И шестнадцатой из стран, созданных благим богом, была страна у истоков Ранхи, которая управляется без правителей.[83] Тогда этому в противовес состряпал Ангхро Майнью многопагубный зиму, дэвовское творение, и [чужеземных] правителей страны [из народа?] «таожья» [В].

Кроме этих шестнадцати лучших стран, в Хванирате есть и другие страны и места обитания, и прекрасные, и замечательные и выдающиеся, и великолепные и ослепительные [В].

Культ Зервáна (Зурвана, Зрвана), изначального несотворённого бога, властелина времени и судьбы, родившего братьев — Ормазда и Ахримана, сложился к концу VIII или в первой половине VII в. до н.э. в Мидии, в жреческой среде магов. Большинство исследователей связывают возникновение этого культа с «гатическим» мифом о двух Духах-близнецах («Ясна» 30 — см. с. 21); так, например, строки 2-3 заратуштровской гаты:

— М. Бойс считает исходным посылом зерванитского учения. «Размышляя над этим стихом, — пишет она, — [зерваниты] со схоластической изобретательностью пришли к выводу, что у близнецов должен быть и отец, а раз это так, то единственным возможным отцом Ахура Мазды и Ангхро Майнью, заявили они, может быть Зерван. Сначала, видимо, это было лишь умозрительным заключением, но впоследствии предположение развилось в откровенную ересь».[84]

Термин «ересь» в отношении зерванизма общепринят в иранистике, однако, употребляя его, надо помнить, что он во многом условен. Безоговорочно [116] он справедлив лишь для позднесасанидской эпохи, когда зерванитов было уже очень мало, ортодоксальное богословие было настроено к ним враждебно, резко их осуждало и может быть даже преследовало, — но для ахеменидского, парфянского и раннесасанидского времени слово «ересь» применительно к зерванизму — это скорей дань традиции, или даже сразу двум традициям, поздней зороастрийской и — общечеловеческой: именовать еретиками тех, кто потерпел поражение при расколе (будь то раскол религиозный, или политический — всё равно. Троцкий, Зиновьев-Каменев — еретики, но сложись история иначе — еретиком оказался бы Сталин). С объективно же исторической точки зрения зерванизм до VI в. н.э. настолько же «зороастрийская ересь», насколько внутри современного христианства католичество или протестантизм — ереси по отношению к православию: масштаб явления таков, что верней было бы говорить о «течении внутри зороастризма». Но — традиция есть традиция: «зерванитская ересь».

Нет никаких данных о религиозной вражде магов-маздаяснийцев с магами-зерванитами, ни тем более о стычках и погромах. Раскол был, но — бескровный раскол. Он выразился в территориальной обособленности зерванитов — учение расцвело главным образом на юго-западе империи; и в обособленности социальной — зерванизм был популярен среди жречества и придворной знати, простой же люд, надо думать, к отвлечённым умствованиям был глух, как некогда и к «гатической» религиозной системе.

Известно единственное изображение, связанное, как полагают некоторые исследователи, с культом Зервана: бронзовая пластина VIII или VII в. до н.э. из так называемого «Луристанского клада» (южная Мидия).[85] Никаких других изображений Зервана мы не знаем, и не дошло до нас ни одного зерванитского текста, хотя для сасанидского времени едва ли можно сомневаться в существовании письменной традиции и богатой литературы.[86] В «Авесте» Зерван почти всегда фигурирует нарицательно — как «бесконечное время» (зерван акарана) и «конечное время» (в течение которого свершается мировой исторический цикл — зерван даргахвадота), и только дважды («Видевдат» 19.13 и «Ясна» 72.10) упоминается как божество — олицетворение времени (или, возможно, некая «божественная субстанция» — Время), причём в «Ясне» он упоминается в паре с Твáшей (Тхвáшей) — олицетворением мирового пространства, но не характеризуется ни как родитель Духов-близнецов, ни как могущественный бог. В пехлевийских источниках, восходящих к традиции III—IV вв. н.э. — времени становления зороастрийской ортодоксии, когда зерванизм переживал свой расцвет, — фрагменты с упоминаем Зервана встречаются, но их ничтожно мало: собранные вместе, они, пожалуй, не заполнили б и трёх машинописных страниц. [117]

Зерванитский миф известен только один (очевидно, центральный в учении); его сюжет восстанавливается по источникам неиранского происхождения, — главным образом, по сочинениям христианских священнослужителей и монахов, враждебных всем «омерзительным учениям персов и Зарадеса [Заратуштры]». Прямые цитаты (курсивом) — из сочинений V в. н.э.; армянского философа и просветителя, монаха Езника Кохбаци и сирийского автора Феодора Бар Конаи; в круглых скобках — употребляемые этими авторами написания имён Зервана, Ормазда и Ахримана.

В начале, когда не существовало ничего: ни неба, ни Земли, ни каких-либо тварей на небе или на земле [СК], — во Вселенной уже был и царил вечный изначальный Зерван (Зуруáн), бог судьбы и времени. Но никто не почитал его и не называл Творцом — ибо мир был пуст. Поэтому Зерван решил родить сына, бога-Творца, который создаст небо и Землю и всё, что есть на них [СК]. Зерван знал, что имя его сыну должно быть — Ахура Мазда (Орми́зд).

Век за веком бог времени совершал жертвоприношения, чтобы Судьба даровала ему сына [СК], но Ахура Мазда не появлялся на свет. Минула тысяча лет, а всё оставалось как прежде. И Зерван стал сомневаться.

— Есть ли какая-нибудь польза в этих жертвоприношениях, которые я совершаю? [СК] — подумал он. — Вот уже тысячу лет я совершаю их, и сколько же мне ждать ещё? И ждать ли вообще? Может быть, я стараюсь понапрасну? — размышлял Зерван, и от этого сомнения в чреве бога вместе с Ахура Маздой зародился Ангхро Майнью (Ахримáн).[87]

Когда Зерван узнал, что у него будет два сына, а не один, он решил, что отдаст власть над миром тому из них, кто родится первым, и поклялся в этом нерушимой клятвой.

Всеведущий Ахура Мазда предугадал мысли отца и несколько простодушно [СК] рассказал всё Ангхро Майнью.

Ангхро Майнью слушал брата — и торжествовал. Ещё не наступил срок им обоим выйти из чрева Зервана. Первым должен был родиться Ахура Мазда — ему и предназначалось сделаться владыкой мира. Но Ангхро Майнью решил, что наперекор Судьбе владыкой будет — он.

Он разорвал чрево [СК], вышел наружу и явил своё отвратительное обличье своему отцу Зервану.[88] [118]

— Я твой сын Ахура Мазда! [СК] — объявил он. Зерван отшатнулся в гневе.

— Сгинь, нечистый! [СК] — закричал он. — Ты не мой сын Ахура Мазда! Ты — часть Тьмы, [ты] смердишь и любишь творить зло! [СК] Сгинь, я отвергаю тебя!

Бог зарыдал. И тут родился Ахура Мазда, светлый и благоуханный. И Зерван понял, что это его сын [СК].

— Изыди! — крикнул он Ангхро Майнью. — Вот мой сын Ахура Мазда, благословенный, владыка мира, а тебя я не знаю!

Ангхро Майнью приблизился к Зервану.

— Берегись! [СК] — пригрозил он. — Ты ведь поклялся нерушимой клятвой, что отдашь власть над миром тому, кто родится первым.

Зерван содрогнулся. Он всё вспомнил. Клятва была дана, и нарушить её нельзя.