- Дотрепался,- констатировал Левушкин.- Оставь его!

- Ну, я им, гадам!.. Гранаты к подствольнику есть?!

- Одна!

- Давай!

- Я сам! Сам! Огнем прикроешь!

Лейтенант зарядил подствольный гранатомет и осторожно выглянул из-за борта машины.

- Черт! Ни пса не видно, все в дыму!

- Бей только наверняка!- крикнул Андрей.- Не погасим пулемет – нам кранты, граната последняя!

- На броню!- кивком указал Левушкин.

- Давай! Разом!

Они вскарабкались на горящую машину, откуда «зеленка» была видна, как на ладони, и Андрей ударил по кустам длинной непрерывной очередью. Пули срезали тяжелые ветки, срывали листву, заставляя тех, кто прятался там, в их густой полуденной тени, прекращать огонь, вжимаясь в жесткую сухую траву.

- Суки!.. Это вам за Ваньку!..

Первый рожок растаял почти мгновенно, и Андрей быстро сменил его на второй. Его автомат затрещал было снова, но почти тотчас же щелкнул и смолк, поперхнувшись перекошенным патроном. Андрей, сдирая кожу с пальцев, рванул на себя затвор, но его заклинило намертво.

- Олег! Стреляй, чего ждешь?!

- Пулемет молчит! Не вижу!

В тени жимолости тускло блеснула вороненая сталь стволов. И тогда торопливо, словно боясь испугаться и передумать, Андрей шагнул вперед, закрывая лейтенанта от вспыхнувших в дыму лепестков дульного огня. И в миг, когда последняя граната взметнула в огненном клубе взрыва землю и ветви вперемешку с частями разбитого пулемета, что-то горячее и тяжелое ударило Андрея в грудь, сбив с ног. Андрей покачнулся, выпустил из непослушных рук автомат и медленно-медленно, как в рапиде, стал заваливаться на спину.

- Ты чего?- растерялся Олег.- Сержант! Андрей! Андрюха! Ты что, ранен?! Да не молчи же, ну!

Он осторожно уложил отяжелевшее тело на броню.

- Боже мой, кровь… Сколько крови… Что же это, а? Почему кровь?! А где же ваша блокировка?!! Где же ваша чертова блокировка?!! Эй! Эй, там! Остановите машину! Слышите?! Черт бы вас побрал! Да выключите же ее, наконец!!!

И машину выключили. Звуки боя смолкли. Замер на полуобороте лейтенант, застыли облака и клубы дыма над горячей землей. Свет померк, стало душно и больно, и Андрей снова полетел в знакомую пустоту с голосами. «…камфару и адреналин!.. каталку!.. быстрее!.. капельницу для переливания!.. готовьте все к немедленной операции!.. Физраствор! Давление падает!» «Шлем!» Это батя: «Снимите же с него, наконец, этот шлем!»

Андрей почувствовал, как чьи-то невидимые руки подхватили его и повлекли куда-то, сдирая с головы приросшую каску. С кровью, с кожей, с горячей режущей болью. Он вздрогнул от едкого запаха нашатыря и открыл глаза в кафельной комнате без окон, с длинными рядами откидных кресел. В склонившимся над ним размытом белесом пятне он с трудом различил бледные лица Олега и полковника. Потом каталку повезли к лифту, и полковник ушел следом. Олег остался у одиноко стоящего белого кресла, опутанного нейронами проводов. И кресло, и валявшийся рядом шлем, и буквы АГ-12 на нем были залиты кровью.

- Боже, сколько крови!- опять ужаснулся Олег.- Почему? Как же так?!..

- Ты когда-нибудь был на сеансе гипноза, командир?- спросил Репей.- АГ-12 означает «анизотропный гипноизлучатель». Мне лаборант сказал. Знаешь, как они между собой прозвали этот проект? По аббревиатуре – Академия Героев. Шутники, мать их…

- Но в прошлый раз все было нормально. Я же горел, ты помнишь? Я заживо горел в этом чертовом бензовозе, а у меня только шкура едва покраснела!

Репей прошел вдоль ряда кресел, взял за грудки оставленного для присмотра за приборами лаборанта и поволок его к установке:

- А вот нам сейчас этот специалист все популярно и разъяснит. А если не разъяснит…

- Ты его задушишь,- заметил Олег, отдирая ефрейтора от лаборанта.- Тише, Репей, парень нам и так все расскажет, верно?

Лаборант согласно закивал. Лейтенант мельком взглянул на лычку с фамилией, пришитую к халату:

- Выкладывай, Антон Звягинцев, что вы утворили с моим сержантом, или с тобой станется то же самое.

- Все дело… в пороге блокировки,- затараторил испуганный видом крови лаборант.- От нее зависит степень реальности. При слишком сильном… уровне излучения… в смысле, внушения… ткани… они начинают повреждаться на самом деле. Наяву, понимаете? Эффект резонанса особых альфа-частот. Вот статисты, они понимают, где находятся. Для них это все просто компьютерная игра. Виртуальная реальность, понимаете? Низкая степень адекватности поступков и… и поведения.

- А популярнее?- оскалился Репей.- Или тебя засунуть на время в эту штуковину?!

- Уж куда яснее,- сказал Олег.- Не очень-то ты боялся там словить пулю, зная, что сидишь в это время в теплом кресле и полной безопасности. В то время как Андрей… Верно я излагаю?

Лаборант энергично закивал:

- Да. Но, насколько я знаю, проект АГ-12 по завершении испытаний будет запущен в серию, и тогда… статистов уже не будет… А можно, я сяду, меня мутит… от вида крови…

- А что, дельная штука,- прищурился Репей.- Представь, лейтенант, каково это: знать, что в бой с тобой пойдет и с п ы т а н н ы й товарищ, с гарантийным талоном и печатью о годности к эксплуатации! Только вот интересно, ордена и звездочки за эти подвиги вручать будут? Хотя бы посмертно?!

- Не каркай, дурак!- рявкнул Олег.

- Я-то заткнусь. А ты тоже смолчишь, командир? Вот ребята, вроде, уже дозрели. Я прав, Чарыга?

- На все сто.

- Командуй, лейтенант,- заявил Щербак.- А то сами начнем.

- Руки, знаешь, как чешутся. Но твое первое право,- заметил Репей.- Не далее, как сегодня, он за тебя живот положил. Так стоит это чего-нибудь, или нет?

Олег отставил в сторону лаборанта и поднял за ножку тяжелый лабораторный табурет.

- Так, ты говоришь, Академия?- переспросил он.

Звягинцев неловко кивнул.

- На поток, значит?- недобро усмехнулся Олег.- Серийное производство героев. Чертовски заманчиво! Ты прав, Репей. Стократно. Тысячекратно. Пора и нам сказать, что мы об этом думаем.

- Ребята, что вы делаете?- вскрикнул Звягинцев.- Это правительственный проект! Над ним весь институт пять лет работал! Вы не представляете, сколько сюда вложено труда! Стойте, я вас умоляю!

Лаборанта оттащили в сторону. Левушкин коротко размахнулся и резко опустил табурет на операторский пульт. Серый пластик прогнулся и лопнул. Зуммер тревоги заверещал жалобно, сигнализируя о полученном повреждении. Олег размахнулся посильнее и ударил с плеча. К писку одного зуммера присоединилось еще несколько. Из разбитого корпуса запахло озоном и горелой изоляцией.

- Теперь,- хрипло сказал лейтенант, поднимая воображаемую ракетницу,- к бою. Атака. Атака!!!

Серебристые шлемы статистов посыпались на пол, лопаясь под тяжелыми солдатскими ботинками. Хрупкий пластик затрещал пистолетными выстрелами, озаряя белый кафель фейерверками коротких замыканий. Звягинцев осел на пол, в груду обломков, закрыв голову руками, и только вздрагивал от каждого нового хлопка.

- Жаль,- процедил сквозь зубы Репей через две минуты, когда ломать стало больше нечего.- Слишком быстро.

И во внезапно наступившей тишине все вдруг, разом, повернулись назад. У входа, опираясь рукой о дверной косяк, стоял полковник. Он стоял и молчал.

- Почему вы молчите?- глухо спросил Левушкин.- Почему вы молчите?!

Но полковник продолжал стоять, не поднимая взгляда, и от этого в груди возникал такой холод, что многие начали ежиться.

- Не молчите!- закричал Левушкин.- Прикажите разойтись! Прикажите отставить ломать машину! Прикажите же что-нибудь! Почему вы молчите?! Почему молчите?! Почему?!!

Не дожидаясь лифта, он бросился вверх по лестнице, к операционной. Ноги подворачивались, подгибались, казались ватными. Ботинки точно налились свинцом. Олег поднял голову. Лестница, странным образом изменившись, теперь уходила в бесконечность, сходясь вдали на нет, подобно рельсам. «Андрей!!! - крикнул Олег, бессильно повиснув на перилах,- Андре-е-ей!!!»…


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: