Изложено по пехлевийским источникам, оговорённым в подстрочных примечаниях

{Родословная Арватáспы (среднеперс. и фарси Лохрáсп) восходила к Кави Кавате: он был сыном Авзáва[346] (фарси Авзéрд), правнука Кави Пишины.}[347]

{Царствовал Арватаспа 120 лет.}[348] {Ту пользу принёс он миру, созданному Ахурой, что им была хорошо организована власть, и он был благодарен богам, и разрушил Иерусалим иудейский, разбил иудеев и рассеял их [Ч].}[349]

«Имя Арватаспы/Лохраспа не упоминается в авестийских списках Кавиев («Яшт» 13.132; 19.70-77), появляясь лишь в пехлевийских сочинениях для заполнения лакуны между правлениями Кей Хосрова и Виштаспа. Возможно, для оживления этого персонажа автору (составителю) сочинения [«Меног-и Храт»] пришлось прибегнуть к иным источникам и приписать Лохраспу разрушение Иерусалима: во всяком случае, фраза поздняя, и её нет ни в санскритской, ни в пазендской версии „Меног-и Храт"».[350] Интересно, что при перечислении Кейев в «Денкарт» VII.1 имя Лохраспа также не упоминается.

{Арватаспой были рождены Виштáспа (среднеперс. Виштáсп, фарси Гуштáсп), Заривáри (среднеперс. Зарéр, фарси Зери́р) и другие братья.}[351]

За двенадцать лет до конца правления Арватаспы завершилась вторая Эра мировой истории — Эра Смешения Добра и Зла.[352] {Далёкий потомок Манушчихра — Порушáспа (среднеперс. Порушáсп) из рода Спитáмы (среднеперс. Спитáм) выжал золотой сок Хаомы и обрёл награду: у него родился чудесный сын.

Это был Заратуштра.}[353]

Истекли три тысячи лет с того дня, когда Ангхро Майнью вторгся в творение Ахуры и Добро смешалось со Злом. Наступила последняя Эра — Эра Разделения.

О царствовании Лохраспа («Шахнаме») см. в конце следующего раздела — с. 338-340.

Изложено по: «Денкарт» VII.1.70. Символом * отмечены пазендские написания имён

Вот перечисление всей родословной Заратуштры:

Заратуштра был сыном Порушаспы (среднеперс. Порушасп).

Порушаспа был сыном Падирагтарáспа.

Падирагтарасп был сыном Уругадхáспа*.

Уругдхасп был сыном Хаечадáспа*.

Хаечадасп был сыном Чихшнýша*.

Чихшнуш был сыном Паетрáспа*.

Паетрасп был сыном Ареджадхáршна*.

Ареджадхаршн был сыном Хардхáра*.

Хардхар был сыном Спитамы (среднеперс. Спитам).

Спитама был сыном Ваэди́шта*.

Ваэдишт был сыном Ниязéма*.

Ниязем был сыном Аири́ка.

Анрик был сыном Дурасроба.

Дурасроб был сыном Манушчихра, царя Ирана.

Далее в «Денкарте» перечисляются предки Зардушта по отцовской линии от Манушчихра до Гайомарта.

Родословная Зардушта, приводимая в «Затспраме» (13.6), отличается от родословной, приводимой в «Денкарте», главным образом, орфографическими разночтениями имён. В «Бундахишн» 32.1 приводится следующая родословная: Порушасп — Паитирáсп (разночтения в разных списках: Спитарáсп*, Питрáсп*) — Аурвадáсп (в некоторых списках не упоминается) — Хаекадáсп — Чахшнýш — Паитирáсп — Хардáршн (разночтение: Харшн) — Хардáр (разночтения в некоторых списках: Харайдáр, Арайдáр) — Спитам — Видáшт — Аязéм — Раджáн — Дурвсроб — Манушчихр.

{Имя матери Заратуштры было — Дýкхда; имя отца матери Заратуштры было — Фрахимрáв.}[1]

В «Денкарте» эти персонажи именуются соответственно Дукдáуб и Фрахимравáн. Объяснение имени Дукхда затруднительно: этимологически это авестийское слово «девица». [250]

Изложено по: «Денкарт» VII.2.3-60. Конспективный пересказ тех же мифологических версий и краткие комментарии к ним — в «Затспрам» 14.1-5

{Часть огненной Хварны — благословения Гайа Мартана — после смерти Хаосравы[2] перешла к царю Кави Виштаспе, сыну Арватаспы, — ибо Виштаспе суждено было первым из земных царей принять учение великого пророка и оказать ему покровительство.

Ещё часть Хварны осенила других праведников и праведниц, живших до Заратуштры.}[3]

А вся остальная огненная благодать, ниспосылающая удачу, преуспеяние и отмечающая её обладателей печатью богоизбранности, осенила предков Заратуштры.

Господь Ахура Мазда сотворил вещество, из которого в назначенный день должна была возникнуть телесная плоть пророка. Хварна Кавиев пронизала это вещество и смешалась с ним — на то была воля его, Ахуры. Благой бог вознёс вещество в царство Бесконечного Света Анагранам Раучама; оттуда оно спустилось вниз, в сферу Солнца; затем — в сферу Луны; потом к неподвижным звёздам и наконец — на Землю, и вошло в священную стихию Ахура Мазды — в огонь.

И когда жена Фрахимравана, беременная девочкой — будущей матерью Заратуштры, подошла к алтарю огня, Хварна и священное вещество проникли в её тело из света пламени.

С этого дня в селении Фрахимравана стали происходить удивительные вещи. Вскоре сельчане заметили, что их алтарный огонь не гаснет даже если в него не подкладывают дров. Они долго глазели на это диво и только разводили руками в недоумении, а потом всей толпой отправились к племенному Рату: так, мол, и так, пламя горит без дров, как нам понимать это знамение?

Но мудрый Рату ничего не нашёлся сказать и только посоветовал людям блюсти праведность и молиться — а там будь что будет, не в наших силах постичь высший промысел.

Вскоре жена Фрахимравана родила девочку. Сельчане, конечно, не придали этому событию никакого особенного значения. Жизнь в племени текла своим чередом, каждый занимался обычной повседневной работой. Но в стане дэвов начался переполох.

Будущей матери пророка дали имя Дукдауб.

Когда ей исполнилось пятнадцать лет, исчадия Злого Духа наслали на её племя три бедствия — зимние холода, чумной мор и кочевников-[251]друджвантов; сельчанам же они внушили, что дочь Фрахимравана колдунья и беды наворожила — она.

Разъярённая толпа явилась к дому Фрахимравана. Потрясая палками, люди требовали, чтоб Фрахимраван убирался вместе со своей семьёй вон из племени.

Фрахимраван выслушал их и сказал так:

— Не может быть моя дочь колдуньей. Когда она родилась, а это было глубокой ночью, всё вокруг озарилось светом. Когда она дома приближается к очагу, огонь вспыхивает и пылает ярко, как Солнце. Входя в тёмную комнату, она освещает её. Я не знаю, почему она светится, но уверен: колдунья так сиять не может!

Это было очень убедительно, и стой перед сельчанами не дед Заратуштры, а кто-то другой, их гнев немедленно бы угас и они бы разошлись по домам. Но перед ними был Фрахимраван! Дэвы приложили все свои мерзкие силы, чтоб смутить их умы, и они остались неудовлетворёнными речью Фрахимравана.