Тересса опустилась на шатающийся колченогий стул, потом протянула руку и тронула Хельмбури за плечо.

— Пожалуйста, Хельмбури, сядь. Ты, должно быть, устал не меньше меня, — мягко произнесла она. — Расскажи, что же произошло?

Он поднялся, отошел к стене и опустился на скамью. Приученный соблюдать этикет, управитель чувствовал себя неуютно, сидя в присутствии особы королевской крови. Но он был так измотан, что ноги его уже не держали.

— Сразу после того как вы прибыли, на нас напали разбойники, проникшие в город через западные ворота, — начал он. — Но выяснилось, что это просто уловка Андреуса. Солдаты из Сенна Лирвана переоделись и затеяли драку, чтобы выманить из дворца охрану. Мы срочно вывезли всех людей, но король с королевой не желали покидать дворец, пока не найдут вас. — Он сморщился. — Где вы были, принцесса Тересса? Ведь вы прибыли вечером, а сейчас уже далеко за полночь.

— В коридоре, — сказала удивленная Тересса. — Я… я заснула. — И тут молнией вспыхнула мысль. — Тот горячий напиток, что дала мне служанка… в него, наверное, был подмешан сонный эликсир. — Она потерла глаза, которые жгли выступающие слезы. — Значит… мои родители… могли бы спастись… если бы я не уснула?

Хельмбури мелко затряс головой.

— Король с королевой не пожелали разделяться с вами, хотя герцог Фортиан предлагал именно это. Но, по правде сказать, мы были уверены, что дворец в безопасности.

Тересса закусила губу, стараясь держать себя в руках.

— Волшебная защита, — проговорила она. — Дворец был защищен, верно?

— Но эта защита была рассчитана на мирное время. — Он явно не смыслил ничего в волшебстве и терялся. — А мэтр Галфрид и учительница Лейла, кажется, не очень сильны в волшебстве военной поры. — Хельмбури протяжно вздохнул. — Школа закрыта на каникулы, и главные чародеи разъехались кто куда. Большая часть Алой Стражи на границе. Охрана занята схваткой с разбойниками. Все было очень точно рассчитано.

Тересса крепко сцепила пальцы.

— Как нам узнать, что происходит там сейчас?

— Я вернусь в город и попытаюсь разыскать герцога. У нас есть два условных места, где его можно найти, — сказал Хельмбури. — А вы тут в полной безопасности. В буфете есть немного еды. Сухие фрукты и печенье.

Тересса кивнула.

— Хорошо. Иди, — глухо проговорила она. — Разведай все. Тогда мы будем знать, что делать дальше. — Она пыталась говорить твердо, но хриплый ее голос срывался.

Хельмбури низко поклонился, потом подошел к очагу и принялся разводить огонь. Когда языки пламени охватили поленья, он разогнулся, пообещал вернуться, как только сможет, и отправился в крошечную конюшнюпристройку, где ждала его лошадь, все еще мокрая после ночной скачки под дождем.

Тересса прислушалась к затихающему цокоту копыт и тут поняла, что продрогла до костей. Она подвинулась ближе к очагу и протянула руки над источающими жар горящими поленьями.

— Нельзя поддаваться страху и панике, — шептала она. — Я должна быть спокойной. Надо что-то придумать. — Ее взгляд привлек блеснувший на пальце камень скромного тоненького колечка. Кольцо Вызова!

Сняв кольцо с пальца, Тересса положила его на раскрытую ладонь, закрыла глаза и принялась нашептывать волшебные слова, которые Рена и Тайрон много раз твердили вместе с нею.

«С волшебством надо быть точной», — говорила Рена, хотя в произносимых ею заклинаниях, казалось, не было никакого смысла. Набор странных, незнакомых слов.

— …Низза коррен, Тайрон! Низза коррен, Коннор! Низза коррен, Рена!

Произнеся эти заклинания, Тересса вновь надела кольцо на палец и склонилась над огнем. Но тепло не входило в нее. Мокрая одежда продолжала леденить тело. Била крупная дрожь.

«Мне надо согреться, — убеждала она себя. — Это сейчас главное. Я не смогу никому помочь, если заболею».

Но, глядя на бушующий в очаге огонь, она снова и снова видела языки пламени, лижущие гобелен на стене, раскинувшиеся на полу тела отца и матери…

«Я теперь одна. И за все отвечаю тоже одна. Надо собраться», — твердила она себе.

Да, ей надо успокоиться и собраться. Но как вытравить из памяти те ужасные видения?..

«Мы всего три года были по-настоящему вместе. А теперь они мертвы…»

Честный, прямой взгляд отца. Мягкий голос матери… Она больше никогда не увидит, не услышит их…

Огонь поплыл радужными кругами. Она уронила голову на руки и зарыдала.

— Это Андреус?

Принц Коннор Шалтар, младший сын королевы Сирадайеля, щурился на отдаленные оранжевые отблески факелов. Он видел только мелькающие вдали силуэты воинов. Некоторые были верхом, но большая часть пешие.

Мэрит Лиммеран, наследник барона Тамсала, подтолкнул Коннора в бок.

— Ты разве знаешь, как он выглядит?

— Я видел его, — откликнулся Коннор. — Три года назад. — Он еще сильнее сощурился, оберегая глаза от летящей в лицо пыли, отчего факелы, которыми размахивали лирванцы, казались опоясанными радужными кольцами.

Патруль, к которому он недавно присоединился, ехал без остановки с рассвета. После недели, проведенной на границе, солдаты еще не отдыхали.

Все они думали только о том, как поскорей добраться до дома. Для того чтобы сократить путь, они шли напрямик по заброшенным дорогам, трудным горным тропам.

И сейчас, поднявшись на вершину последнего холма, ошеломленно смотрели на объятый пламенем Кантирмур.

Учительница Туль, старая и опытная чародейка, возглавлявшая отряд, жестко скомандовала:

— Возвращайтесь к Сторожевому холму. Я сама все разведаю… Одна я это сделаю быстрее.

Они двинулись в ту сторону, где Восточная дорога пересекалась с Северной. Чародейка Туль приказала Коннору и Мэриту спешиться и спрятаться на мысе, нависшем над перекрестком. Остальная часть патруля продолжала подниматься по крутому склону Сторожевого холма. Лошади скользили, хрипели, но медленно и неуклонно возносили своих седоков все ближе к вершине.

— Я вернусь, как только все разузнаю, — сказала Туль. — Ждите здесь. Скройтесь за камнями, не высовывайтесь. Дорогу обозревать только из кустов. Помните, за чем нужно наблюдать?

Коннор и Мэрит одновременно кивнули.

— Считать их, — повторил Коннор, как заученный урок. — Замечать, какое у них оружие, знаки отличия, форму, порядок и построение войск, есть ли у них специальные приспособления для штурма крепости, идут ли с ними колдуны и чародеи…

Старая воительница-чародейка уехала, а Мэрит с Коннором отползли за груду камней и затаились. Долгое время ничего не происходило… ничего, кроме неутихающего яростного ливня. Из укрытия они видели, как один из лирванских отрядов вдруг рассыпался по долине, солдаты застыли, словно ожидая нового приказа. Вскоре прибыла еще одна группа всадников, подъехавшая по другой дороге.

— Эй, Коннор, — прошептал Мэрит, — тот детина на гнедом жеребце… это он?

— Нет, — откликнулся Коннор. — Он невысокий и худой.

Мэрит вздохнул.

— Чего они ждут?

— Т-шш! Я слышу их голоса. Может, разберу, о чем они говорят.

— Так они же лопочут на лирванском!

— Я немного понимаю этот язык, — раздался вдруг рядом с ними тихий голос учительницы Туль.

— Она вернулась, — шепнул Мэрит прямо в ухо Коннору. — Теперь мы хоть будем знать, что происходит. — В неверном свете отдаленных факелов глаза Мэрита возбужденно мерцали.

— Помолчите. Дайте послушать, — цыкнула на них учительница Туль, протискиваясь между камнями. Коннор вытянул шею и, чуть приподняв голову над валуном, рассматривал кишащих внизу солдат. Они и верно когото ожидали. Андреуса?

Вдруг среди солдат началось движение. Беспорядочная масса пеших и всадников разделилась и выстроилась в две шеренги. В этом живом коридоре показался небольшой отряд конных воинов со сверкающими щитами и копьями. И в самой середине этого сплоченного отряда в освещении факелов Коннор увидел небольшого худощавого всадника. На таком расстоянии трудно было разглядеть его лицо, но Коннор хорошо видел длинные светлые волосы, выбивающиеся из-под шлема. Потом всадник надменно поднял голову и резким движением откинул за спину полу широкого плаща. И Коннор узнал эту горделивую осанку.