Пожар и народное волнение произвели сильное впечатление на молодого царя, страстная природа которого была именно способна быстро принимать впечатления. Из молодого человека, преданного удовольствиям, он сделался набожен, серьезен, неутомим в занятиях делами государственными. Не доверяя по-прежнему людям знатным, он приблизил к себе священника придворного Благовещенского собора Сильвестра и Алексея Федоровича Адашева, ложничего своего, человека очень незначительного происхождения. Сильвестр как лицо духовное, как человек, отличавшийся пред другими нравственною чистотою, имел особенно сильное влияние на улучшение нравственности Иоанна. Прошло года два после пожаров; Иоанн, пылкий, не умевший сдерживать своих мыслей и чувств, захотел торжественно, пред целым народом, пред целою Россиею объявить, что он сам начал править государством, а потому прежние беспорядки и насилия, Ьывшие следствием управления боярского, не повторятся более. Для этого в 1550 году он приказал приехать в Москву выборным из городов, и когда они съехались, то Иоанн в воскресный день вышел с крестами на лобное место (возвышение на Красной площади) и после молебна обратился к митрополиту с описанием всех беспорядков, бывших во время его малолетства, во время управления боярского, объявил, что он нисколько не виноват в слезах и крови, пролитых в это время; потом, обратясь к народу, просил его забыть все прошлое, обещая с этих пор быть для всех судьею и защитником. В этот же день царь поручил Алексею Адашеву принимать просьбы от бедных и обиженных и выбирать судей справедливых.
В том же году Иоанн занялся составлением нового Судебника, ибо старый Судебник деда его оказался недостаточным; а в следующем 1551 году царь созвал церковный собор, подал архиереям описание всех беспорядков церковных, для прекращения которых потребовал их содействия.
6. Покорение Казани. В это время, как молодой царь занимался такими важными делами внутренними, внимание его было обращено также на татарские царства - Казань и Крым. Мы видели, что в конце правления Елены оба этих царства соединились под властью одного дома Гиреев и потому стали очень опасны для Москвы. Сафа-Гирей казанский опустошал области Муромскую и Костромскую; Саип-Гирей крымский подходил к Оке со всею ордою. Но в Казани боролись друг с другом партии крымская и московская. Последней скоро помогло то обстоятельство, что, когда в Москве государь вырос и с чрезвычайным усердием стал заниматься делами правления, в Казани хан Сафа-Гирей умер, оставив престол сыну-младенцу. Дело кончилось тем, что казанцы отослали своего маленького хана в Москву и приняли к себе Шиг-Алея. Но Шиг-Алей, покорствуя Москве, возбудил против себя сильную ненависть в Казани. Ненависть к Алею и в то же время невозможность избавиться от него, невозможность бороться с Москвою внушили казанцам мысль подчиниться вполне царю московскому, лишь бы он вывел от них Шиг-Алея. Иоанн согласился, вывел Алея и отправил в Казань наместника своего, князя Микулинского. Все дело шло хорошо, казанцы спокойно начали присягать царю московскому, как вдруг трое знатных людей распустили слух, что русские идут, с тем чтоб всех их истребить. Народ взволновался, не пустил Микулинского в город, послал к ногаям просить себе в цари одного из тамошних владельцев и получил Едигера-Магмета.
Тогда Иоанн решился покончить с Казанью. 16 июня 1512 года он выступил в поход, но в самом начале пути получил весть, что крымский хан с большим войском идет к московским границам; Иоанн решил переправиться через Оку и встретить хана, но пришла весть, что крымцы не могли взять Тулы, были побиты на вылазке и бежали назад в степь. Избавившись таким образом от крымцев, Иоанн продолжал поход и 23 августа осадил Казань. У осаждающих было 150 000 войска и 150 пушек, но осажденные, несмотря на то что защищались только деревянными стенами, выставили отчаянное сопротивление, и только 2 октября Казань была взята приступом после страшной резни. С великим торжеством возвратился Иоанн в Москву - как завоеватель татарского царства. Этот подвиг, свершенный с большими усилиями и трудностями, высоко поднял Иоанна в глазах современников и потомков, ибо это было первое завоевание, и, что всего важнее, завоевание татарского царства: после многих веков страдания и унижения явился наконец царь на Руси, который возвратил ей славное время первых князей-завоевателей. Впечатление, произведенное событием, усиливалось еще потому, что взятие Казани было подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека: подвиг этот совершался для защиты христианства от бусурманства, для охранения русских областей, опустошаемых варварами, для освобождения пленников христианских. Наконец, взятие Казани было важно в том отношении, что открыло для русской торговли все течение Волги, дало возможность русским людям селиться на юго-востоке, в безлюдной, но богатой, плодоносной стране, орошаемой Волгою и ее притоками.
7. Покорение Астрахани. В области Казанского царства по обеим сторонам Волги, западной (горной) и восточной (луговой), жили разные дикие народы: черемисы, мордва, чуваши, вотяки, башкиры. После падения Казани эти народы долго не хотели подчиняться московскому владычеству; нужно было еще пять лет опустошительной войны, чтоб усмирить их. В этой войне против Москвы принимали участие ногаи, подущаемые турецким султаном, который никак не мог равнодушно сносить того, что магометанские владения достаются христианам, и потому хотел, чтоб все ближайшие к Москве магометанские народы дружно и постоянно враждовали против нее. Но к счастью для Москвы, народы эти не были способны к такому дружному и постоянному действию; ногайские князья ссорились друг с другом, и стоило одному из них вооружиться против Москвы, как другой враждебный ему князь начинал заискивать расположения московского государя. Один ногайский князь, Юсуф, был врагом Москвы, Другой, Измаил,- ее союзником. В 1553 году Измаил прислал просить Иоанна, чтоб он защитил его от астраханского царя Ямгурчея и посадил бы на его место в Астрахани прежде выгнанного оттуда царя Дербыша, жившего теперь в России. Вследствие этой просьбы весною 1554 года 30 000 русского войска под начальством князя Юрия Пронского поплыло Волгою под Астрахань и безо всякого труда овладело этим городом, где на место бежавшего Ямгурчея был посажен Дербыш. Новый хан обязался быть под рукою царя московского и платить ему дань, но недолго был ему верен, вступил в союз с Крымом и враждебными России ногаями, за что в 1556 году был изгнан, и Астрахань окончательно присоединена к Москве.
Таким образом, Русские люди утвердились и на устьях Волги. Из астраханского кремля московский воевода легко наблюдал за ногаями, которые просили только позволения кочевать безопасно под Астраханью, ловить рыбу на Волге и торговать беспрепятственно, а непрестанные усобицы между ними ручались и за будущую безопасность русского владычества в Астрахани.
8. Отношения к народам прикавказским и к Крыму. Утверждение на устьях Волги открыло Московскому государству целый мир мелких владений в Прикавказье: князья их ссорились друг с другом, терпели от крымцев и потому как скоро увидали у себя в соседстве могущественное государство, то и бросились к нему с просьбами союза, свободной торговли в Астрахани, некоторые - с предложением подданства и, таким образом, незаметно волею-неволею затягивали Московское государство все далее и далее на юго-восток, к Кавказу и за него. Крымский хан, не умевши помешать утверждению русского господства в Казани и Астрахани, сильно сердился, нападал на московские украйны; чтоб отвлечь его от этих нападений, Иоанн посылал свои легкие отряды Доном и Днепром опустошать крымские владения; начальник малороссийских казаков князь Димитрий Вишневецкий перешел из литовской службы в московскую и также действовал против крымцев.
9. Война с Швециею и Ливониею. Но не война с Крымом главным образом занимала внимание Иоанна: взоры его после взятия Казани были преимущественно устремлены на запад. Здесь сначала занимала его война с Швециею, начавшаяся в 1554 году вследствие пограничных ссор. Война эта не была ознаменована никакими важными действиями; шведский король, знаменитый Густав Ваза, начал ее, обнадеженный в помощи польской и ливонской, но помощь эта не приходила, и престарелый король принужден был искать мира в Москве. Царь позволил шведским купцам ездить чрез Россию в Индию и Китай, с тем чтоб русские купцы могли ездить из Швеции в Любек, Антверпен, Испанию, Англию и Францию.