Ганимед сзади схватил Игоря за ворот и вместе с креслом швырнул на пол. Йозеф направил оружие в голову Ганимеда и положил палец на гашетку. Раздался немелодичный сигнал зуммера и металлический голос отчеканил: «Ошибка цели! Человек в зоне поражения!»

- Я хочу тебя убивать,- выдавил Йозеф.- Хочу!

Двери распахнулись, Репьев с Олегом вломились в комнату. Акишин остался маячить в дверях.

- Опустить оружие!- приказал Иван.- Штольц! Немедленно прекратите.

- Йозеф, перестань валять дурака,- сказал Олег.- Убери дезор, он все равно не выстрелит.

- Die Teufelei!- выругался Штольц и нажал гашетку.

Зуммер снова подал тревожный сигнал, и вторично предупредил: «Ошибка цели! Человек в зоне поражения!». Штольц выругался и нажал гашетку еще несколько раз. Снова раздался сигнал, и предупреждение закончилось словами: «Доступ заблокирован!».

- Die Teufelei!- повторил Йозеф.

Он швырнул оружие в угол и с маху дал ногой по стеллажу, так, что приготовленная стопка флэш-блоков рассыпалась и разлетелась по полу. Игорь при помощи Ганимеда поднялся, потирая ушибленный бок.

- Это ты?- глухо спросил Йозеф, обернувшись к Олегу.- Ты?!

- Ты просил поправлять себя, если ошибешься,- ответил Олег.- Я проверил оружие и обнаружил отключенный идентификатор цели. Ты ошибся. Это не тот, кто тебе нужен. И убив его, ты ничего не решишь.

- Я не хакер Максим Огнев,- подтвердил Ганимед.

Штольц поднял руку и ткнул пальцем в место, куда был вживлен его чип доступа:

- Теперь это есть неважно. Ты выиграл. Я блокирован. Алес.

Он повернулся и пошел к выходу, отодвинув плечом Акишина. Репьев вышел следом.

- Стойте, Штольц. Это вовсе не алес. Я могу вернуть все назад. Аверьяныч снимет блокировку. Аверьяныч, снимешь?

Акишин тряхнул растрепанной шевелюрой:

- А не заигрались вы, голубчики?

- Аверьяныч, надо. Я потом объясню. Штольц, постойте!

Йозеф отдернул руку:

- Оставить меня в покое! Die Teufelei! Verstehen zu?

Он толкнул двери и вышел.

- Олег!- крикнул Репьев.

- И что ты теперь от меня хочешь?- усмехнулся Левушкин.- Доконспирировался?

- Командир, он мне нужен,- сказал Иван.

- А луну с неба не желаешь?

- Лейтенант Левушкин!

- Да, капитан Репьев! Так точно, капитан Репьев! Будет исполнено, товарищ капитан!- огрызнулся Олег и вышел за Штольцем.

Акишин заглянул в комнату:

- Вы в порядке? Если, конечно, называть этот бардак порядком…

- Все нормально,- ответил Ганимед.

- Попросил автограф!- усмехнулся Игорь, рассматривая ссадину на локте.

Аким Аверьянович покачал головой:

- Схожу-ка за успокоительным. Как бы вам снова не позвонили.

Репьев повертел в руках предписание:

- Аверьяныч, у него заявка на ремонт дезинтегратора.

- И что?

- Ну, мог же он дать сбой при проверке?

- А не много на себя берешь, голубчик?- нахмурился Акишин.- Он пытался убить человека. Человека.

- Это же Штольц. Штольц! Это не шантрапа с улицы. Он сто раз жизнью рисковал. Ну, сорвался. Под мою ответственность. Я ручаюсь. Кудесник ты, или нет, черт побери?

Акишин выдернул из его руки предписание.

- Доиграетесь вы, голуби мои. Чует мое сердце – доиграетесь.

- Баш на баш. Олег тебе отличного техника нашел. Золотые руки.

- Это который сваял монстра, что в мастерской стоит?

- Ну да. Которого Штольц деактивировал, между прочим.

- Ладно,- махнул рукой Акишин,- сделаю.

***

Олег молча вытянул из пачки Йозефа сигарету и щелкнул кнопкой прикуривателя. Штольц не обернулся, продолжая выпускать дым прямо перед собой. Скоро в кабине стало настолько не продохнуть, что сработал автомат вытяжки. Сизые клубы потянулись под приборную панель.

Пискнул сигнал приема почты, и на лобовом стекле высветился текст официального уведомления: «О.В. Левушкин, вами превышен лимит предупреждений за употребление табачных изделий. В качестве превентивной меры ваш доход будет обложен разовым табачным налогом согласно статье №211 Гражданского Кодекса. В случае дальнейшего употребления табачных изделий ваш доход будет обложен постоянным табачным налогом согласно статье №211 (п. 2). Подтвердите получение и прочтение данного уведомления».

Левушкин положил руку на сенсорный участок приборной панели. Текст сменился на «Подтверждение получено», мигнул и пропал. Олег кашлянул, но невозмутимо продолжил глотать горьковатый дым. Резко потемнело, и снаружи повалил плотный снег. Бортовой компьютер среагировал, включив дворники и свет в салоне. Еще через пару минут подал сигнал температурный сенсор, и включилось отопление.

- Жизнь продолжается независимо от нас,- нарушил молчание Штольц.- Даже если мы исчезнем завтра – мир будет вращаться по привычке. Он так сильно автоматизирован, что человек в нем стал необязательным приложением. Еще немного – и вы все станете лишними в этой отлаженной машине. А я уже давно стал лишним. Вращался по инерции, ради одного момента. И вот момент пришел. Что дальше? Nur leere – пустота.

Олег бросил окурок в пепельницу.

- Так начни с чистого листа.

- Wozu? Зачем?

Олег усмехнулся:

- Господи! Если бы я это знал… Через несколько дней мне самому придется отвечать на тот же вопрос. Я ждал этого дня восемь лет. Вот он придет – и что дальше?

Штольц тоже погасил свой окурок.

- Вот так – раз, и все. Вопросов больше нет. И боли больше нет.

- А что, если ты снова ошибся?

- Это уже не будет важно.

- А тем, другим? Кому ты нужен?

Йозеф ткнул пальцем в методично скрипящие по стеклу дворники:

- Мир будет крутиться без нас. Так.

Олег взглянул в окно.

- Совсем как тогда, на дороге в полях. Помнишь?

- Нет. Не так. Тогда была ein ziel – цель. Теперь – нет.

- Хочешь цель? Ты ее получишь. Ты получишь того, кого искал.

Штольц пристально посмотрел в глаза собеседника.

- Будь вечером у меня – капитан расскажет тебе все. По Гамбургскому счету. Тогда и решишь. Согласен?

Йозеф немного помедлил и сказал:

- Ja.

Левушкин вдруг всмотрелся в зеркало заднего вида, потом обернулся, оглядел экипировочный отсек и задумчиво пробормотал, потирая висок:

- За спиной застыла будто

Тень без тела и лица –

То ли черта, то ли Брута,

То ли Гамлета отца…

- Никак не дает покой твой черный человек?

- Выспаться мне надо. Но не могу. Глаза закрою – всякая чертовщина мерещится.

Левушкин хлопнул дверцей и побрел в здание, оставляя на чистом квадрате свежего снега неровные бороздки следов.

- Жрать охота – сил нет,- сказал Иван, встретив его в коридоре.- Пошли, пожуем, командир – Игорь бутерброды сообразил. Ты ведь на меня не дуешься? Скажи, что не дуешься. А то поеду ночевать в гостиницу.

- Устал я что-то, Ваня…

- Пойдем-пойдем.

В комнате отдыха витал бодрящий аромат свежесваренного кофе. Ганимед суетился с медной туркой у конфорки. Игорь выковыривал из банки остатки паштета. Грязные стаканы исчезли со столика, сменившись горкой бутербродов.

- Аверьяныч расстарался,- сказал Иван.

Олег собрался сесть, но замер и всмотрелся в темный угол комнаты:

- Ты тоже не видишь его?

- Кого?

Олег пожал плечами:

- Не знаю. Ходит за мной который день.

- За мной там тоже бежал один,- сказал Игорь.

- Что?

- Ну, там – в игре. Бежит и кричит: «Левушкин, постой! Левушкин, постой!». Прямо перед тем, как Аким Аверьяныч с меня шлем сдернул. Странный какой-то. А может, это у меня уже гипноглюки начались… Теперь уже и не узнаю, зачем он меня звал.

Олег поперхнулся куском бутерброда, так что Ганимеду пришлось бросить разливать кофе и хлопнуть старшего Левушкина по спине.

- Дурья голова,- выдавил Олег.- Он не тебя – он меня звал. Иван, дай шлем!

- Дудки,- сказал Репьев.- Поешь и отдохнешь. Это приказ. Вечером сходишь, пока я буду беседовать со Штольцем. Если он тебя ищет – узнает, что ты в сети.