— Он рехнулся, — сообщил Мират.

— Пожалуйста, Кутх, будь благоразумен, — Хозяин решился приблизиться к магу. — Кончай комедию. Я знаю тебя как хладномыслящего Темного, потомка великого Люцифера Сияющего, ты не мог уверовать в такую чушь. Вспомни, кто поставил тебя на должность, кто поднял из низших раздатчиков квестов? Я. Всему ты обязан мне. Ты служил честно, я даже доверил тебе Доспех Вельзевула, как иные полисы доверили нам вносить Обновление. Мы решаем общую проблему. Но если не подчинишься — армии всех городов осадят Вельзевул и нам придется сдать тебя. Еще есть время исправить ошибки. Сними Доспех и тебе даруют прощение… Ты все равно никогда не выйдешь из Башни в Скафандре Бога!

— Эй, Создатель! — крикнул Ворон в потолок. — Пытаешься меня отговорить? А знаешь, Ты только что нечаянно обогатил мою биографию. Я уже чувствую, как стал более плотным, настоящим, более сильным!.. Что ж, господа соотечественники, спасибо за помощь и за то, что скрасили часы ожидания. Кланяюсь. Надеюсь, больше не свидимся!

Ворон метнулся к двери.

— Взять его! — крикнул Мират, и пятеро стражей нацелили копья на мага.

— Нет! — Хозяин встал меж двух огней. — Если он применит Доспех… сами знаете что произойдет.

— Кутх, я найду способ выкурить тебя оттуда, негодяй! — зло бросил Мират в хлопнувшую дверь.

В Зале Советов висела тишина, только журчала вода, бесконечно заполняющая каменную чашу в самой большой комнате-пещере. В дверь с той стороны наверняка швыряли еще угрозы и брань, но сюда ни звука не проникало.

Зал Советов в целях экономии компьютерных ресурсов и ради тайности посвящения в «главные герои» поместили в отдельную локацию: вроде инстанса для одной персоны. Вдвоем, даже в составе группы, сюда невозможно зайти. Как невозможно всем копиям Ворона и других NPC сорваться с поводка установленного сюжетом пространства: Вороны-гиды, встречающие новичков, никогда не попадут на штурм Склуна, не зайдут в офис сценаристов, не поднимутся в Башню и вообще не пересекут границы другой локации. Им никогда не суждено увидеться лицом к лицу, собраться на выходных или отметить День их общего рождения. Исключение сделали только ради магов-Проводников, чтобы те знакомили новичков с игровым миром, но запретили их видеть друг друга, незримы они остаются и для других землян. А то получится, что копии одного персонажа заполонят город — и весь антураж насмарку.

Так что Ворон, о котором идет речь, будучи заключенный в Костяной Башне правилами игры, не в силах покинуть ее. И это усложняет его задачу.

Многопользовательский мир запутан и многогранен, и каждый гамер живет в своем личном настоящем: когда по сюжету один только-только начинает помогать Темным в сборе Доспехов, другой уже закончил Основной Квест, захватил все города и вручил Хозяину полный комплект Вельзевула. Разные стадии одной и той же истории складываются в бутерброд мультивселенных — параллельных миров.

В этот же самый момент где-то в других версиях Зала Советов продолжают заседать на потеху «спасателям мира», посвящать в давно известные всем «тайны», разыгрывать заранее предусмотренные драматические и экшн-сцены… а другой Кутх мило общается с другим Хозяином. Таков он — странный иной мир.

Ворон прошелся по Залу, пнул по дороге красную папку с одобренным Патчем и сел на краешек стола с картой боевых действий. Мерить расстояние от угла до угла за последние часы обрыдло. Вот-вот случится что-то грандиозное, маг предвкушал этот момент и боялся одновременно.

Окон здесь не было, и Кутх наблюдал за развитием событий через свои копии: они продолжали вербовать землян для спасения Мэрлона, давать им поручения, участвовать в общественной жизни.

Почти все гамеры возмущены новым игровым порядком, кроме тех, чьи финансы напевают романсы: для них-то открылась блестящая возможность преуспеть в цифровом измерении за счет капиталовложений. Сначала недовольные вводом Страха Смерти и Благословления с одновременным ослаблением боевых умений собрали митинги во всех полисах и требовали «вернуть, как было», затем, почуяв силу толпы, решились на прямую конфронтацию с правительствами городов.

Тогда в Вельзевуле завопили даже камни. Чтобы выразить решительность и степень гнева земляне громили бары, магазины, аукционы, конюшни, оскверняли памятники и другие арт-объекты. Вмешалась городская стража — и на улицы хлынула кровь. Хозяин был вынужден приказать гарнизону оставить форпост в ущелье для помощи в охране Темных. Простые NPC запирались в домах; гремели взрывы, сверкали заклинания, чадили пожары. Почти адская ненависть текла по городу лавовым огнем.

Администрация забилась в угол. Маг лишил Хозяина основного инструмента, влияющего на творимую Проектором действительность, а… а… а-а…

АааааааааааааааПЧХИИИ!!!

Прошу прощения — весна, авитаминоз:)

…а приструнить восставших без него невозможно. Более того — когда страсти охладятся, бунтовщиков придется собрать вместе и… простить: как накажешь тех, на чьих головах стоит твой трон, особенно когда их — много? То-то. Всем амнистия! Радуйтесь — король великодушен! Ага…

Да, когда из гамеров выйдет весь жар, они либо смирятся с вымогательством ради комфорта, либо переедут в другую игру. Ворон уже знал, что переломный момент наступит с рассветом, когда пожары революции будут смотреться не так красиво, как ночью.

Но прежде, размышлял Ворон, Повстанцы должны успеть протиснуться в игольное ушко его замысла. Покидать Зал Советов магу больше нет нужды — он понял, что Автор не поддастся на провокацию, пока события не поставят ему «мат»…

Эй! А что, собственно, тут происходит? Какой еще «мат» Автору?!

Наверно, я и правда заболел. Температура поднялась и разжижает мысли…

Повстанцы ворвались в город и растерялись: впечатление возникло такое, будто кто-то раньше них отважился на штурм Вельзевула. Но чем больше кварталов оставалось позади, тем яснее становилась реальная картина: в вотчине Хозяина кровавый междусобойчик.

Улицы преграждали баррикады из мешков с песком, всюду разбросаны трупы NPC, полыхали железные бочки, оставляя зловещий отблеск на ночных окнах. Представители канализации — неистребимые грызлюки — стаями шуршали по городу, привлеченные запахом быстроостывающего обеда. Было жутко наблюдать, как эти твари грызли уши мертвых NPC, пока те не успели воскреснуть. (Несколько особей, тем не менее, Стрелец охотно принял в свои ряды.)

Еще одна картина привела в ужас Повстанцев, кто был родом из Вельзевула: на балконе одного из домов центрального проспекта был повешен Кристофер Глупый вместе с плюшевым медведем, прижимавшим к себе бочонок с надписью «Мёд». Детскую игрушку, подарок отца и память о доме, изуверы пригвоздили стрелой к сердцу чудака в клетчатом костюме и старомодной бейсболке.

— Суки! — не сдержался Гэгэ.

— Он же ни в чем не виноват, — вторила Джейн.

Уличные костры искажали тени, и на стенах домов, в подворотнях, мелькали черные приведения драпающих от рейда вельзевульцев. В глубине города шли бои — об этом грохотали далекие взрывы и орал встревоженный чат. С фасадов зданий кричали революционные граффити:

К какому месту революции прилепливалось большинство из этих лозунгов — бунтовщиков не волновало. Кажется, анонимные художники под шумиху втюхивали в смятенные умы свои личные идеи.