Уже неоднократно пятый герцог Чэдвуд оплачивал немалые долги своего кузена. И вот неделю назад назойливые кредиторы опять начали осаждать дверь его квартиры в Лондоне. Джеральд понял, что зашел слишком далеко в поисках удовольствий и вынужден обратиться за помощью к новому главе рода. Шестой герцог Чэдвуда был фактически его сводным братом Леноксом. Он отправился в Чэд, решив представиться родственнику, с которым до сей поры ни разу не встречался. О Леноксе мало что знали и практически забыли о его существовании, пока он не стал новым герцогом, унаследовав не только титул, но и все богатства семейства Вуд.

— Нет, это не серьезно! Вы не можете так говорить, — сказал Джерри, придав своему голосу как можно больше обольстительности и шарма. — Кузен Эдвар всегда понимал меня и говорил в таких случаях: «Мальчики есть мальчики!»

— Теперь, — произнес герцог леденящим душу тоном, — у вас есть шанс стать мужчиной! Думаю, вы им воспользуетесь!

— Заверяю вас, я начну новую жизнь! Если вы рассчитаетесь с моими долгами и дадите мне пособие, которое обычно выплачивал мне кузен, обещаю вам, впредь я буду экономно и рачительно тратить деньги! Договорились?

— Нет! Мой ответ — нет!

— Вы… вы хотите сказать, что отказываетесь помочь мне или оплачивать мое содержание?

— С какой стати? Я сам зарабатывал себе на жизнь все эти годы! И я не понимаю, почему должен содержать всех этих тунеядцев и оплачивать их паразитический образ жизни!

— Но это входит в обязанности главы рода, — пытался возразить Джерри.

— Тогда всем Вудам предстоит жестокое разочарование! Я не намерен, еще раз повторяю вам, платить пособие здоровым молодым людям, которые не хотят работать. Я также не собираюсь подкармливать этих одряхлевших стариков, которые за всю свою жизнь не собрали себе денег на старость.

Джерри отказывался верить тому, что слышит. От удивления он сел в кресло, стоящее напротив стола.

— Нет, давайте поговорим спокойно! Конечно, я не должен был беспокоить вас так скоро, но обстоятельства вынудили меня. Я был уверен, что вы меня поймете.

Герцог посмотрел на него долгим изучающим взглядом, словно перед ним было какое-то странное насекомое.

— Вы молоды, здоровы, полны сил, — произнес он наконец. — Думаю, вы сможете найти себе какую-нибудь работу. И для собственного блага сделайте это как можно быстрее!

— Боже милостивый! Вы думаете, что я умею что-то делать? Да и того, что я смогу заработать, едва ли хватит, чтобы оплатить мои долги. Это, как говорится, лишь капля в океане!

— Тогда мне остается только посочувствовать вам! Боюсь, тюрьма на Флитстрит не покажется вам самым приятным местом на свете.

Насмешливый тон герцога привел Джерри в бешенство. При упоминании известной долговой тюрьмы он непроизвольно сжал кулаки. Однако подраться сейчас с братом, чего он страстно желал в глубине души, будет верхом безрассудства. И, пересилив себя, он сказал:

— Хорошо! Но вы хоть дадите мне переночевать сегодня? Может быть, мы вернемся к этому разговору позже. Я уверен, когда вы все обдумаете, то поймете, в чем заключаются ваши обязанности!

Герцог издал короткий смешок, звучавший издевательски:

— Не хочу тешить ваших надежд! Но коль вы оказались здесь, я, конечно, дам вам приют на одну ночь!

— Очень мило с вашей стороны! — сказал Джеральд, вложив в эту реплику весь сарказм, на который был только способен.

Разговор был окончен. С этими словами Джеральд покинул кабинет, чуть было не столкнувшись со стоящим за дверью Аптоном, но все же молча пройдя мимо него. Аптон, знавший его с пеленок, с удивлением смотрел вслед Джеральду. Его лицо стало еще более озабоченным, и с таким серьезным выражением он зашел в кабинет.

— Простите, милорд! Но здесь мисс Оливия Лэмбрик. Она хочет видеть вас.

Герцог не ответил, и дворецкий продолжил:

— Она пришла по поводу своего брата, мистера Энтони, которого конюхи держат сейчас на конюшне.

— Кто это, мисс Лэмбрик? — сухо спросил герцог.

— Мисс Оливия Лэмбрик, милорд, дочь покойного преподобного Артура Лэмбрика. Он был здешним священником на протяжении более двадцати лет. Он также выполнял обязанности личного капеллана его сиятельства.

Герцог что-то пометил на лежавшем перед ним листе бумаги.

— Это был замечательный человек, милорд! Большая потеря для всех прихожан. Его жена была из семейства Вуд. Ее тоже все любили. Смерть миссис Лэмбрик оплакивали в поместье.

Герцог сделал еще одну пометку и сказал:

— Пусть войдет!

— Хорошо, милорд!

Аптон пошел по коридору в приемную, где ожидала Оливия. Она вопросительно посмотрела на него:

— Его сиятельство примет меня? — спросила она с надеждой, прежде чем Аптон успел произнести хоть слово.

— Да, мисс Оливия… но…

Он подождал, пока девушка подойдет поближе и сказал тихим голосом:

— Мистер Джерри несколько расстроил его сиятельство.

— Джерри здесь? Как чудесно! Я так давно не видела его!

Аптон ничего не ответил. Но, идя за ним следом, Оливия видела, что старый слуга чем-то обеспокоен и огорчен. Но чем, она понять не могла.

Дворецкий открыл дверь кабинета.

— Мисс Оливия Лэмбрик, милорд! — доложил он.

Девушка выглядела очаровательно. Ее хорошенькое овальное личико с большими глазами обрамляла соломенная шляпка, украшенная васильками и голубыми лентами. Оливия была хрупкой и бледной. Старенькое платьице, однако, не скрывало красивых очертаний груди, тонкой талии и грациозной походки.

Она подошла к столу и протянула руку:

— Добро пожаловать в Чэд, милорд! Я рада встрече с вами, так как уже давно с надеждой ждала вашего приезда сюда.

Герцог медленно поднялся из-за стола.

— Садитесь, мисс Лэмбрик. Как я понимаю, вы еще одна моя родственница!

Было очевидно, что это обстоятельство совсем не радовало его.

— Да, мама была двоюродной сестрой покойного герцога, а вам она, наверное, доводится родней в третьем или четвертом колене.

При этих словах она издала короткий смешок. Смех звучал мелодично, как серебряный колокольчик.

Поскольку герцог хранил молчание, девушка посерьезнела.

— Я пришла к вам по поводу своего брата Энтони, или Тони, как мы все его зовем. Боюсь, что он сильно нашалил и изрядно досадил вашим конюхам!

— Не думаю, что попытку украсть лошадь можно квалифицировать как шалость, — сухо ответил герцог.

Оливия рассмеялась.

— Конечно же, он не крал ее. Ему всегда разрешали кататься на всех лошадях, которые есть в Чэде!

— Он должен был спросить моего разрешения на это!

— Да, знаю! Он поступил неправильно. Я уже не раз говорила ему, чтобы он не приставал к вам со своими пустяками, пока вы не войдете в курс всех дел. Но… соблазн был слишком велик.

Оливия видела, что герцог не понимает ее, и объяснила:

— Конюх, который ехал на лошади, оставил ее без присмотра, а сам отправился в лес смотреть капканы. Тони как раз проходил мимо, увидел свободную лошадь, вскочил на нее и начал проделывать все трюки, которые выполнял раньше.

Она замолчала. Последовала пауза, которая показалась Оливии вечностью. Наконец герцог сказал:

— Не ожидал, что мои родственники поведут себя подобным образом!

— Тони принесет вам свои извинения, а пока примите, пожалуйста, мои. Ему показалось мучительно долго ожидать встречи с вами, чтобы испросить разрешение обучать лошадей.

— У меня для этого есть грумы, — холодно заметил герцог.

Оливия посмотрела на него с недоумением.

— Значит ли это, что в будущем вы не разрешите брать нам лошадей из конюшен?

— Я подумаю над этим позже, — медленно произнес герцог.

Оливия уже была готова начать умолять его разрешить Тони кататься на лошадях и впредь, как вдруг вспомнила, что у нее есть более важные вещи для обсуждения с герцогом.

Слегка нервничая, она начала:

— Но раз я уже здесь, то не могли бы мы поговорить о нашем будущем?

— О вашем… будущем? — повторил герцог тоном, в котором не было ни капли снисхождения.