и скрывшись за сомнительной защитой, все-таки поглядывало одним глазком на поле брани: дабы не пропустить развязки исторической схватки.

Под полководцами трещала сухая земля, искрился вокруг воздух, гудело небо. Магическое снаряжение в стремлении пересилить противника наделяло владельцев все большей и большей силой. Командиры увеличивались в размерах, удары их становились мощнее. Море воинов отливало все дальше от поединка, но никто не собирался складывать оружие и наблюдать в стороне. Бой продолжался.

Бой продолжался даже тогда, когда полководцы-великаны выросли до таких немыслимых размеров, что могли перелезть через ближайшую горную цепь, уже дрожащую от страха, как через обычный деревенский забор. Волшебные мечи при ударах высекали молнии — некоторые разряды царапали небо, другие впивались в землю и беспощадно разили солдат. Огромные сапоги великанов истоптали место поединка, и теперь оно напоминало изуродованный расселинами кратер. Земля тряслась, стонала до самых глубин, а трещины ползли внутрь планеты — к ее каменному, но живому сердцу.

Бой не утихнул и тогда, когда испуганное солнце, не дожидаясь окончания представления, скрылось за горизонтом, бросив сражение в полную темноту. Ночь над головами воинов озаряли только вспышки молний. Кто кого режет, откуда сейчас получишь удар и куда бить самому, где свои, где чужие — было теперь не разобрать и совершенно не важно — ярость воинов искала выхода из этой дикой, жуткой давки. А ненависть — из этой самой давки не выпускала.

Моря выплескивались за берега и громили опустевшие города, бушевали ураганы. В лесах, полях, реках и озерах метались в страхе животные: хищники вперемежку с травоядными — все искали спасения. Разбуженные вулканы выдыхали из глоток облака черно-серого пепла. Густая пепельная штора укрыла небо от любопытства древних одноглазых наблюдателей — звезды были и рады тому, что находятся за миллиарды лет от этого места. Но как все добрые соседи не стеснялись подглядывать за шумной грызней.

Земля вставала на дыбы под ногами у бьющихся воинов. Багровая лава брызгала из разломов, шипящий ад поджигал доспехи на ратниках. К шуму сражения и грохоту молний прибавились вопли горящих людей. Где-то уже очень далеко от войск черные силуэты полководцев-великанов медленно взмахивали мечами, а когда их оружие достигало цели, поле брани поражал чудовищный грохот, от которого лопались перепонки воинов. Ратники едва держались на ногах, погибали уже не от руки вечного противника, а от гнева природы и мощи своих вожаков… Но даже тогда никто не останавливал бой.