– А разве я вам что-то предлагал? – удивился «заяц».
– Что вы меня совсем за дурака считаете? – неожиданно даже для себя разозлился Егор. – Неужели я не понимаю, что вы хотите сделать меня своим сообщником? Без моей помощи ничего вам не удастся. Конечно, это очень благородно – дать детям воссоединиться с родителями. Но позвольте несколько вопросов! А хотят ли дети воссоединяться? А лучше ли им будет от этого воссоединения? Чему вы их учить будете – убивать и грабить? И вообще – вы что, хотите, чтобы я стал предателем? А предателем именно я и стану, если начну помогать вам.
– Ну почему же предателем? Вы просто примете участие в гуманном деле.
– Да, предателем, предателем! Можно подумать, вы не слышали о таких понятиях, как «государственная тайна» и «интересы страны». А дети ваши – как раз государственная тайна, и скрывают их в интересах страны. Не знаю, как у вас, а у нас за нанесение ущерба интересам страны большие срока дают!
Егор, сам того не замечая, уже почти орал в полный голос, стоя над «зайцем». Тот сидел поникший и не возражал. Когда Егор наконец смолк, разъяренно сопя, «заяц» поднялся со скамьи, сказал почти шепотом:
– Что же, вы, конечно, правы. Интересы государства ни с чем нельзя сравнить. Простите, что побеспокоил. Прощайте.
Он повернулся и пошел по аллее.
Столько безысходности и отчаяния было в его невысокой сгорбленной фигуре, столько безнадежности и тоски, что сердце у Егора дрогнуло. Ведь и сам он часто думал о судьбе детей, заброшенных космической войной в заповедный уголок и силой обстоятельств принужденных жить в нем. Что ожидало их вдали от родины, от близких, какое будущее? Прижиться в человеческом обществе они не смогут, как бы ни старалось это общество. Всю жизнь провести в подземном бункере, трясясь от страха и ожидая нападения? Для человечества они оставались чужими. Когда еще наступят времена, описанные в романах: люди вышли в космос, и на Земле целая толпа посланцев других миров, которые чувствуют себя здесь, как рыбы в воде? И наступят ли эти времена? Пока же ничего светлого впереди у «зайчат» не предвиделось.
Да, Егор не жалел о том, что жители Николенек не отдали детей «космическим свиньям», хотя те и хотели людям добра, стремясь оградить их от ростков зла. Нельзя было этого делать. Дети и в космосе дети и за преступления отцов отвечать не могут. Но ведь и взрослые «зайцы», появившись на Земле, не дали возможности договориться с ними по-хорошему, стали действовать так, как привыкли, достигая своего огнем и мечом. Не вышло.
И вот теперь новый этап всей этой истории. Вновь напряглись нити, связавшие судьбу Егора с судьбами космических детей, а через них и с судьбами целых цивилизаций, схлестнувшихся в пространстве в смертельной борьбе. И опять приходится решать, становиться на чью-то сторону. Вот только на чью в этот раз?
«Зайца» почти уже не было видно. Егор крикнул: «Погодите!» и побежал вслед.
– Да-а… – протянул Василий Степанович. – И что теперь прикажешь с тобой делать?
– Ничего я с собой делать не позволю. Не те времена.
– Ну, насчет времен – это ты зря так. Времена те еще. – Потом подозрительно спросил: – А что, у тебя уже и план есть?
– Нет, – честно признался Егор.
– Так на что же ты рассчитываешь? – удивился Василий.
– Не скажу! – вдруг окрысился Егор. – Ты и так со мной собрался что-то делать. Глядишь – совсем на Колыму законопатишь.
Василий Степанович заржал довольно.
– Мы такие! – Потом сразу посерьезнел. – Бросаем дурака валять. Да ты хоть понимаешь, на что идешь? Еще и нас за собой тянешь!
– Никто вас никуда не тянет! Сами допрашивать стали!
– Ну, братец, работа такая – все знать!
А теперь уже поневоле с тобой повязаны. Да не психуй ты, не побегу я тебя закладывать. Думать давайте!
Тут впервые подал голос дядя Саша:
– А чего тут думать? Надо ребятам помочь до родителей добраться.
Егор и Василий в изумлении уставились на него.
– Дядя Саша, что с тобой? От тебя ли это слышим?
– Перестаньте вы, ради Бога! Что же я – не человек, изверг какой-то? И дураку понятно, что детишкам лучше будет с папами и мамами, чем со мной, пеньком старым. А то загнали их под землю и думаете, что осчастливили! Тюрьма ведь тюрьмой, концлагерь какой-то!
– Окстись, Александр Иванович! – возмутился Василий. – Чего плетешь-то? Ты вспомни, что в пансионате было!
– Ну было – и было! – дядя Саша не сдавался. – Мало ли что. Тебе же Егор сказал – группа экстремистов! У нас тоже дураков хватает. Короче, племяш, я с тобой. А если он нам мешать будет – свяжем и в шкаф запрем.
– Но-но, я вам запру! Вояки! – тут же раскалился Василий Степанович и поднялся из-за стола. Дядя Саша тоже подскочил, встал напротив.
Егор понял, что пора вмешаться.
– Так, разошлись, успокоились. Вам сейчас только подраться остается. Забот мало? Дядя Саша, будь умнее, не связывайся! Да сядьте же, кому говорю!
– А тебе, Василий, вообще грех нервам волю давать. Чему вас только учат в ваших спецшколах? Ты лучше кофе нам сооруди. Знаю, есть у тебя кофеварка тут.
Василий Степанович был сконфужен и не оправдывался – понимал, что погорячился. Беспрекословно открыл шкаф, включил какой-то хитроумный кофейный агрегат, затем полез в сейф, вытащил бутылку хорошего коньяка, расплескал по рюмкам. Дядя Саша, еще не остывший от стычки, отнекивался, ссылаясь на то, что детям будет неприятен запах и вообще он «завязал» уже давно. Но ради примирения все же свою рюмку пригубил. Егор же с удовольствием выпил и вторую, чтобы немножко снять напряжение, попросил налить еще. Василий Степанович налил, поколебался, добавил и себе. Тут подоспел и кофе. Разлили его по чашечкам и, как ни в чем не бывало, стали обсуждать план будущих действий. Только дядя Саша попросил не особенно курить, а то потом одежда табаком будет пахнуть.
Вариантов могло быть только два. Или же открыться властям и решать дело на самом высоком уровне, или на свой страх и риск вывезти ребят с базы и передать родителям. И оба варианта представлялись совершенно невыполнимыми.
Как начальству рассказать о появившихся «зайцах», если те не хотят никаких официальных контактов? А с охраняемой базы как детей вывозить? Не с боем же прорываться?
Собственно, собираясь сюда, Егор эти варианты прикидывал и разумного решения не увидел. Рассчитывал с дядей Сашей все обсудить и решить, как дело провернуть с наименьшими потерями. Не упускал из виду и Василия Степановича. Как-никак человек с опытом, да и не чужой ребятишкам. Хотя и работник безопасности.
Через час, когда бутылка на две трети опустела и окончательно стало ясно, что оба варианта – чушь собачья, Василий Степанович, как бы подводя итог, прихлопнул ладонями по столу.
– Ладно, хватит ерунду молоть. Ни черта вы сейчас не придумаете. Да и не ваше это дело – как с базы выбраться. Возьму грех на душу – помогу.
– Каким же это образом? – ехидным тоном поинтересовался дядя Саша.
