«Этот тип решил, что я ветреная актриска, явившаяся сюда, чтобы развлекать гогочущую хмельную толпу, — с ужасом подумала она. — И предположил, что я залезаю на глазах у всех в чемодан, а потом…»

Ей нестерпимо захотелось стереть из памяти этот омерзительный эпизод, навеки забыть и голос молодого француза, и выражение его глаз, и, красивую самодовольную физиономию, и она закрыла уши ладонями, словно этот жест мог принести ей спасение.

«Лорд Харткорт прав! Я не должна появляться в таком виде в шумном зале для балов, — решила она. — Меня действительно поднимут на смех. Потом станут сплетничать, слухи расползутся по Парижу…»

Перед лордом Харткортом Гардения держалась уверенно и даже дерзко. Сейчас же от ее смелости почти ничего не осталось — она чувствовала, что не отважится отправиться на поиски тети.

— Очевидно одно, — сказала она вслух, обращаясь к пустоте, — мне нельзя оставаться на всю ночь в этой комнате.

От пришедшей в голову мысли вернуться в холл и дождаться там дворецкого она тут же отказалась: воспоминание о его пренебрежительном с ней обращении вызвало неприятную дрожь.

— Если бы у меня были деньги, — в отчаянии сжимая пальцы, пробормотала она. — Тогда я смогла бы добиться от этого заносчивого типа какой-то помощи.

Конечно, пара франков, оставшаяся у нее в кошельке, лишь насмешила бы и дворецкого, и всех остальных слуг — надменных спесивцев в напудренных париках.

Гардения медленно прошла к камину и дернула за шнурок звонка, свисавший с карниза с правой стороны. Шнурок этот был свит из дорогих габардиновых лент, а на конце украшен золотистой бахромой.

Один этот шнурок стоит чудесного нового платья, невольно отметила Гардения.

На протяжении некоторого времени в комнате никто не появлялся, и она уже собралась позвонить еще раз, когда дверь отворилась.

На пороге появился тот же самый лакей, который по просьбе лорда Харткорта принес поднос с едой. Первые несколько мгновений Гардения в нерешительности молчала.

Потом заговорила на идеальном, почти классическом французском:

— Мне бы хотелось, чтобы для меня приготовили комнату наверху. Я плохо себя чувствую и не в состоянии присоединиться к ее светлости и остальным гостям. Вы можете передать мою просьбу экономке?

Лакей отвесил ей поклон.

— Попробую ее разыскать, Ma'm'selle, — ответил он.

Ждать пришлось довольно долго. Гардения со смущением размышляла о том, что в столь поздний час экономка, должно быть, уже спит. Что ради нее беднягу разбудят, и той придется впопыхах натягивать на себя одежды и приводить в порядок волосы.

Когда экономка наконец-то появилась, Гардения обвела ее удивленным взглядом. Эта полногрудая седеющая женщина совсем не походила на чопорных английских экономок: ее одежды не отличались опрятностью, а волосы были растрепанными.

— Bonjour, Ma'm'selle. Насколько я поняла, вы племянница мадам? — спросила она.

— Совершенно верно, — ответила Гардения. — Боюсь, я приехала не в самый подходящий момент. Естественно, мне не терпится увидеть тетю, но после длительной поездки я чувствую себя смертельно уставшей. Наверное, для нас обеих будет лучше встретиться завтра утром.

— Весьма разумное решение, Ma'm'selle, — согласилась экономка. — Пойдемте со мной, я провожу вас в комнату, где вы сможете переночевать. Один из лакеев уже понес туда ваш чемодан.

— Большое вам спасибо, — с искренней благодарностью ответила Гардения.

Как только экономка открыла дверь, в комнату ворвался оглушающий вихрь разнообразных звуков. В нем сливались громкие голоса мужчин, пронзительные крики и визг женщин, грохот какого-то падающего предмета, сопровождающийся дружным хохотом. В холле явно происходило нечто невообразимое. Что именно — Гардения не могла себе представить.

Экономка закрыла дверь.

— Полагаю, Ma'm'selle, нам лучше подняться наверх по черной лестнице, — сказала она. — Мы можем выйти к ней через другую дверь прямо из этой комнаты.

Гардения кивнула:

— Пожалуй, вы правы.

Ей было несколько не по себе: если бы лорд Харткорт узнал о том, что она все-таки поступила именно так, как он ей советовал, то непременно посчитал бы ее трусихой. Тем не менее выходить в холл — в дикий гогот и гам — у нее не было ни малейшего желания.

Экономка пересекла комнату. Наверное, она нажала на потайную кнопку в стене — одна часть стенного шкафа неожиданно отъехала в сторону.

Без лишних слов экономка подала знак Гардении выйти сквозь появившийся в стене дверной проем в длинный тесный коридор и, проследовав за ней, каким-то странным образом вернула шкаф на место.

Они прошли к затемненной узкой лестнице и поднялись на второй этаж. Экономка остановилась в нерешительности на площадке у закрытой двери, словно прислушиваясь к звукам внутри. А через несколько мгновений покачала головой.

— Думаю, Ma'm'selle, вам лучше разместиться на следующем этаже.

Они вновь зашагали по ступеням, а когда ступили на очередную лестничную площадку, экономка открыла возникшую перед ними дверь. Гардения увидела длинный прекрасно освещенный коридор с покрытым ковровой дорожкой полом.

Пройдя через него, они вышли к парадной лестнице. Гардения глянула вниз сквозь фигурную балюстраду. И ужаснулась. С обоих этажей, располагавшихся внизу, к лестнице текла лавина мужчин и женщин. Звук их громких пронзительных голосов отдавался в висках неприятной тупой болью, а взрывы гомерического хохота, доносившиеся отовсюду, полностью заглушали мелодии скрипок.

Было что-то пугающее в этом необузданном смехе. Создавалось впечатление, что люди, издающие его, напились до такого состояния, что уже не могут контролировать себя.

Гардения постаралась прогнать из головы странные мысли. Главным образом потому, что находила их не вполне справедливыми. Люди, веселившиеся в доме ее тети, были французами. Они относились к латинской расе, поэтому ожидать от них сдержанности, свойственной англичанам, вовсе не следовало.

Тем не менее продолжать смотреть на беснующуюся толпу было крайне неприятно, и Гардения отскочила от лестницы и поспешила за экономкой, открывавшей дверь в небольшую комнатку.

— Завтра, Ma'm'selle, ее светлость наверняка велит приготовить для вас более просторную и удобную комнату. А сегодня могу предложить вам только эту. — Экономка развела руками. — Я допустила ошибку, отправив человека с вашим чемоданом в спальню на втором этаже. Сейчас же все будет исправлено. Что-нибудь еще желаете?

— Нет, спасибо, — ответила Гардения. — Благодарю вас за все. И простите за причиненные неудобства.

— Не стоит извиняться, Ma'm'selle, — сказала экономка. — Я отдам распоряжение личной служанке ее светлости известить вас утром о пробуждении вашей тети. Но до полудня, уверяю вас, она будет отдыхать.

— Прекрасно понимаю, — задумчиво произнесла Гардения. — После подобной вечеринки любому потребовался бы хороший отдых.

Экономка пожала плечами.

— Здесь вечеринки устраиваются слишком часто.

Когда она вышла из комнаты. Гардения устало опустилась на кровать. В ногах чувствовалась жуткая слабость. Казалось, они уже не в состоянии двигаться.

«Здесь вечеринки устраиваются слишком часто», — вновь прозвучали в ее ушах слова экономки.

«Что это значит? — подумала она, озадаченно хмуря брови. — Неужели я буду вынуждена постоянно жить в таком хаосе?»

Смех и крики не стихали, а становились все громче и неистовее, несмотря на то что было уже половина третьего утра.

«Может, я допустила серьезную ошибку, приехав сюда? — спросила сама у себя Гардения. — Но что мне оставалось?»

Ей, показалось, кто-то невидимый сжал ее сердце ледяной рукой. Это ощущение было настолько сильным, что она еще больше напугалась.

Раздался стук в дверь.

По спине Гардении побежали мурашки.

— Кто там?

— Votre baggage9, Ma'm'selle, — ответил мужской голос.

— Ах да! — воскликнула Гардения, с облегчением вздыхая и поднимаясь на ноги. — Про свой багаж я совсем позабыла!