Через минуту Леня закрыл гараж, вернулся на скамейку и взялся за мобильный телефон. С третьего сигнала аппарата связь наладилась, но ответил не Куравель.

– Фирма «Кураре»! Илья Фраков слушает! – прозвучало в ушах Лени и он слегка удивился тому, что в кабинете президента сидит Фраков, такой же мелкий брокер (лишь звучит красиво!) как и он сам. Странно – тем более, что Фраков лишь недавно поступил на работу в «Кураре» – месяца не прошло.

– Ты что в кабинете президента делаешь, Илья? – спросил Леня.

– Президент посадил меня перехватывать твои звонки! Ну, какие сведения с фронта сыска?

Леня вовсе растерялся. Получалось, что Куравель дал ему, Лене Волохову, секретное задание, но уже и Фраков в курсе дела! Новичок на фирме, Илья Фраков, хоть и был десятью годами старше Лени, но авторитетом на фирме ещё не пользовался никаким. Его за глаза звали «Фраков-банкрот», поскольку собственное дело Фракова с треском провалилось, шум был на всю Москву и Куравель принял банкрота на свою фирму по протекции, из жалости.

– Илья, меня послали к Лимоновой, я тут...

– Все знаю! Степ-Степ Куравель поведал о ситуации. Ну, что у тебя?

– У неё в гараже «мерс-шестьсот»!

– Шестисотый «мерседес»?! – охнул Фраков. – Так может чужой?

– Вряд ли. В салоне вещички Лимоновой, «хамелеон» на руле. Это её тачка.

Фраков помолчал и Леня слышал его участившееся дыхание. Потом он проговорил тоном ниже и сдавленно.

– Дурак. Ты зачем залез в гараж?!

– Так мне Степ-Степ приказал!

– Слушай, Ленчик. Закрой гараж и сматывайся к чертям собачим.

– А шефу что сказать? – потерялся Леня.

– Скажешь, Лимоновой дома нет и точка. – голос Фракова упал до шепота. – Ты застал пустую хату и ушел. Всё!

– Нехорошо...

– Тогда, как хочешь. Но мы с тобой сейчас не разговаривали, ты сюда не звонил. Усек?

– Илья, чего ты испугался? – удивился Леня.

– Не битый ты ещё потому и храбришся. Рви оттуда когти, не оставляй следов!

Леня отключил мобильник. С Фраковым у него были очень хорошие, доверительные отношения,.Илья «не держал возрастной дистанции» между собой и Леней, они сразу сошлись на равных, но опыт жизни у «Банкрота» был конечно богатый – Фраков в свои тридцать четыре был законченным, можно сказать зрелым мужчиной, а он, Леня Волохов ещё румянец на щеках не утратил.

В изрядно смятенных чувствах Леня вернулся к своей «волге».

Образ шоколадного, сверкающего «мерседеса» не вылетал из головы. Бесхозного «мерседеса», следовало понимать, коль скоро владелица испарилась. Однако, тронув «волгу» с места, непристойные мечтания о чужой машине Леня отринул от своего сознания, справедливо решив, что соблазн такого рода – порочен и опасен. Да и то сказать, «мерс-600» требует особого, соответствующего антуража. Такими машинами не владеет шпана, пожирающая самое дешовое блюдо «У Тимофея» – двойные пельмени, да и те в долг! Не управлют «мерсом-600» неудачники в затрепаных куртках из искуственной кожи.

Но – хочется!

В двадцать три года очень хочется весну встречать в Париже, а зимой покататься на лыжах в предгориях Альп или, помечтаем,(!) искупаться на южном побережье Франции. Желательно и хочется иметь вертолет и яхту – очень эти прибамбасы соответствуют приятной жизни. Очень хочется быть обладателем счета в Швейцарском банке, а если при этом и работать, то лишь в свое удовольствие, чтоб работа эта не мешала жить! В двадцать три года много чего хочется, но, будем справедливы, и в сто три года вряд ли будешь без зависти смотреть с тротура на жуликов, разьезжающих по бульварам на шикарных автомобилях.

Но ведь «хочется» плюс принцип: «Если у других есть, то почему у меня нет?», порой толкает на самые безрассудные поступки, вот в чем беда.

Классики, конечно правы, когда говорят, что «мир принадлежит молодым», да вот заковыка состоит в том, что заправляют всеми радостями этого мира обветшалые старики, ассортимент желаний которых весьма узок и этих самых молодых они вовсе не понимают.

Смакуя эти мысли Леня, приехал к Тимофею, где опять же в долг заказал большую чашку кофе и сам того не ожидая, спросил хозяина заведения, сколько стоит «мерс-600» класса «полу-спортивная-суппер-люкс»?

– Если я продам свою лавочку, то навероняка куплюю все четыре колеса! – без раздумий ответил Тимофей, чем Леню вовсе не порадовал.

– Мне никогда не купить. – удрученно заметил он.

– Понятно, что машина не для дураков. – разьяснил мысль Тимофей, и сообщил. – А вон и друган твой обьявился.

Леня глянул на входные двери и на душе его разом стало отрадно сейчас все сомнения разрешатся в пяток секунд.

В зал ступил Вася Блинов – лучший друг, одноклассник, отчаяный враль, горлопан и лютый блудник. Уже со времен детского сада Васька-Блин столько раз предавал и продавал Леню, что тому давно пора было если не убить Ваську, то во всяком случае дать прохиндею под зад хорошего пинка и навсегда забыть его телефон. Но... Тут трудно обьяснить, как выстраивались их отношения. Леня все гадости Ваське прощал. Прощал ли от безбрежной лени своей натуры, от безразличия ли ко всем и всему – в этих категориях характера Лени Волохова тоже четких обьяснений не найдешь.

Невысокий, изящный, с большой головой, вокруг которой дыбом стоял нимб соломенных волос, Васька ступил в зал и уже с порога закричал.

– Привет, толстый! Ты что сидишь не светел духом?! Тимофей – пару охлажденного шампанского, омаров и миноги в собственном дерьме!

Заказ означал пиво с креветками и бутерброд с килькой. Но Тимофей услужливо переломился в пояснице, кинул на локоть салфетку и распластался в угодливости.

– Слушаю-с, сударь. Прикаже пописать в ваше шампанское или разрешите туда покакать?

– Че-авэк! – Васька встал в позу. – Ты позволяешь себе хамство!

– Как можно-с?! – залебезил Тимофей. – Извольте присесть-с, сударь. Если вы, как надысь, соизволите в нашем почтенном заведении безобразничать, то мы выкинем вас вон-с, в канаву-с. Мы таких гостей почитаем за свиней-с!

Оба наслаждались, упражняясь в изящно-свинской словесности, и ничуть не обижались друг на друга. В приципе, Вася, человек циничный с пеленок, плевал на любые оскорбления. Если только по неосторожности не обвинить его в «голубизне». Дело в том, что очень часто, в силу хрустально-хрупкого телосложения его принимали за гомосексуалиста. Пассивного профиля. В известных «голубых» точках Москвы ему не было прохода от «активных» пидоров ни днем, ни ночью. А Вася всех «петухов, козлов и опущеных» ненавидел зоологической ненавистью, сатанел при любом намеке на свою причастность к «голубым» и лез в кровавую драку, не обращая внимания на какое угодно превосходство физической силы противника.

– Так почему ты закручинился? – спросил Вася, плюхнувшись на стул.

– Проблемы у меня. – понуро вздохнул Леня.

– У Лени – проблемы?! Несварение желудка или понос?

– Нет, «мерседес» хочу. Шестисотый. – вздохнул Леня и как мог складно рассказал об исчезнувшей секретарше, передал свою беседу со стариком Коверкотовым и в сочных красках описал видение дивного авто «мерседеса-600» цвета светлого шоколада. Васька подергал себя за вихры и спросил деловито.

– Украсть этот «мерс» собрался?

– Да нет, что ты! – Леня даже испугался. – Но понимаешь, Лимонова как то сказала, что близких родных у неё нет. А теперь она пропала.

– Ну и что? К тебе-то это какое отношение имеет?

Леня подумал, и неуверенно заметил.

– Да не знаю. Но хорошая ведь машина, правда?

– Леня! – завопил Васька. – У султана турецкого – гарем хороший! Но нас с тобой туда зачислят только в качестве евнухов! Желаешь кастрации?

– Полно тебе. – прогудел Леня. – Я же просто так про «мерс», теоретически, говорю.

– Врешь. – убежденно возразил Васька. – В темных закоулках своего мозга, ты, Леня, ковал план похищения этого лимузина!

– Да? – засомневался Леня.

– Точно. Ты просчитал: секретарша исчезла, имущество её – осталось. На него можно наложить лапу. Вот какой ты позорный человек, Леня, чего за собой даже не подозреваешь. Ты – мародер, трупоед, гробокопатель.